Он огляделся. Хохла с коричневым зонтиком, разумеется, уже и след простыл. Зато в поле зрения появился постовой мент в напяленном поверх униформы целлофановом дождевике, который (мент, естественно, а не дождевик) целенаправленно двигался прямо сюда. Никола торопливо завозился в луже и, наконец, сумел подняться — сначала на колени, а потом и на ноги, которые, ей-ей, пора было уносить от греха подальше.
Попытка предотвратить террористический акт, таким образом, провалилась, и Никола Рябов не получил правительственной награды, которая причиталась бы ему в случае успеха. Он не был этим разочарован, поскольку даже не подозревал, что, привычно покушаясь на чужое имущество, пытается спасти десятки, а может быть, и сотни человеческих жизней.
Предмет полных опасливого восхищения раздумий потерпевшего неожиданное фиаско щипача в это время по-прежнему находился поблизости. Он не испытывал раскаяния по поводу своей маленькой проделки. Пресечь поползновения карманника можно было любым другим, не столь экзотическим и бросающимся в глаза способом, но он любил время от времени слегка озадачивать кишащее вокруг бессмысленное быдло, да и настоящее мастерство, чтобы оно не перестало таковым являться, надо постоянно тренировать. В природе ничто не стоит на месте. Все движется — либо вперед, либо назад, либо растет, либо увядает и разрушается. Остановка — это начало регресса, пути назад, под гору, к бессилию, ненужности и окончательному распаду. В общем, как верно подметил какой-то поэт, «в движеньи мельник должен жить, в движеньи»…
К тому же использованный рыжеусым владельцем коричневого зонтика способ защиты своего имущества был не так уж и плох. Окружающие, как, вероятнее всего, и сам пострадавший, наверняка ничего не поняли, так что все было в полном порядке.
Все, да не все. Он посмотрел на часы. Стрелки показывали без пяти двенадцать. Тюнингованная белая «девятка» уже была здесь, и ее владелец, похожий на больного птичьим гриппом черного аиста долговязый Асланбек, поставив торчком воротник куртки, низко надвинув длинный козырек бейсбольной шапочки и пряча в кулаке сигарету, нервно дымя, прохаживался под дождем вокруг машины, то и дело поглядывая на часы. Это означало, что шахидка благополучно доставлена и готова к выполнению возложенной на нее миссии. А вот грузовика, который должен был завершить дело, придав теракту по-настоящему громкое звучание, в районе станции метро по-прежнему не наблюдалось.
Асланбек снова посмотрел на часы, бросил окурок в лужу, открыл заднюю дверцу и помог выбраться из машины тоненькой девушке с короткой темной стрижкой. Рыжеусый изумленно хмыкнул: он и не думал, что у его подручных хватит ума снять с девчонки хиджаб, в наше неспокойное время воспринимаемый многими почти так же, как висящий поперек живота автомат Калашникова.
Долговязый водитель предупредительно раскрыл над девушкой зонт и проводил ее до дверей станции. Здесь он передал ей набитый продуктами пакет из супермаркета, сложил зонт и, прыгая через лужи, заторопился обратно к машине.
Грузовика не было.
Поодаль с головы до ног вывалянный в грязи Никола Питерский, кое-как поднявшись с земли, объяснял подошедшему постовому милиционеру, что с ним все в порядке — просто спину вдруг скрутило, да так, что хоть Лазаря пой. Не надо «скорую», командир, я себя знаю, сейчас посижу пару минут на скамеечке, и все пройдет… Поскольку он был трезв и говорил с акцентом, присущим коренным жителям Москвы, постовой быстро утратил к нему интерес, и Никола, держась за абсолютно здоровую поясницу и стараясь не слишком переигрывать, заковылял прочь.
Грузовика все еще не было. Рыжеусый потянулся к карману, в котором лежал мобильный телефон, но передумал звонить: это была не самая удачная идея, особенно если Фархада каким-то непостижимым образом все-таки замели. Да и что тут непостижимого? Безмозглых баранов хватает повсюду, в том числе и в ФСБ, но серьезные операции планируют не они, и не они делают погоду на этой маленькой планете. А те, с кем действительно стоит считаться, далеко не глупы, и от них в любой момент можно ожидать сюрпризов…
Было уже без двух минут двенадцать. Шахидка скрылась в павильоне станции; еще немного, и, следуя полученной инструкции, она сядет в поезд и укатит в Кунцево, где взрыв уже не произведет должного эффекта. Ведь Лубянку потому и выбрали для повторной акции, что эта станция расположена прямо под носом у ФСБ, и еще один взрыв, прогремевший именно здесь, неопровержимо докажет: воинов ислама не остановить, и никакие меры безопасности не спасут неверных от возмездия.
И еще это докажет, что обеспечить себе хотя бы временный и относительный покой неверные могут одним-единственным способом: снова введя на Кавказ войска. Кавказу тогда не поздоровится, но рыжеусый террорист не видел в этом ничего плохого — скорее, наоборот, с удовольствием предвкушал грядущую заварушку, в которой рассчитывал принять посильное участие.
Значит, придется обойтись без грузовика. Его отсутствие — тревожный знак, но приказ никто не отменял.
Он все еще колебался, и тут грузовик, не новый «Соболь» с синей кабиной и белым цельнометаллическим кузовом, показался из-за угла. Мигая оранжевым указателем поворота, он причалил к бровке тротуара и остановился. Издалека, да еще сквозь забрызганное водой покатое ветровое стекло, лица водителя было не разглядеть. Видно было только, что он в кабине один, и что на переносице у него, несмотря на пасмурную погоду, красуются темные солнцезащитные очки.
«Конспиратор хренов», — с облегчением подумал рыжеусый о татарине. Причина небольшой задержки стала очевидной, когда он увидел поцарапанный, треснувший бампер. От мелких аварий никто не застрахован, особенно в Москве. И особенно такой, с позволения сказать, водитель, как этот казанский уголовник. Хорошо еще, что этому барану удалось уладить дело на месте. Подумать страшно, что было бы, вмешайся в дело доблестная столичная ГИБДД…
Двигатель грузовика замолчал. Рыжеусый сын некогда братской Украины сложил свой старый китайский зонтик, цвет которого вызывал из глубин памяти полузабытый анекдот о Вовочке, который, собираясь на новогодний карнавал, заявил, что наденет коричневый костюм, будет дерьмом и изгадит весь праздник. Бросив на грузовик последний внимательный взгляд, украинец вместе с толпой пассажиров вошел в широкие двери станции метро «Лубянка». Он полностью разделял мнение знаменитого на все постсоветское пространство Вовочки: настало самое время хорошенько обгадить кое-кому малину.
Глава 20
Залина Джабраилова вошла в павильон станции метро. Здесь царила влажная духота, на мраморном полу было натоптано, от казавшегося совершенно беспорядочным мельтешения чужих лиц и затылков рябило в глазах и кружилась голова. Залина никогда в жизни не видела такого количества людей одновременно, и не просто людей, а людей, спешащих так, словно им минуту назад сообщили, что у них дома начался пожар.
Пакет оказался тяжелым и неудобным, его все время приходилось перекладывать из одной руки в другую, и каждый раз Залина боялась, что бомба ненароком взорвется. Она, как могла, старалась избежать толчков, но для этого ей не хватало опыта жизни в большом городе, и за то короткое время, что она провела здесь, ее чувствительно толкнули не менее пяти раз, и еще дважды наступили на ноги.
От этой суеты, помноженной на волнение и страх, в голове все так и норовило перепутаться, и Залина не без труда припомнила полученную перед уходом из квартиры инструкцию: посмотреть по схеме, как добраться до Кунцево, и спуститься вниз, к поездам. Остальное можно было смело выбросить из головы: слова Фархада о чьей-то вдове в траурном наряде и хиджабе, поджидающей Залину на платформе в Кунцево, были просто неумелой ложью.
Она отыскала большую, в полстены, схему линий метрополитена и с минуту внимательно ее изучала — так, по крайней мере, могло показаться со стороны, хотя на самом деле девушка просто скользила по схеме взглядом, не осознавая того, что видели ее глаза.
Она до сих пор не приняла окончательного решения по поводу того, как быть дальше. Тот человек по имени Глеб, что спас ее от хулиганов и приютил, а потом его знакомый генерал с Лубянки убеждали ее следовать инструкциям татарина и ничего не бояться. Все будет хорошо, говорили они, и им хотелось верить. Глеб казался хорошим человеком, его жена отнеслась к Залине ласково, как старшая сестра, а генерал живо напомнил отца. Но они были неверные; они были русские, и им было за что ненавидеть Залину и ее земляков, так же, как Залине и ее землякам было за что ненавидеть русских. Возможно, они лгали и притворялись, преследуя свои цели, точно так же, как лгали и притворялись Фархад и Макшарип.
Залина по-прежнему хотела наказать убийц брата и Марьям Шариповой, но уже не была уверена, что, действуя по чужой указке, достигнет желаемого результата. И тем, кто ее сюда привез, и тем, кто обещал помочь и уговаривал ничего не бояться, были безразличны и ее желания, и ее судьба. Она была для них дешевым одноразовым инструментом — попользовался и выбросил, а то, что инструменту страшно, одиноко и совсем не хочется умирать, их ни капельки не волнует…
Она подумывала бросить пакет и пуститься наутек. Но что это даст? Бомба все равно взорвется, а ее непременно поймают — либо те, либо другие. Одни за совершение террористического акта посадят ее в тюрьму, откуда она выйдет пожилой женщиной (если вообще выйдет), а другие просто убьют, отрежут голову и пошлют ее родителям.
Отчаяние подсказало идею, которая была немногим лучше, но и не хуже любой другой: Залина решила, что все-таки спустится вниз, а там бросит бомбу на рельсы. Если она взорвется в глубоком бетонном рве, по дну которого проложен рельсовый путь, возможно, никто не пострадает. И тогда, что бы ни случилось с Залиной впоследствии, она избежит клейма убийцы и будет чиста перед Аллахом, собственной совестью и памятью брата…
Чтобы спуститься в тоннель, нужно было пройти через автоматический турникет. В метро Залина тоже была впервые, и ей пришлось сначала понаблюдать, как эту сложную операцию выполняют другие. Она еще колебалась, стоя перед турникетом и держа в свободной руке предусмотрительно врученный Фархадом жетон, когда какая-то женщина лет тридцати со стройной фигурой и короткими, как у Залины, обесцвеченными перекисью водорода волосами, подойдя сзади, легонько подтолкнула ее в спину и сказала: