Осторожно повернув девушку на спину, легко прижал худое и гладкое плечо. Почти обжегся от прикосновения. Камила поддалась и шумно вздохнула, вытянув тонкие ноги вдоль тела. Ресницы задрожали, а Шилов затаил дыхание. Проснется же!
Наклонился, чтобы сорвать поцелуй, пока она спит, потом же не позволит, но в нескольких миллиметрах от ее губ остановился. Не будет ли хуже?
Камила вытянула из-под него руки и забросила их за голову, а сама немного выгнулась и приподняла грудь. Антону пришлось отклониться, чтобы не опалить ее кожу жарким дыханием. Как же она притягательна! Это несколько пугало, но и сводило с ума.
Долго дышал в занавешенный тюлем потолок и упирался руками по обе стороны девушки, а затем, все же, глянул вниз. Она спала. Спала безмятежно и эротично. На груди горели две тонкие параллельные полоски, не больше пяти миллиметров. Это и правда нужная девушка. Чудеса, да и только.
Застежка щелкнула сама, стоило поднести браслет к кисти Камилы. Мурашки пошли по спине от такого необъяснимого поворота, и под ложечкой царапнуло предчувствие.
Девушка шевельнулась, и Антон коснулся ее губ поцелуем. А вдруг не будет больше возможности?
Она отвечала. Касалась его языка своим и томно стонала, а затем резко распахнула глаза и оттолкнула его. Так сильно, что Антон вылетел с кровати, рванул рукой тюль и, стукнувшись затылком о стену, свалился возле двери.
— Что?! Ах ты! — выкрикнула девушка. — Не может быть! Как ты посмел ко мне прикасаться?!
Антон тихо засмеялся и попытался встать. В него стремительно летело что-то округлое, еле успел отклониться, как за плечом в дребезги разлетелся графин.
— Сумасшедшая, — хмыкнул Шилов и потянулся к двери. Ручка открылась, но выйти ему не дали. Шкаф зашевелился и пошел на него буром. Хлопая глазами от ужаса, Антон попятился, перепрыгнул на автомате осколки и прилип к окну.
— Мама, я же сказала, что не согласна! Как ты могла?! — завопила девушка с кровати и лохматая голова выглянула в щель тюля. — Ты еще здесь? — бросила гневный взгляд на Антона. — Сваливай, пока жив…
Дар речи улетел куда-то в нижнюю часть ног. Антон только и мог, что перевести взгляд на загороженную шкафом дверь. Камила наклонила голову и зарычала. Громадина, будто слушаясь ее мыслей, прошагала по полу и освободила проход.
— Во-о-о-н!
Антон летел по лестнице, сверкая пятками. Думать, спит он или нет, было некогда. Казалось, что за ним гонится сама смерть, а ужас срывал с губ один мат за другим. Раскатистый крик девушки подгонял в спину, но повторять и убеждать его не нужно было. Он и так убегал по стриженной лужайке, по мощенной дорожке, мимо нескольких деревьев и шлепнулся у ворот, когда попробовал выйти наружу.
Встал, отряхнулся, мотнул головой и снова побежал. И отлетел назад метров на пять, пропахав спиной зеленый газон.
[1] Гриита, гриит- маг4 степени. Сильные, волевые и обученные маги. Никогда не растрачивают силу зря, полностью контролируют себя. Могут иметь детей, но зачинают их с большими трудностями. Изредка могут случаться эмоциональные срывы.
Глава 15. Я — не твоя птица
Камиле не хотелось подниматься, двигаться, дышать. И жить. Раскуроченная комната зияла дырами в кирпичной стене и хлопала оторванными обоями. Лохмотья штор трепались о разбитое окно.
Защита дома не выдержала ее ярости. Заклятие тети Вали оказалось немощным перед даром и силой младшей Дэй
И белобрысый ловелас сбежал. Все правильно. Она же монстр, и это никогда не изменится. Даже если на лице не будет проклятия — все равно в крови продолжит бежать разрушительная сила магии, сила ее Зверя. Молекулярником быть сложно, особенно когда не можешь владеть своей силой, особенно, когда клетки умеют трансформироваться в нечто ужасное.
Камила больше всего боялась своих эмоций: душила их, как клопов, выматывала нервы из себя тяжелым трудом, чтобы не тревожили, чтобы не разрывали изнутри. Но в глубине души их оказалось слишком много, и она просто не знала, как совладать с ними. Столько лет была заперта сама в себе, а сейчас словно прорвало.
Стремительно темнело. За окном, или ладони сильнее прижимались к лицу, перекрывая воздух и видимость? Камила выла, размазывая по лицу слезы, и не шевелилась. Браслет ерзал по руке и обжигал кожу. Зачем мама так поступила с ней? Думает, что делает лучше? Это невыносимо жестоко.
— Эй… — тихо и неуверенно шепнул кто-то в стороне, и легкий тюль отодвинулся. Вернее, то что от него осталось. Затем плеча коснулось приятное тепло. — Ты — мой сон? Признайся…
Камила раздвинула немного пальцы и выглянула сквозь решетку рук. Щека Антона горела глубокой царапиной, кудрявые светлые волосы сбились и измазались землей и травой. Серо-голубые глаза были распахнуты и испуганны, а губы шевелились.
— Я сплю? — повторил он и сжал сильнее ее плечо.
Отстранился немного, скользнув подушечками пальцев по ее локтю и зацепив агатовые бусины. Будто прикосновение могло убедить его, что Камила — не иллюзия.
