- Но я на ее стороне... - я не имел в виду, что я против Ханны, но я правда во всем поддерживал Джейни. Я всегда буду на ее стороне, всегда буду желать ей лучшего.
- Только не должно быть никаких сторон, в этом и дело. - Она наклонилась ближе ко мне. - Вы втроем - одна семья. Никто не выступает против другого. Вы должны быть вместе, и причинять боль членам семьи не разрешается. Этому мы пытаемся научить ее нашим заданием.
Я уже и забыл о задании.
- Так что нам делать, если она не пожелает мне спокойной ночи? -спросила Ханна.
- Тогда вы скажете ей «спокойной ночи», а Кристофер промолчит. Потом делайте все как обычно. Не надо полностью ее игнорировать. Соблюдайте обычный ритуал.
- Ритуал в том, что я ложусь спать на полу рядом с ней, - сказал я.
- Значит, так и делайте, - сказала она как ни в чем не бывало.
- По-моему, это плохая идея, - сказал я Ханне по пути домой. Последние десять минут сеанса ускользнули из моего внимания, потому что я пытался уложить в голове, что нам советуют специально манипулировать шестилеткой, и так пережившей травму, чтобы заставить ее что-то сделать. Доктор Чэндлер твердила нам, что молчание Джейни по отношению к Ханне - это способ выразить злобу по отношению к ее матери. Если это правда, а я был с этим согласен, то я не понимал, чего хорошего в том, чтобы заставить Джейни говорить с Ханной. Она выражала свои чувства единственным доступным ей образом, и везде писали, что очень важно позволить пережившим насилие детям самим принимать решения.
Джейни имела право злиться на мать. Доктор Чэндлер во время сеансов должна была бы помочь Джейни выразить чувства к матери. Она говорила, что дети часто выражают в игре то, что пережили, и Джейни уже начинала воспроизводить свой опыт. Я не понимал, почему нельзя просто дать ей время разобраться в своих чувствах. Как только она справится, я уверен, она сама захочет говорить с Ханной, и нам не надо будет ее подталкивать. Я не хотел заставлять ее говорить с Ханной. Мне это совершенно не нравилось.
Она обиделась.
- Смысл вообще ходить на терапию, если не выполнять указания?
- Может, нам она не совсем подходит? - Есть же еще терапевты, занимающиеся расстройствами привязанности. Я сам поискал, когда Пайпер предложила обратиться. У доктора Чэндлер великолепные отзывы, как у многих других.
- Пайпер ее порекомендовала. Она лучшая, - Ханна уставилась на меня.
Я оставил тему, но чем ближе подходило время ложиться спать, тем больше я нервничал. Я не спорил, Джейни нужны границы, но она слишком хрупкая, чтобы ее заставлять. Почему нельзя дать ей выразить себя, пока это само не уйдет у нее из привычки? К тому же мне казалось в корне неправильным намеренно причинять боль тому, кто и так уже столько страдал. Как Ханна этого не понимает?
Мы, как обычно, уложили ее в постель и дважды прочитали «Гарольда и фиолетовый мелок»: сейчас это ее любимая книга. Она знала наизусть почти все слова. Ханна нагнулась, обняла Джейни и поцеловала, как обычно, несмотря на то, что девочка не реагировала. Сегодня все шло как всегда. Джейни застыла, прижав руки к бокам.
- Спокойной ночи, Джейни, - сказала Ханна.
Джейни не ответила. Я так надеялся, что именно сегодня вечером она наконец решит снова заговорить с Ханной и мне не придется реализовывать план.
- Солнышко, Ханна пожелала тебе спокойной ночи, и некрасиво так ее игнорировать, - произнес я, в точности как учила доктор Чэндлер. - Мы одна семья, и тебе не стоит обижать Ханну. Я хочу, чтобы ты пожелала ей спокойной ночи.
Она таращилась на меня.
- Я не пожелаю спокойной ночи тебе, если ты не скажешь этого Ханне, потому что иначе будет нечестно. В нашей семье мы должны быть честны друг с другом, - звучало все очень правильно, но мне все равно было противно.
Глаза у нее сузились до щелок.
- Нет.
Ханна слезла с кровати.
- Пойдем, Кристофер. Пора спать.
Джейни обернулась к ней с убийственным блеском в глазах. Обычно она вообще не обращала на Ханну внимания, словно та была невидимкой. Впервые за много недель я увидел, чтобы она хоть как-то на нее среагировала. Я не знал, хорошо это или плохо. Ханна протянула мне руку, я взял ее. Она отвела меня на одеяла на полу, будто я был ребенком. Джейни свесилась с кровати и уставилась на нас.
- Я ложусь спать, - сказал я.
- Нет! Сначала ты должен сказать мне «спокойной ночи»! Скажи «спокойной ночи»! - закричала Джейни.
Ханна подошла к выключателю и погасила свет. Она вышла из комнаты, но я видел ее тень в коридоре. Я закрыл глаза и сделал вид, что сплю.
Джейни принялась завывать.
- Скажи «спокойной ночи»! Скажи «спокойной ночи»!
Она стала хватать свои мягкие игрушки и швырять их в меня. Она распотрошила постель и тоже кидала все в меня, пока у нее не остался один голый матрас.
Я сжал зубы, заставляя себя не двигаться. Мне так хотелось ее успокоить. Мне было физически больно от того, что я не мог поговорить с ней или дотронуться до нее.
