Лакейша сидела в углу кафе под плакатом с фотографией котенка, который в свое время повесила Магда, чтобы немного оживить обстановку, потому что старинные окна с цветными стеклами и настенные панели красного дерева, как она выразилась, «уродливы на вид».
– Бери, – говорила Магда, держа перед Лакейшей пластиковый пакет с «Мишками Гамми» – Хочешь? Можешь взять бесплатно. Я знаю, ты их любишь, вчера вечером вы с друзьями купили целый пакет.
Лакейша взяла пакет – было видно, что только из вежливости – и прошептала:
– Спасибо.
Магда просияла и, заметив меня, прошептала:
– Бедная моя кинозвездочка, совсем ничего не ест. – И потом еще тише: – Хизер, кто это был сегодня с тобой и Питом? Такой красавчик!
– Это был Купер, – сказала я, потому что Магда уже знала про Купера – я ей все рассказала, знаете, как бывает, когда в обеденный перерыв, сидя в дешевой столовке, обсуждаешь сексапильных парней.
– Э-это Купер? – Магда опешила. – Ох, дорогая, неудивительно, что…
– Что неудивительно?
– Ладно, неважно. – Магда похлопала меня по руке. Этот жест можно было бы назвать успокаивающим, если бы я каждый раз не приходила в ужас от мысли, что она может проткнуть меня своими ногтями. – Все будет хорошо. Может быть.
– Гм, спасибо.
Я не очень поняла, что конкретно она имеет в виду и хочу ли я это знать. Я переключила внимание на соседку Роберты.
У Лакейши был очень, очень печальный вид. Ее волосы были заплетены во множество косичек, на конце каждой блестела яркая бусина. Когда она поворачивала голову, бусинки постукивали одна о другую.
– Лакейша, – мягко сказала я. – У тебя назначена встреча с психологом-консультантом. Я пришла, чтобы тебя проводить. Ты готова?
Лакейша кивнула, но не поднялась с места. Я посмотрела на Магду.
– Может, ей нужно отдохнуть? – забеспокоилась Магда. – Кинозвездочка, хочешь отдохнуть?
Лакейша немного поколебалась, потом сказала:
– Нет, все нормально, пойдемте.
– Может, все-таки съешь батончик «Дав»? – спросила Магда.
Как известно, батончики «Дав» – это решение почти всех проблем на свете. Но Лакейша только замотала головой, бусинки мелодично затренькали.
Вот почему она такая худенькая: она способна отказаться от шоколадного батончика, когда его предлагают! Я-то сама не припомню случая, когда бы отказалась от бесплатного мороженого. Особенно от батончика «Дав».
Из здания мы выходили медленно и скорбно. Студентов небольшими группами по несколько человек уже начали пускать в здание, предупреждая, что в свои комнаты им придется подниматься по лестнице. Как и следовало ожидать, в таком небольшом сообществе весть о новой смерти распространилась очень быстро. Когда студенты увидели, как мы с Лакейшей вместе выходим на улицу, послышался шепот: «Ее соседка по комнате», потом кто-то тоже шепотом добавил: «Бедняжка». Лакейша или не слышала, или решила не обращать внимания. Она выходила с высоко поднятой головой, но опустив глаза.
Когда мы стояли на углу, дожидаясь зеленого света, я, наконец, набралась храбрости задать вопрос, который меня интересовал.
– Лакейша, – сказала я, – ты знаешь, что у Роберты вчера вечером было свидание?
Лакейша посмотрела на меня так, словно впервые увидела. Она миниатюрная, совсем крошечная, и вся как будто состоит из скул и коленок. Маленький пакетик жевательного мармелада «Мишки Гамми», который ей сунула Магда, казалось, оттягивал ее вниз своим весом. Она тихо спросила:
– Вы о чем?
– О твоей соседке по комнате. У нее было вчера вечером свидание?
– Кажется, да. Точно не знаю, – ответила Лакейша извиняющимся шепотом, который было не так легко расслышать из-за гула машин. – Меня вчера вечером не было, в восемь часов я ушла на репетицию. А когда вернулась, Бобби уже спала. Я вернулась очень поздно, после полуночи. И утром, когда я уходила на завтрак, она тоже спала.
Бобби. Выходит, Лакейша и любительница Зигги были близкими подругами? Должно быть, так, если она называет ее Бобби. Я спохватилась, что буквально допрашиваю бедную девочку, ведь она так расстроена.
Может, Джордан прав в своих обвинениях? Может, я правда ожесточилась?
Наверное, так оно и есть, потому что я и опомниться не успела, как снова стала приставать к девушке с расспросами.
– Лакейша, я потому об этом спрашиваю…
Я чувствовала себя последней мерзавкой. Но, знаете, возможно, это и хорошо. Я где-то читала, что сумасшедшие – пардон, душевнобольные – никогда не считают себя сумасшедшими. Так что, может быть, настоящие мерзавцы тоже не считают себя мерзавцами. Выходит, раз я чувствую себя мерзавкой, значит, я не могу быть ею…
Надо не забыть спросить у Сары.
– Я потому об этом спрашиваю, что полиция… – Небольшая ложь, но неважно. – Полиция сегодня утром обнаружила под кроватью Роберты использованный презерватив. Он был… гм… свежий.
