— Чтобы жизнь изменить, — сказала тихо, потому что затапливало чувство вины. Она понимала, что принуждать и заманивать магией — последнее, что ей хотелось бы делать для выполнения папиного условия.
— А мне, что делать потом? Румбу плясать, радуясь, что ты стала мамой? Это что проблема? Зачем такая таинственность, договор, браслеты?!
— Договор? — Камила отступила и ударилась бедром о стол. — Какой еще договор?
— Дурочкой прикинешься?
Антон не повернулся, сделал короткий шаг в коридор.
— Отвечай! Какой договор? — крикнула ему вслед Ками. Кровь закипала, но сил не хватало даже чашку сдвинуть. Пальцы больно кололо от гнева и ярости.
— Тот что, твоя мама и моя тетя заставили подписать, — бросил Антон и ушел.
Камила знала, что мама запасливая, но чтобы настолько. Браслеты — всего лишь маленькая часть ее плана. Плана их всех.
Ошибся. Дур-а-ак! Как же он ошибся. Нельзя было соглашаться на договор. Нельзя было приближаться вчера к Камиле, а она слезами разжалобила его, искусила, совратила. Интриганка. Бессовестная. Думает, что попользуется, залетит, а Антон возьмет свои деньги и просто уйдет? Нет. Ничего ему не нужно. И больше ничего не будет, никому не позволено так играть с ним. Будто он фигурка фарфоровая — поверни ногу так, голову эдак. Хватит!
Как же он заблуждался на счет ее наивности и невинности. Другой невинности, не той, что девушка потеряла с ним, а именно раскрытых и честных глаз, что обещали ему награду за искренность. И он был искренним, а Камила — нет. Врала и не краснела. Не знала о договоре?! Как же!
Уснул в библиотеке, закутавшись в колючий плед. До утра крутился венчиком и подскакивал во сне, обливаясь холодным потом. Все время казалось, что лохматый монстр лижет его плечо. Утром встал, как побитый, и злой, почти как пес бродячий. И голодный.
Камилы нигде не было. Наверное спала еще. Антон приготовил себе быстрый завтрак и пошел на улицу: нужно найти отсюда выход. Но через час, а может, больше, он вернулся в дом с настроением ниже плинтуса. Не было выхода. Ладони только пожег о барьер. В конце все так достало, что он с разгона влепился плечом в ворота, отлетел метров на пять и долго валялся на траве, упираясь разочарованным взглядом в кристально-синее небо.
Тихо было, будто он один остался. На весь мир. Только вороны каркали и прыгали по газону. Где же хозяйка дома?
Через пару часов одиночества в библиотеке, Антон стал беспокоиться. Обошел вокруг дома, заглянул в конюшню, даже розарий посетил. Не было ее нигде. От скуки снова открыл ноутбук, что все еще стоял в гостиной на столе. Дневное солнце прочертило по полу яркую полосу и засветило на миг экран.
«Я согласна», — последнее сообщение Камилы выбило почву из-под ног. Антон качнулся и чуть не свалился со стула. Ниже Давид прислал адрес и время встречи. Короткое «Ок» вошло в сердце, будто острие ножа.
— Вот же ублюдок мелкий! — рыкнул Антон и с хлопком закрыл крышку компьютера. Осмотрелся. Спортивки и голый торс: в таком виде только в город собираться. Да и как выбраться? Потер ожоги на ладонях, что почти затянулись, и решил, что головой попрет, но остановит глупую. Антон не знал, что им двигало, и не мог иначе.
В кладовой нашел черный затертый костюм и белую рубашку. И даже — светло- коричневые туфли, что отлично сели на его сорок пятый. Одежда была немного устаревшей, но Шилов был согласен и на это.
Обманщица. Говорила, что никому нельзя знать о ней, а сама на свиданку пошла? Чесались кулаки и скрипели зубы. Антон едва усмирил пальцы, чтобы застегнуть измятую рубашку, но мысли вились вокруг черного статного дружбана. Тот способен завалить в постель любую недоступную красотку. И почему-то захотелось его придушить за это. Раньше забавляли эти игры, а теперь…
У ворот остановился и долго решался. Дышал глубоко и долго, ускоряя вдох и выдох, а затем сорвался и помчался вперед. И, ожидая толчок, пролетел мимо железных подпорок и чуть не сбил фонарный столб головой. Проход был открыт.
До поселка шел полчаса. Натер ноги, но боль была глухой и почти незаметной. Его больше тревожила Ками и ее выход в свет.
Залетел к Вене и растормошил его, спящего под вишней в гамаке в обнимку с книгой.
— Что? — сонно потянулся парень.
— Отвези меня в город. Быстро! — лицо у Антона, видимо, было очень серьезным, потому что Вениамин, ничего не спрашивая, побежал в дом и быстро вернулся. На пороге крикнул:
— Мама, я буду поздно!
Антон тревожился и ерзал на сидении, а Веня поглядывал из-под не расчесанной каштановой челки.
— Расскажешь, что случилось?
— Я не знаю. Меня выворачивает наизнанку из-за этой девки. У тебя было такое?
Водитель поднял бровь и косо улыбнулся.
— До такого у меня не доходило, конечно, но, вообще, любовь — штука непредсказуемая.
Шилов хохотнул.
— Любовь? Не смеши. Пару раз переспали. Пф! Любовь, — скептицизм оборвался шепотом: — Любовь… Вот же зараза!
— Боишься своих чувств, что ли?
Антон шлепнул по приборной панели ладонью. Легко, но хлестко.
— Боюсь, что с магом не сложится у меня. Ты ведь тоже из их шайки?
Веня посерьезнел. Взгляд золотисто-карих глаз долго плавал по дороге, а затем скользнул по Антону.
— Не совсем, — ответил он и сжал пальцы на руле.
— Я внимательно слушаю.
— Погоди, — Веня пропустил пятерню в темные волосы и завернул на главную трассу. — Сначала ты расскажи, как и во что вляпался.
В город въехали почти на закате. Дорога была долгой и утомительной, а рассказ противным и приторным. Их с Камилой отношения Антон опустил, слишком личное, но на «Снежке и лохматом монстре» словил озадаченный взгляд Вени.
— И что теперь? — спросил Шилов, разглядывая высотки и ряды магазинов. Будто в другой мир попал. Чуждый, ненастоящий. — Как договор аннулировать?
— Ты же так богатства хотел, — припомнил Веня. — Красоту ценил. Даже мне говорил, что миром правят красавчики. Как там дословно…
— Я передумал, — буркнул Антон и отвернулся в окно. — Запала Камила мне в душу, будто мы в другой жизни встречались, будто всегда знал ее и любил. Не могу этого объяснить.
— А как же проклятие? — хитрая морда расплылась в улыбке.
— Да плевать на него, — потухший голос перетек на последних буквах в хрип. — Я любой ее приму.
— Не думаешь, что все это магия чудит и делает тебя рабом?
— Даже если так, — Антон повернул голову и уставился на мага. Тот парковал машину на стоянке около нужного клуба. Мягкий алый свет расстилался по дороге и отбрасывал блики на последних пришедших.
— Ох, Антон-Антон, накрутили вы дел. Ладно, — Веня открыл дверь и, зацепившись клетчатым фланелевым рукавов за железку, выбрался наружу.
Шилов тяжело выдохнул, сжал кулаки, почувствовал, как греет кожу браслет, и заулыбался. Даже если это магия — она слишком приятная, чтобы не позволять ей пускать корни в сердце.
Взглянул на переодетого Ваню: весь с иголочки в кремовом костюме и черной шелковой рубашке, лакированные туфли смотрели вперед на измятого и растрепанного Антона.
— Как? — он лишь удивленно развел руками.
— Ма-а-агия, — выдохнул загадочно Веня и, тряхнув густой уложенной шевелюрой, двинулся ко входу в клуб. — Идешь?
Антон стоял, как вкопанный. To ли от удивления, то ли от нежелания позориться. Его вид желал лучшего.
— Ла-а-адно, — протянул Веня и, щелкнув пальцами, послал в Антона слабый поток теплого воздуха.
На черном костюме расправились заломы, рубашка засияла снежной белизной, а вместо устаревшей и древней обуви кирпичного цвета на ногах Шилова оказались модные черные туфли. Начищенные до блеска.
— Что не сделаешь ради Камилы, — маг подмигнул и пошел к дверям. Настойчиво постучал и, когда вход раскрыл зев и выпустил подтянутого невысокого мужичка, снова щелкнул пальцами.
Глава 25. Выбор сделан
Камила дрожала. Всю ночь, а потом утро и день. Боялась, что сделала что-то не так, боялась затягивать болезненный узел все туже и туже. Нужно просто разорвать его. Или клин клином…
Запомнила адрес, что прилетел в ответном сообщении Давида, и поплелась к выходу. Она видела, как Антон пытался выбраться из поместья. Смотрела на его попытки пробить барьер и плакала у окна. Пряталась за шторой, когда он поднимал кудрявую светлую голову, и сжимала кулаки, когда мужчина снова бился бесполезно в магическую стену. Не удержать его волшебством, не хочет он с ней быть. Все правильно. Все. Правильно… И теперь ни мама, ни тети не вмешаются. Она сама сделала выбор и решила его отпустить.
Заказала такси и всю дорогу прижималась к окну машины и прятала лицо. Маска едва скрывала разросшийся венозный рисунок проклятия, кружевной шалью спрятала завитки на шее.
Водитель лишь раз посмотрел и приподнял с интересом бровь, остальное время следил за дорогой. Хорошо, что есть люди способные не лезть не в свое дело.
Магические силы не вернулись: только слабость в мышцах прошла, а рана на стопе до сих пор чесалась и стягивала кожу: края срослись, но воспаление осталось. Пришлось светлой тканью перемотать и залить коньяком. Теперь от Камилы несло, как от пьянчуги.
К вечеру она добралась до места и, опустив голову, сказала на входе приземистого здания, кто ее ждет. Мужчина-охранник, едва выше ее на один-два сантиметра, учтиво поклонился и отошел в сторону.
— Господин Брюсов ждет вас в малом зале.
— Спасибо, — тихо ответила Камила и прижала к груди небольшой вышитый бисером клатч. Платье путало ноги, или ноги не хотели идти, но в коридоре она два раза чуть не упала, а слабая боль в ступнях переросла в жгучую резь.
Высокий черноволосый мужчина в узенькой серебристой маске вышел навстречу и протянул руку. Отличный клуб, куда все приходят анонимно и открывать свою личность не по правилам — выгонят. Брюсов сам предложил это место, услужливо и так своевременно. Будто понимал, что Дэй не хочет показывать лицо.