«Ты все делаешь правильно. Доктор Чэндлер сказала, это поможет», -твердил я себе снова и снова, стараясь оставаться сильным.
Следующие два часа она то кричала, то плакала. Наконец она затихла. Я подождал еще пару минут и наконец выдохнул от облегчения, что все закончилось. Какую бы дикую психологическую атаку мы ни вели, мы справились. Я поднялся на колени и заглянул в кровать, чтобы убедиться, что она спит.
Она сидела у стены, подтянув ноги к груди и обхватив колени руками, и раскачивалось взад-вперед. Она сорвала с себя одежду вплоть до подгузника, так что осталась совершенно голая. Я пригляделся. Рот у нее был весь чем-то покрыт, а на груди следы рвоты. Меня охватил стыд. Я заставил ее рыдать до рвоты. Я подскочил, включил свет и вернулся к ней. Липкая субстанция была не рвотой - это была кровь.
-Джейни! - закричал я. Я обхватил ее лицо руками. Из нижней губы текла кровь. Она отгрызла себе часть губы. Ханна примчалась в комнату, когда я включил свет, и теперь стояла рядом, с ужасом глядя на Джейни.
- Как такое могло случиться? Я не понимаю, - недоверчиво сказала она.
- Она искусала себя. - сказал я.
Дело № 5243Допрос Пайпер Гольдштейн
Я смотрела на фотографию перед собой. Ее сделали при втором обращении Джейни в больницу в тот раз ей наложили двенадцать швов на нижнюю губу. В папке у меня на рабочем столе лежала такая же. Надо было догадаться, что они будут ее использовать. Я не стала дожидаться от них вопросов.
- Знаю, что вы думаете, но это неправда. Они ничего ей не сделали. Она сама сотворила такое. Я им верю, а я не дура. Я однажды видела, как Джейни от злости отгрызла себе кусочек пальца. Не ноготь, а именно кусок пальца. Так что нет я не допускала мысли, что это сделали Бауэры. На следующий день я назначила экстренную встречу с ними, потому что социальный работник из больницы доложил о происшествии. Я...
- Я читал отчет, - перебил меня Рон. - Тот социальный работник был уверен, что это дело рук Бауэров.
Я покачала головой.
- Признаю, выглядело ужасно. Она пробыла с ними совсем недолго и дважды уже попадала в отделение неотложной помощи, но я пообщалась с доктором Чэндлер, и их истории совпали. Они следовали ее инструкциям.
- Они продолжили потом ходить к доктору Чэндлер?
- Да.
- Несмотря на то что предложенный ею метод нанес вред Джейни?
- Да, они продолжили ходить к доктору Чэндлер. Знаете, что самое удивительное во всей этой истории? - ответа я не ждала. - Это сработало. Джейни снова начала разговаривать с Ханной.
23Ханна Бауэр
Кристофер придерживал дверь багажника, пока я убирала пакеты с продуктами. Мы пытались решить, что можно купить на обед по дороге, а Джейни дергала его за штанину, чтобы привлечь внимание. Ему пришлось тащить ее через всю парковку.
- Джейни, подожди своей очереди. Сейчас я разговариваю с Кристофером, - сказала я, не глядя на нее.
Она принялась подвывать и перешла на детский лепет. Я выразительно посмотрела на Кристофера, когда он собрался было что-то ей сказать. Доктор Чэндлер постоянно объясняла ему, что Джейни не должна перебивать наш разговор. Он спохватился:
-Ах да... Так что ты говорила?
Я снова перечислила варианты, и он кивал на мои слова, но явно не вслушивался.
- Конечно, давай... - он опустил взгляд. Я тоже. Джейни там не было.
У меня сердце замерло.
- Джейни! - одновременно крикнули мы.
Мы побежали в разные стороны, выкрикивая ее имя. Я обогнула угол и заметила, как она срезает дорогу между двух машин. Я бросилась следом и схватила ее за руку.
Я присела, чтобы быть с ней лицом к лицу.
- Нельзя так делать. Понимаешь? Нельзя убегать на загруженной парковке. Ты могла на самом деле покалечиться.
Она вырвалась и с вызовом посмотрела на меня. Сзади прибежал Кристофер. Она заплакала, как только увидела его. и он ее обнял.
- Солнышко, нельзя так. Опасно бегать по загруженной парковке. Тебя могла сбить машина.
Она похлопала ресницами и обняла его за шею.
- Извини, папа.
Она недавно стала называть его папой, и он каждый раз таял от этого. Меня мамой она еще не называла, если не считать того раза в супермаркете, когда она орала, что я делаю ей больно, и я делала вид, что мне все равно, хотя, конечно, мне было не все равно.
Он погладил ее по спине.
- Все хорошо. Но, пожалуйста, больше так не делай.
- Не буду. Обещаю, папа.
Он быстро обо всем забыл, а я не могла. Я весь день проигрывала заново эту сцену. Я дождалась, пока мы вечером легли в постель, чтобы поговорить. Я повернулась к нему лицом и сказала:
- Ты понимаешь, что Джейни сегодня убежала, чтобы привлечь твое внимание?
Он пожал плечами.
- Может быть, она часто действует импульсивно. Ты же знаешь, какая она.
Я покачала головой, хотя в темноте он не мог этого видеть.
- Она сделала это специально. Ты говорил со мной и не обращал на нее внимания. Она это ненавидит, поэтому она побежала через дорогу, чтобы ты обратил внимание на нее.