Казалось, мои слова немного прояснили туман в голове Лакейши. Она посмотрела на меня, и я поняла, что на этот раз она меня действительно видит.
– Что вы сказали? – спросила она более твердым голосом.
– Презерватив. Под кроватью Роберты. Должно быть, он остался там со вчерашнего вечера.
– Это невозможно, – твердо сказала Лакейша. – Исключено. Только не Бобби. Она никогда… – Лакейша смолкла, не договорив, и уставилась на свои кроссовки. Потом сказала: – Нет.
Она замотала головой так сильно, что бусинки на концах косичек, застучали, как кастаньеты.
– Но кто-то же оставил там этот презерватив? – не унималась я. – Если не Роберта, то кто…
Лакейша вдруг перебила меня.
– О боже! – в ее голосе слышалось настоящее возбуждение. – Наверное, это Тодд!
– Кто такой Тодд?
– Парень. Парень Бобби. Новый парень. У Бобби никогда раньше не было парня.
– Вот как? – Эта информация меня почему-то ошеломила. – Значит, она была… э-э…
– Да, она была девственницей, – рассеянно подтвердила Лакейша. Она все еще пыталась переварить информацию, которую я ей сообщила. – Наверное, они… они занимались этим после того, как я ушла. Он, наверное, приходил в комнату.
Возбуждение Лакейши прошло, и она снова покачала головой.
– А потом она, наверное, пошла и совершила такую глупость…
Отлично, хоть что-то проясняется. Я замедлила шаг, и Лакейша тоже замедлила, сама того не сознавая. До психологического центра оставалось два квартала.
– То есть прыжки с крыши лифта не были для твоей соседки обычным занятием?
– Чтобы Бобби… – у Лакейши задрожал голос, – …каталась на крыше лифта? Никогда! С какой стати она пошла и сделала такую глупость? Она же умная девушка… то есть была умной девушкой. Слишком умной для таких вещей. К тому же Бобби боялась высоты. Она даже не смотрела в окно, ей казалось, что мы живем слишком высоко.
Я чувствовала, я это чувствовала! Ее кто-то столкнул! Другого объяснения нет.
– Насчет этого парня, Тодда… – Я старалась не показать, как мне не терпится услышать подробности. И что сердце у меня в груди забилось со скоростью сто ударов в минуту. – Когда Роберта с ним познакомилась?
– На прошлой неделе, на танцах.
– На танцах?
– Ну да, в нашем кафетерии.
Мы так и не отменили танцы, которые были назначены на вечер после гибели Элизабет. Сара не единственная, кто встретил мое предложение в штыки, студенческое правительство тоже взбунтовалось, и Рейчел пришлось уступить. На танцы собралось на удивление много народу, и был только один неприятный момент – какие-то фанаты Джордана Картрайта возмутились выбором музыки и чуть не подрались с другими студентами, которым больше нравился Джастин Тимберлейк.
– Тодд был на этих танцах, – сказала Лакейша, – и с того вечера они с Бобби стали встречаться.
– Ты знаешь фамилию Тодда?
– Нет. – Несколько мгновений Лакейша казалась встревоженной, но потом ее лицо прояснилось: – Но он живет в нашем здании.
– Вот как? Откуда ты знаешь?
– Потому что Бобби не нужно было регистрировать его на ресепшен.
– Этот парень, Тодд… – Я буквально затаила дыхание. – Ты его видела?
– Нет, я никогда с ним не встречалась. Но на танцах Бобби мне его показала, правда, издалека.
– Как он выглядит?
– Высокий.
Видя, что Лакейша не собирается ничего добавлять, я подсказала:
– Высокий, а еще?
Она пожала плечами и сказала извиняющимся тоном:
– Он белый, а белые парни, они все… ну, вы понимаете.
Ну да. Всякий знает, что все белые парни на одно лицо.
– Вы думаете, этот парень, Тодд, – теперь Лакейша тоже стала называть его «этот парень Тодд», – имеет какое-то отношение к… к тому, что случилось с Бобби?
– Не знаю. – Когда я произнесла эти слова, то обнаружила, что мы находимся перед зданием, где размещаются психологи-консультанты. Как быстро мы пришли! Я была разочарована. – Лакейша, мы пришли.
Девушка посмотрела на двустворчатые двери, но мне показалось, что она их не видела. Потом Лакейша сказала:
– Вы же не думаете, что этот парень Тодд столкнул ее в шахту, правда?
Мое сердце замедлило темп, а потом, кажется, и вовсе остановилось.
– Я не знаю, – осторожно сказала я. – А ты? Роберта не говорила, что он, как бы это выразиться, склонен к насилию?
– Нет. – Лакейша замотала головой. Бусинки стукались и трещали, как погремушки. – В том-то и дело. Она казалась такой счастливой. Не представляю, с какой стати ей совершать такую глупость? – Глаза Лакейши наполнились слезами. – Зачем ей было прыгать, если она встретила парня своей мечты?
Я думала о том же.
11
«О-ля-ля, о-ля-ля,
о-ля-ля», – сказала я.
«О-ля-ля, о-ля-ля,
о-ля-ля», – сказала я.
Когда он смотрит на меня,
Я повторяю «О-ля-ля!»
Гляжу я на него, моля.
«Дай мне немного о-ля-ля».