Успокоив добровольцев тем, что я совершал точно такие же ошибки со своим братом, пока не научился применять рефлексивное слушание по методу 4С, я предложил скорректированную модель ведения беседы. Играя в этот раз роль слушателя, я сказал:
— Итак, Ксавье, если я правильно тебя понял, ты не болен и не нуждаешься в лекарстве. Это яд. Единственное, что со своей стороны я могу сделать для тебя, это помочь справиться с соседями. Каждый вечер они шушукаются с людьми в этом здании, которые задумали убить тебя. Так ты сказал?
Не дойдя и до середины этой речи, я заметил, как несколько человек заерзали на сиденьях, качая головой и хмуря лоб. Тогда я обратился к ним:
— Вижу, что многих коробят мои слова. Что именно вас смущает?
Один мужчина сорвался на крик:
— Вы только усиливаете отрицание!
— Как можно говорить этому парню, что лекарство отравлено?! Он же никогда его не выпьет! — добавила Гвен.
— Что еще вас беспокоит? — спросил я группу.
— Вы поддержали его бредовые идеи, теперь придется нырять в них с головой. Он захочет, чтобы вы расправились с соседями, — выразил свои сомнения еще один мужчина.
Женщина — социальный работник, подняла руку:
— Это противоречит всему, чему меня учили. Вы не должны спокойно повторять бредовые идеи такого рода, как будто согласны с ними. Вы только укрепляете больного в его правоте!
Я обратился ко всей аудитории с вопросом:
— Кому-нибудь из вас понравилось, что я сказал больному?
Пожилая женщина из первого ряда подняла руку:
— Мне понравилось! Больной захочет продолжать разговор, ведь вы говорите о важных для него вещах. Он не считает себя сумасшедшим и думает, что за ним охотятся, шутка ли!
— Как вы считаете, почему остальные чувствуют дискомфорт из-за того, что я в точности вернул больному сказанные им слова? — спросил я ее.
Она медленно повернулась, окидывая взглядом аудиторию, потом опять посмотрела мне в глаза и ответила просто:
— Они трусливые цыплятки.
Дождавшись, когда в зале утихнет смех, я поблагодарил мою неожиданную единомышленницу и подробнее остановился на ее мудром наблюдении.
Вы не добьетесь ничего, возражая человеку, который настойчиво цепляется за свои бредовые убеждения.
Во-первых, я ни разу не согласился с его мнением по поводу болезни и медикаментов, как и с высказываемыми им параноидальными идеями. Предваряя и завершая утверждения вопросами («Если я правильно понял» и «Так ты сказал?» соответственно), я лишь свободно использовал выражения самого пациента. Никоим образом я не оспаривал его представлений. Зачем спорить с психически больным человеком?
Напротив, всем своим видом я показывал, что намереваюсь только выслушать и понять его. Признаться, я никогда не имел привычки разубеждать людей с галлюцинациями и, насколько мне известно, не вводил в заблуждение бредовыми идеями. Вы не добьетесь ничего, возражая человеку, который настойчиво цепляется за свои бредовые убеждения. Кроме того, вы отобьете у него охоту говорить о проблеме.
Впрочем, вам нужно внимательно следить за собой, чтобы не угодить в ловушку. Больной может сделать вывод: «Похоже, ты согласен со мной, ведь так?» Или из той же серии, но с другим подтекстом: «Почему ты ведешь себя так, будто веришь мне?»
Сказать по правде, эти вопросы открывают перед вами важные возможности, о которых пойдет речь в следующей главе. А пока просто доверьтесь мне и разберитесь со своими страхами.
Знаю, вы стремитесь помочь человеку, о котором беспокоитесь. И у вас есть определенные идеи, как осуществить эту помощь. Вместе с тем из-за анозогнозии человек заранее ожидает от вас непрошеного совета о проблеме, в существование которой не верит. Вам нужно держать свои намерения при себе!
В процессе рефлексивного слушания единственной вашей целью должно быть желание услышать, понять и узнать. Больной, успокоенный тем, что вы не собираетесь наставлять его на путь истинный, более охотно согласится беседовать на «злободневные» темы (то есть его отказ от получения профессиональной помощи).
Открытого отношения человека с анозогнозией к вашим предложениям легче добиться, уступив ему первенство в беседе и просто следуя за его рассуждениями. Именно таким образом мне удалось вовлечь Барбару в лечение. Она не желала говорить ни о чем, кроме своей ярости, когда ее, психически здоровую (как ей казалось), заставили поехать в больницу. Если человек, с которым вы пытаетесь договориться, расстроен необходимостью принимать таблетки, проявите интерес к его чувствам, а не спрашивайте про лекарство и не настаивайте на том, что он должен пить его. Можете сказать: «Мне хочется узнать, почему ты ненавидишь свои таблетки. Ты не против поговорить со мной об этом? Обещаю, что не буду давить или доставать тебя: я действительно просто хочу понять твои чувства».
