- Ты слишком многого от нее ожидаешь, - сказал он и повернулся ко мне спиной. - Спокойной ночи. Я тебя люблю.
- Я тебя тоже люблю, - сказала я. Когда мы спорили, мы всегда поддерживали подчеркнуто сердечную вежливость, почти тошнотворную. Может, все было бы лучше, если бы мы топали ногами и швыряли книги, как другие парочки, потому что сейчас мы просто игнорировали то, что нам не нравилось, и у нас не было потребности как-то справляться с проблемой.
Мы все еще не обсудили то, что Джейни снова стала со мной говорить. Мы делали вид, что не было недель молчания, и может, меня бы это устраивало, если бы все шло по-старому нормально, но это было не так. Мои отношения с Джейни изменились, и мне это не нравилось. Но я не знала, как все поправить.
Я попыталась поговорить с Кристофером, но он не понимал моих чувств, его отношения с Джейни не подверглись испытанию неделями тишины и швами на губе. Кристофер не хотел возвращаться к доктору Чэндлер, но я настояла. Она сказала, что то, через что мы проходим, - это самая распространенная проблема новоиспеченных родителей: надо понять, как делать это вместе. Хотя я знала, что происходит, легче от этого не было.
Я надеялась, что все наладится, когда Джейни пойдет в детский сад. Мы все были согласны, что пора. Ей полезно быть в окружении других детей, а мне пора было возвращаться к работе. Но когда мы начали покупать вещи к саду, мы столкнулись с проблемой: Джейни не приучена к горшку. Мы вступили в битву за освоение горшка, которая продолжалась все выходные. Мы купили ей шикарный горшок с музыкой и лампочками, надеясь, что это поможет, но она отказывалась. Она скрещивала руки и мотала головой, когда мы просили ее присесть.
- Почему бы вам вместе не сходить? - предложил Кристофер после того, как мы три часа уговаривали Джейни сесть на горшок.
- В смысле? - спросила я.
Он показал на обычный туалет.
- Идите туда вместе. Ты сядешь, и она сядет. Вдруг это поможет?
Все, что касалось ванной комнаты, было для меня очень личной сферой. Мы уже шесть лет женаты, и Кристофер ни разу не видел, как я писаю. Ходить в душ с ним я тоже не любила. Он был совершенно другим. Ему было абсолютно все равно. Я вечно напоминала ему закрыть дверь в ванную.
- Ты серьезно? - спросила я.
Он пожал плечами.
- Почему нет? Что может научить лучше; чем пример другого?
- Забудь. Давай еще раз почитаем «Однажды на горшке». Куда ты положил книжку? - Я принялась копаться в книгах на полу.
- Ты не будешь этого делать? Не хочешь попробовать и посмотреть, вдруг это поможет? - Он не сдвинулся с места около двери ванной.
- Конечно, не буду. Ты же меня знаешь. Как ты вообще мог такое предложить?
- Я бы все ради нее сделал.
Дело было не в словах. Но то, как он это сказал: он действительно на все ради нее готов, но не я.
- Мы всего лишь приучаем ее к горшку, Кристофер, а не отдаем ей почку.
В другой ситуации он бы рассмеялся. Но сейчас промолчал, только повернулся и вышел из комнаты.
Я протянула руку к прикроватной тумбочке, взяла телефон и быстро набрала сообщение Элисон:
Нам надо завтра поговорить. Когда ты свободна?
После рождения мальчишек у нее были проблемы с Грегом. Они чуть не расстались. Он даже переехал на некоторое время, но потом они все решили и он вернулся. Элисон часто говорила, что шансы развестись резко падают, когда детям исполняется пять. Интересно, по ее мнению, нас ожидает еще пять лет вот такого, или мы пройдем ускоренный курс, раз Джейни далеко не младенец?
24Кристофер Бауэр
Детский сад «Исследуя время» бурлил. Дети разных возрастов ходили по комнате, собирали предметы, мыли посуду, считали бобы, подглядывали, что делают их друзья. Это была первая организация в нашем списке, и пока что она превосходила все наши ожидания. «Исследуя время» использовали систему Монтессори, здесь все было детского размера. Джейни надо было во многом догонять сверстников, и мы не хотели, чтобы она ощущала себя отстающей, поэтому подход Монтессори был для нее идеален. Он позволит ей развиваться в собственном темпе, так, как ей комфортно.
Я указала на группу детей, лежащих под столом и разрисовывающих его снизу.
- Что они делают?
Ведущий учитель, миссис Аллуло, рассмеялась.
- Мы изучали творчество Микеланджело, и их так восхитила Сикстинская капелла, что я решила дать им возможность самим опробовать, как тяжело было ему разрисовывать потолок.
Ханна в предвкушении сжала мою руку. Мы потратили много времени, но в конце концов сумели приучить Джейни к горшку, так что теперь можно было выбирать детский сад. Для приучения к горшку мы использовали систему стикеров, разработанную на одном из занятий с Рондой. Мы ходили к ней раз в месяц, чтобы она следила за развитием Джейни. В какой-то момент я готов был сдаться, потому что Джейни категорически не интересовало использование туалета, и ей было плевать, если она испачкается. А потом в один прекрасный день, несколько недель назад, что-то щелкнуло, и с тех пор она ходила без промахов.
