- Уверена? - спросил он с сомнением. Он часами выслушивал, как я мечтаю о родах без обезболивания.
Я сжала зубы от боли.
- Да.
- Я позову медсестру. Скоро вернусь, - сказал он.
Он быстро вышел из палаты и вернулся с медсестрой. Подбежал к моей кровати и стал массировать мне спину.
- Не трогай меня! - У меня будто все тело горело от схватки, от шеи и до пяток. А в центре раскаленная добела поясница. От его прикосновений становилось только хуже.
Он поморщился и отошел.
- Ладно, как хочешь. Тебе решать. Здесь медсестра. Она поможет, - он глазами умолял ее мне помочь.
- Вколите мне что-нибудь! Обезболивающее! - крикнула я ей.
- Поняла, - ответила она спокойным твердым голосом. - Я уже позвала анестезиолога. Он сейчас у другого пациента, но подойдет, как только освободится. - Она подошла к изножью кровати. - Мне надо посмотреть раскрытие.
Я вцепилась в поручни по бокам, почти теряя сознание от боли. Перед глазами плясали белые пятна. Я схватила Кристофера, вжавшись в его руку ногтями.
- Пожалуйста, я передумала. Вколите обезболивающее.
Кристофер откинул мне волосы со лба.
- Почти полное. Доктор скоро придет.
Медсестра достала руку лицо выражало сочувствие.
- Извините, уже слишком поздно для обезболивания. Я чувствую головку ребенка в родовых путях. Скоро начнутся потуги.
Я замотала головой как бешеная собака.
- Я не могу. Я устала. Мне больно. Мне очень больно.
- Ты справишься, милая. Справишься. Я знаю. Ты сильная, - сказал Кристофер.
В комнате появились еще медсестры и второй врач. Все надевали стерильную одежду и окружали кровать. Кристофер поднял одну мою ногу, медсестра подняла вторую, и они стали прижимать ноги к моему животу.
- Стоп! Стоп! - завопила я. - Я не могу. Не могу.
- Расслабься. Сделай глубокий вдох, - говорила медсестра. - Дыши. Ты должна дышать.
Я не могла сосредоточиться ни на чем, кроме жгучей боли, раз за разом пронзающей меня.
- Давай, Ханна, тужься! - крикнула она.
Они напевно считали до десяти, а я сжала зубы и тужилась. Я издавала животные звуки. Они дали мне пару секунд отдышаться, потом заставили повторить еще и еще. Казалось, это никогда не закончится.
- Горит. Что-то горит, - стонала я сквозь боль.
- Просто тужься, - сказала медсестра.
- Я не могу, слишком больно, - но тело не слушалось и тужилось само по себе. - Я больше не могу.
Кристофер посмотрел на меня. Я сфокусировалась на его глазах, заряжаясь от него силой.
- Ты сможешь, милая. Еще один раз.
Один раз: и ребенок уже здесь. Как только он выскользнул, я почувствовала мгновенное облегчение. Доктор подхватил ребенка и положил мне на грудь.
- Это мальчик, мальчик! - воскликнул Кристофер.
У меня по щекам струились слезы, боль была позабыта в ту секунду, как он первый раз закричал. Он сразу же стал искать грудь, у меня внутри что-то открылось, что все время было там и только ждало своего времени. Он начал сосать. Я смеялась и плакала.
- Он идеален, - повторяла я, а Кристофер вместе с доктором перерезал пуповину, как мы и планировали.
Я мгновенно влюбилась в моего мальчика, восхищаясь его совершенством и тем, как долго он прожил во мне. Чувства шли из глубины. Он не был чужим -это как частица меня, потерянная, а теперь вернувшаяся на место.
Нас перевезли из родового бокса в палату. Голова гудела от усталости. Я хотела только уснуть с ребенком у груди. Мы только устроились в палате, как он заплакал. Я много раз слышала детский плач, но впервые ребенок плакал так, будто у него сейчас легкие выскочат. Я попыталась его успокоить, но он только сильнее разревелся. Я перепробовала все: укачивала его, ходила, пела ему, говорила с ним - все без толку. Он кричал почти восемь часов. Мы с Кристофером по очереди пытались его успокоить.
Когда была его очередь, предполагалось, что я отдыхаю, но это было невозможно в тесной больничной палате. Я не могла расслабить ни одного мускула. Все тело напрягалось от его криков. Я должна была что-то сделать, я испытывала физическую боль от того, что не могла остановить его страдания.
Когда взошло солнце, мы лежали втроем на кровати, подняв бортики с обеих сторон. Мы с Кристофером лежали по бокам, по очереди держа младенца. Мы пару часов поспали, но утром все завертелось.
Мы выбрали имя Коул. Бабушку Кристофера звали Николь, и мы решили назвать ребенка в ее честь независимо от пола. В палате бурлила больничная деятельность, и хотя Коул наконец уснул и проспал весь день, нам не давала спать череда посетителей, желавших нас поздравить. Позвонила Элисон, мы попросили поговорить с Джейни, но та отказалась общаться даже с Кристофером.
- У нее выдалась тяжелая ночь, - сказала Элисон.
У меня не было сил спрашивать.