Попробуйте разок применить этот способ в отношении любой напряженной темы — и вы удивитесь результату.
Если обсуждение перерастает в ссору и вы чувствуете, что «танец отрицания» уже на подходе, остановитесь! Как только близкий человек начинает обвинять вас: «Ты думаешь только о себе, тебя не волнуют мои чувства», — просто оставьте все как есть. Не подливайте масла в огонь возражениями и самооправданиями.
Иногда психические заболевания провоцируют расстройства мышления, которые затрудняют для других возможность следовать за ходом рассуждений человека. Это раздражает и приводит в замешательство. Говоря с человеком, страдающим расстройством мышления или дезорганизованной речью, удержитесь от непроизвольных попыток навести порядок в хаосе: скорее всего, вы поймете смысл неправильно.
Другими словами, оставьте все без изменений и постарайтесь сфокусироваться на ином характере речи собеседника вместо того, чтобы структурировать ее разрозненные элементы. Прислушивайтесь к чувствам, стоящим за словами, отражайте распознанные эмоции. Поняв, какие душевные переживания таятся за бессвязными словами, вы обнаружите, что действительно беспокоит и мотивирует человека больше всего.
Особенно важно не оценивать то, что вы услышали. Осуждение может проявляться в едва уловимых деталях — от приподнятой брови до интонации голоса.
Имея дело с аддикциями, тяжело выслушивать отрицание и иррациональные оправдания аморального и разрушительного поведения, обусловленного зависимостью от веществ. Тем не менее, если вы намерены сдвинуться с мертвой точки (неважно, в каком случае: психического расстройства или аддикции), оставьте осуждение в стороне и приберегите свое мнение до лучших времен, когда близкий человек будет готов и способен воспринять вашу точку зрения.
Задаваясь целью сообщить собеседнику, что вы поняли сказанное им, и не выражая своих реакций на эту тему, вы демонстрируете уважение к точке зрения человека. Не обороняясь и не приводя контраргументы, вы создаете атмосферу взаимоуважения. Кроме того, вы помогаете гневу погаснуть. Повторяя слова близкого человека без комментариев и критики, вы разрываете порочный круг выяснения отношений «кто прав, а кто виноват». Подумайте о ситуации в таком ключе: было бы вам интересно услышать мнение оппонента в конфликте, если бы вы чувствовали, что ему безразличны ваши взгляды?
Любой человек на стадии отрицания или с анозогнозией знает, что у него есть как минимум одна большая проблема — это вы и все доброжелатели, твердящие, что ему нужна помощь!
Он испытывает и другие трудности, которые могут открыться вам, стоит только подступиться с нужной стороны. Понимание того, как человек с анозогнозией воспринимает себя и что, по его мнению, мешает ему жить, даст вам заветный ключ, чтобы вытащить больного из изоляции и в дальнейшем построить взаимоотношения с человеком, осознающим свое затруднительное положение и имеющиеся проблемы, уже готовым прибегнуть к вашей помощи. Если он не осознает свою болезнь, необходимую помощь можно оказать ему только через подобные отношения.
Следовательно, в первую очередь стоит узнать, в чем ваш близкий человек видит проблему. Здесь не имеется в виду психическое расстройство или зависимость. Я говорю о том, какие затруднения он распознает. Как он описывает, что именно его беспокоит? Как в его понимании можно это исправить? Вы будете бессильны, не имея информации о том, что он считает ошибочным или нуждающимся в изменении.
К примеру, мой брат никогда не соглашался с тем, что у него шизофрения, и считал постоянные принудительные госпитализации в психиатрическую лечебницу большой проблемой. В этом я был с ним солидарен. Когда вы обозначите задачу для совместного решения (для нас с Генри этой заманчивой целью стало, чтобы он не угодил в больницу снова), у вас появится общий интерес, а вместе с ним отношения нового качества, в которых мнение партнера имеет вес. Помимо этого, важно узнать, чего близкий человек хочет от жизни в ближайшее время и в дальнейшем (при этом не оценивая реальности этих перспектив). Если он говорит: «Я просто хочу устроиться на работу, и чтобы все от меня отстали!» — то не самой хорошей идеей будет следующий комментарий: «Ты бежишь впереди паровоза — сначала лечение, а потом уже будешь жить, как все нормальные люди». Примерно такие аргументы я приводил своему брату, настаивая на необходимости пропить курс препаратов, прежде чем думать о работе.
Постарайтесь избежать критики. Выясните приоритетные для любимого человека моменты и дайте ему понять, что услышали и цените его мнение.
Наконец, вам нужно законспектировать главные пункты состоявшегося диалога.
Чтобы операция прошла успешно, вам следует взять на вооружение журналистские методы ведения интервью. Помимо того что вы беспристрастно задаете вопросы, воздерживаясь от критических замечаний и высказывания любых мнений, вы также нащупываете тему и вычленяете главные идеи будущей беседы.