Антон сел на край развороченной кровати и приподнял бровь. Он улыбался, нет, он смеялся во все свои белоснежные зубы и запрокидывал голову.
— Да ладно! Ты, правда, настоящая? — успокоившись, выдохнул и почесал измазанный нос. Можжевеловый аромат сменился крепким духом свежесрезанной травы.
Камила поднялась и отодвинулась подальше, поджав под себя ноги.
— Я же сказала тебе уйти, — напряженно протянула и сдержала новый разрушительный порыв. Кулак побелел, и косточки захрустели.
— Я бы рад, — развел руками Антон, — но, кхм…
— Что? — взгляд исподлобья не пугал его. Как Камила не пыталась смотреть грозно, он лишь шире улыбался. Больной, что ли?
— В чем секрет? Шкаф на колесиках, а у тебя где-то спрятан пульт? Как ты все это вытворила, фокусница? И, главное, зачем? А еще эти… — он схватил ее руку и приподнял к глазам браслет. — Это что? В чем прикол? Зачем его надевать нужно было?
— Отцепись! — буркнула Камила и высвободилась. — Спроси у того, кто попросил это сделать! Дурень!
И вот здесь улыбка слетела с его лица, а в глазах появился злой огонек.
— Психичка! Выпусти меня сейчас же!
— Вали! Я не держу тебя!
Антон спрыгнул с кровати и, минуя развалы, пошел к двери. Камила только удивилась, какой он огромный и мускулистый без рубашки.
— Счастливо оставаться, сумасшедшая красотка! — гость подмигнул напоследок и скрылся в темном коридоре.
Камила зарычала так громко, что на потолке зашевелилась штукатурка, а люстра закачалась. Рухнув лицом на кровать, накрылась изорванной подушкой с головой и долго выла, как раненная лисица. Не отпускало. Не помогало. Хотелось кого-нибудь прибить и вывернуть наизнанку.
И она знала, кто ей поможет.
Вскочила и побежала босиком по лестнице. Антона нигде не было видно. Ушел? И хорошо!
Вечерняя роса холодила ступни. Когда стриженный газон закончился, высокая трава стала хлестать по голени и рвать тонкую ткань халата. Ее любимого халата. Камила бежала, не чувствуя усталости и боли. И когда на горизонте увидела его, прибавила ходу.
Крепкий, широкоплечий и родной. Прыгнув в ласковые объятия, взревела белугой, опустила голову и прошептала:
— Мне так плохо. Так плохо. Успокой, защити…
Он коснулся прохладой щеки и волос, укрыл своей тенью и зашелестел, будто отвечая.
Камила приподняла голову и, вцепившись в его громадные плечи-ветки, перебралась выше. Дуб скрипнул, закачался и спрятал ее под густыми листьями. Усевшись поудобней, она взглянула на горизонт.
Озеро отражало темно-синие облака, а на стыке земли с небесами горело яблоко заходящего солнца, что выпускало оранжевые лучи во все стороны. Вот где магия! Вот где настоящая сила созидания! А в руках Камилы только разрушение, и она совсем не хотела быть такой.
Два холма по две стороны спокойной воды смыкались вдалеке в черную линию, но глаза то и дело цеплялись за рваные верхушки деревьев, что выросли совсем рядом. Чтобы добраться до ласкового озера, нужно преодолеть темный густой лес. Ей не было страшно в прямом смысле, потому что самый ужасный зверь на ближайшую округу — она сама.
Сколько Шилов не бился в проход, он был перекрыт невидимой пеленой. Она вибрировала, стоило коснуться, но и отталкивала на метр или два, если надавить сильней. Электрическое поле, что ли?
В очередной раз развалившись на земле, Антон уставился в протыканное первыми звездами небо и захохотал. Что-то последнее время все казалось сном. Да только рана на щеке болела слишком натурально, а грязь и влага неприятно стягивали кожу рук. А еще горела спина: от бесконечных падений, от удара об стену. И ладони пекли — слишком много раз он прикасался к незримому барьеру. Точно не сон. Магия? Нет-нет… Должно быть объяснение. И желательно научное.
Оx и девка! Огонь. Так страшно стало, когда она руками шевелила, будто ожила фарфоровая кукла с полки в гостиной. Девушка словно на расстоянии управляла предметами. Но это же невозможно! Брр…
Хотя, если посмотреть с другой стороны: Камила, как испуганный дикий звереныш, не привыкший к ласке и заботе. Антон прикрыл веки и представил ее золотые глаза, аккуратные плечи, высокую грудь… Внизу живота зашевелилось тепло. Нет, не тепло, жар, сводящий с ума. Так же сильно он хотел девушку очень давно, в старшей школе, когда гормоны били через край. Последнее время, все отношения обычно разбавляли его скучное проживание, но не приносили длительного кайфа. Да и оставляли мерзкий осадок.
Как клуб ядовитых змей, в животе шевелился голод. Шилов пытался вспомнить, когда ел последний раз, и не смог.
По мокрой от вечерней росы спине, легкой поступью пробирался холод. Антон приподнялся и сел, сложив руки на колени и опустив голову. Нужно что-то делать. Нужно понять, что происходит. Тут хоть щипай себя, хоть режь — не проснешься, потому что — настоящее все. Реальность ото сна он еще в состоянии отличить.
Внезапно из дома выбежала Камила. Она тихо помчала по газону, даже не взглянув в сторону Антона. Красный халат хлопал в сумерках раненным крылом, темные волосы переливались медью, а светлые