35Кристофер Бауэр
К возвращению домой мы с Ханной были вымотаны. Мы почти не спали трое суток. Джейни отказалась прий ти навестить малыша в больнице и теперь кипела энергией оттого, что так долго нас не видела. Я помог Ханне устроиться на диване с Коулом. Ей все еще было больно от разрывов и наложенных швов.
- Иди познакомься со своим маленьким братом, Коулом, - сказал я, подзывая Джейни к нам присоединиться.
Она стояла перед камином и качала головой.
Я попробовал еще раз.
- Он хочет с тобой встретиться. Он так рад, что у него есть старшая сестра. Смотри, какой он милый.
Она зыркнула на меня, а потом спряталась за ногами Элисон.
- Все хорошо, Джейни. - устало сказала Ханна. - Никто не заставляет тебя сейчас знакомиться с братом, если не хочешь. У тебя еще будет время.
Джейни попросилась на ручки и прижалась ко мне. Она сунула большой палец в рот, раньше она так не делала.
- Он такой чудесный. Смотри, какие крошечные пальчики, - Элисон потерлась щекой о его личико. - Он все еще много плачет?
Ханна кивнула.
- Днем все спокойно, но потом он плачет всю ночь. Кажется, он день с ночью перепутал.
- Через несколько дней они обычно привыкают.
- И слава богу! - с облегчением сказала Ханна. - Это довольно тяжело. Ладно бы он просто не спал, но он кричит, как от боли. Словно его что-то беспокоит, а я не знаю, чем помочь.
Элисон обняла меня.
- Может у него колики. Мама сказала; у меня были. Наверное, у первенцев всегда бывают. А может, он голоден, потому что ему не хватает молока. У тебя уже пришло молоко?
Ханна покачала головой.
- Поскорее бы. А то он умрет от голода.
Я сел с Джейни на диван рядом с ними, надеясь, что любопытство возьмет верх и она посмотрит, но Джейни уткнулась лицом мне в плечо.
- Может, ты пойдешь с Джейни погулять, я посижу с младенцем, а Ханна сможет вздремнуть? - предложила Элисон.
Меньше всего мне сейчас хотелось идти гулять. Я тоже хотел спать, но быть родителем - значит ставить потребности детей выше собственных. Родительство - штука требовательная.
- Иди найди свои туфли, Джейни, - сказал я, обуваясь.
36Ханна Бауэр
Мы с Кристофером приехали к педиатру когда Коулу было пять дней, с кучей вопросов. Он все еще много плакал, и мы спали не больше двух часов подряд уже дольше недели.
Доктор Гарсиа осмотрел его. Коул набирал вес и реагировал на все прикосновения, тычки и уколы ровно так, как должен.
- Похоже, все в порядке. У вас есть вопросы? - спросил он.
Мы достали список, и я без промедления озвучила первый:
- Он плачет всегда, когда устал, и орет ночь напролет. - Я выпалила прежде, чем Кристофер успел что-либо сказать.
Доктор Гарсиа кивнул:
-Да, все младенцы плачут, когда хотят спать.
- Да, но он кричит часами перед тем, как уснуть. Часами, - сказала я.
- Ну, может, у него колики, - как ни в чем не бывало ответил он, нисколько не обеспокоенный. - Это пройдет месяца через три-четыре.
Я готова была разрыдаться прямо на месте. С тем же успехом он мог сказать, что это пройдет через три-четыре года, каждая минута плача Коула ощущалась как несколько часов.
- Мы можем ему чем-то помочь? - спросил Кристофер.
- Можно попробовать укропную водичку, иногда помогает, - сказал доктор Гарсиа.
Только вот мы уже выяснили, что не помогает. Кристофер помешался на поиске средства, чтобы Коул не плакал. Пока я кормила Коула, он рылся в интернете в поисках решения, и укропная водичка была одним из первых вариантов. Но она не помогла, как и все остальное, что мы перепробовали.
К счастью, завтра приезжает мама. Я не могла дождаться; пока рядом окажется кто-то, кто знает что делать. Кристофер пытался помочь, но его предложения были довольно бессмысленны. Он, например, предлагал посидеть с ребенком, пока я хожу по магазинам. И плевать, что ребенок без меня проголодается, а я едва могла ходить и у меня еще шла кровь. Никто не рассказывал, что после родов так сильно идет кровь. Я старалась скрывать раздражение по этому поводу, но у меня не всегда получалось. Хорошо бы рядом был человек, знаю щий, как помочь.
37Кристофер Бауэр
Лилиан уехала всего три дня назад, а Ханна уже опять на грани. Коул был вечно голодным, и она кормила его каждые два часа, иногда чаще, и спала не больше нескольких часов подряд. И даже во сне она не могла полностью расслабиться и подскакивала от малейшего шороха. Коул спал в люльке рядом с нашей кроватью, и она то и дело просыпалась, чтобы проверить, дышит ли он, боясь СВДС[4].
- Не мешай ему спать, - сказал я прошлой ночью, когда она встала уже в третий раз.
- Я должна быть уверена, что все в порядке, - она была оскорблена моим предложением.
Нехватка сна сделала ее дерганой и нервной, какой я раньше ее не видел. Я опасался, как она поведет себя, если Джейни выкинет какой-нибудь фортель, когда я завтра уйду на работу. Я не готов еще был возвращаться на работу, но у меня закончился оплачиваемый отпуск, потому что мы много были дома с Джейни. Никто не был к такому готов, и я меньше всех.