Для нашего дома приучение к горшку стало великой победой и воскресило наши надежды. Оно омолодило нас так же, как наших родителей омолодил приезд к нам. Впервые вопросы гигиены привнесли смех в нашу жизнь, это был первый намек на веселую сторону родительства. Ханна тоже это почувствовала. К ней вернулся былой энтузиазм, уверенность в себе стала возвращаться.
- Джейни не намного старше, чем некоторые мальчики в подготовительной группе. Я бы посоветовала ей завершить этот год в подготовительной группе, потому что к школе она сейчас не готова, а там есть еще и летняя программа. Тогда осенью вы сможете пойти в детский сад, - объяснила миссис Аллуло.
Мы записали ее, начиная со следующей недели. Мы организовали специальную встречу с директором и воспитателем, чтобы объяснить ее историю и прошлое. Мы сомневались, стоит ли рассказывать все, потому что хотели, чтобы с ней обращались как с нормальным ребенком. Мы не хотели, чтобы ее жалели или выделяли, но из-за всех ее проблем слишком опасно было не рассказывать ничего. В вопросах питания она делала маленькие шаги каждый день, но мы до сих пор не могли полностью доверять, что она не съест что-либо несъедобное. Об этом я больше всего волновался, Ханну же беспокоило, что у Джейни нет опыта общения с детьми, кроме как на детской площадке, и она потеряется социально.
- Я очень за нее переживаю, - сказала Ханна по дороге домой. - Она сильно отстает от других детей. Она не знает базовых вещей: алфавита, счета до десяти. Остальные дети в группе давно это знают. Они подумают, что либо она идиотка, либо мы жуткие родители. - На лице ясно читалось беспокойство.
- Ты же знаешь, как она любит встречать новых людей. Она наверняка подружится с половиной группы в первый же день, и тогда все остальное будет неважно.
- А ты не беспокоишься о... - она запнулась, оглянувшись на Джейни на заднем сиденье. - Ну: ты знаешь...
Она специально не закончила предложение. Чем дольше в деле Джейни не появлялось никаких зацепок, тем более мы привыкали жить в двойственности, хотя это и пугало. У нас не было выбора. Никто из нас не признавался, как страшно было выпускать Джейни из глаз.
Я протянул руку и сжал ее колено, не мешая вести машину.
- Она будет в безопасности. Двери запираются, и они не отпустят ее ни с кем, кроме нас и наших родителей.
Я просматривал результаты гольфа тем вечером, когда Ханна поманила меня в комнату Джейни. Она легла рядом с Джейни на полу.
- Во что ты играешь? - спросила она.
Джейни подняла ожерелье, которое она собирала, и гордо показала нам. Моя мама прислала ей набор с деревянными бусинами на прошлой неделе. Мы не хотели ей его отдавать, думали, что задача окажется слишком сложной, но мы ошибались. Ей безумно понравилось, и теперь она часами могла нанизывать цветные бусины на нитку. Отличное упражнение для мелкой моторики, хотя она об этом не догадывалась.
- Как красиво, - сказала Ханна. - Мне нравится узор.
Джейни подняла ожерелье повыше и показала:
- Смотрите: розовый, фиолетовый, сердечко.
- Мне очень нравится.
Цвета давались ей легче всего. Их она выучила еще в больнице. Больше всего ей нравилось копаться в коробке с карандашами, доставая оттуда разные и заставляя нас их называть. Ханна положила листок бумаги рядом с бобами.
- Я тоже кое-что сделала.
Джейни мгновенно заинтересовали яркие цвета.
- Что это?
- Это карта, - Ханна объясняла и показывала. - Вот наш дом. Это парк, а вот магазин.
- А это что? - спросила Джейни, показывая на школу.
- Это детский сад. - сказала Ханна. - Помнишь, мы объясняли тебе, в сад дети ходят учиться и играть?
Джейни кивнула.
- Когда дети становятся старше, они идут в школу. И угадай что?
Глаза Джейни загорелись энтузиазмом.
-Что?
- Ты уже достаточно взрослая, чтобы ходить в детский сад. Вот в этот, -Ханна снова показала на карту. - Он близко к нашему дому, и ты пойдешь туда в понедельник.
Возбуждение исчезло с лица Джейни.
-А папа?
Я сел на пол рядом с ними.
- Я буду на работе, пока ты там, но с огромным удовольствием все выслушаю, когда ты вернешься домой.
- То есть только с мамой? - спросила она.
Я замер. Она впервые назвала Ханну мамой. Ханна старалась сохранять спокойствие и не показывать, как дорог ей этот момент. Я положил руку ей на колено, понимая, как много для нее это значит.
- Нет, мамы там тоже не будет, - сказала она. Голос дрожал, несмотря на все ее усилия. - В школе только дети и учителя.
Джейни замотала головой:
- Я не хочу в детский сад.
Я собирался отвести Джейни вместе с Ханной в самый первый день, но меня ночью экстренно вызвали на работу. На трассе 10 случилась жуткая авария, и я помчался в операционную. Когда я наконец освободился, в телефоне была куча сообщений от Ханны: показывающих ход их утра: