— Света? — ошарашенно произнес, отшатываясь.
Я раскашлялась. Перекатилась на бок, хватая ртом воздух.
— П-прости…
— Все н-нормально, — выдавила, когда ко мне вернулась способность говорить.
Он шумно выдохнул. Упал на подушки, глухо застонав от боли в ране. Этот выпад, похоже, отнял последние силы.
— Наклонись, я шею ощупаю…
— Я в порядке.
Нащупав на кровати полотенце, которое выронила, я придвинулась ближе к мужчине. Осторожно промокнула прохладной тканью испарину со лба. Тяжелые веки приподнялись, Макс посмотрел на меня.
— Не слишком холодно?
Он качнул головой.
— Зачем ты это делаешь?
— Тебе плохо.
— А тебе-то что?
— Я — человек, Макс…
— А я, по-твоему, нет? — он хрипло хохотнул.
— Я этого не говорила, — не сдержавшись, я провела рукой по его щеке. Та была обжигающе горячей.
— Тебе антибиотик укололи?
— Да нахрена оно…
— Понятно, — перебила я.
Свернула полотенце пополам, прижала к его лбу под тихий стон. Стала сползать с кровати.
— Уходишь? — Макс схватил меня за запястье, но, словно сразу опомнившись, отпустил.
— Принесу тебе воды и лекарство. Хочешь ты того или нет, а бактериям на твою крутизну плевать.
Ответом мне был слабый смешок.
Я сходила на кухню, наполнила стакан теплой водой. Потом пошла искать Егора. Тот отыскался на веранде. Вместе с Кириллом, они неторопливо курили, развалившись в креслах.
— Егор, Максу нужен антибиотик, — без обиняков сказала я, — и обезболивающие. Рана заразится и что тогда?
Он посмотрел на меня как на насекомое. Кирилл и вовсе просто пялился в ночь.
— Что смотрите? Не знали об этом?
— Если уболтаешь принять, — нехотя сказал Егор после паузы.
— Уболтаю.
Он потушил сигарету, поднялся и вместе со мной зашел в дом. В молчании мы поднялись к Максу. Тот молча и послушно дал уколоть себе препараты. На лице Егора появилось облегчение.
— Нужно что будет зови…Те, — сказал он и вышел.
Я присела на край кровати.
— Выпей, пожалуйста, — тихо попросила, протягивая стакан.
Макс приподнялся, взял его здоровой рукой, но та дрожала от слабости. Я обхватила стакан поверх его пальцев, помогая. Поддержала за затылок, пока он жадно пил.
— Может еще утку принесешь? — спросил, допив воду.
— Конечно…
— Да твою ж мать! Я тебе что инвалид? — рявкнул, сверкая глазами.
— Нет, ты идиот, — я отставила стакан на тумбочку у кровати. — Упивающийся своей гордыней идиот.
Он медленно встал с кровати. Качнулся, но я поддержала, подставив плечо. Господи, будет падать, я же не удержу…
Макс выругался. Постояв так с минуту, все же дал помочь ему дойти до уборной.
— Я сам, — сказал, когда вышел, а я снова протянула руки поддержать.
Но за руку меня взял. И я… Взрослая, давно уже взрослая и многое повидавшая я, затрепетала внутри от этого прикосновения. Первого, прочувствованного от него много лет спустя…
— Иди спать, Света, — сказал Макс, улегшись в кровать, — ты вымоталась вся. За эти… Дни. Ночь… Прости.
Его веки слипались. Обезболивающее начинало действовать. Я убрала влажные волосы с его лба, погладила по лицу и мужчина перехватил мою руку, прижимаясь крепче.
— Спи, Макс, — я укрыла его свободной частью одеяла, — Я никуда не уйду.
И он спал. Медленно и глубоко дышал, прижавшись щекой к моей ладони. А я сидела рядом, время от времени осторожно промокая его лоб влажным полотенцем. Смотрела в любимое лицо. Так сильно изменившееся и в то же время точно такое же, как я помнила. И все-все остальное, прошлое, настоящее и даже будущее было не важно. Только тихий шелест его дыхания, ровный стук сердца и эта ночь. Первая и, быть может, единственная ночь, которую мы проводили вместе и не врагами, а… Да какая разница кем? Если она у нас была.
А еще я вспоминала другую ночь. Ту, самую-самую первую, нашу ночь.
Глава 14
Одиннадцать лет назад
Шесть дней. Именно столько осталось до конца лета. Моего самого-самого сказочного лета, наполненного бесконечно счастливыми днями, пролетевшими, как один миг. Осенью мы уже не сможем с Максом быть вместе каждый день. Я не смогу ждать его утром с работы в клубе, чтоб вместе пойти к нему и, пока он пару часов поспит приготовить обед. Не смогу сидеть в гараже и смотреть, как он и его друг и напарник Кирилл ремонтируют машины. Не смогу потом гулять с Максом по улицам, гонять в тачке, смотреть закаты. Потому, что учеба. Потому, что папа не потерпит, если я не буду отдаваться учебе на все сто. Он и так еле-еле смирился с тем, что тот его рассказ не заставил меня отказаться от Макса. Какая разница из какой он семьи, кто он, где живет и кем работает? Ведь он… Замечательный, нежный, заботливый, сильный, смелый. Так на меня смотрит и так улыбается!
Как папа может этого не понимать? Словно сам не был молодым и не любил. Хорошо хоть Мишу мне не навязывает. Деловые отношения с его отцом продолжаются, но это мне безразлично. Работа есть работа. А то, что сам Миша то и дело мелькает перед глазами, шлет цветы и просит прощения даже забавляет. Будет ему наука больше никогда и ни с кем не распускать руки!
Подкрасив губы блеском, оценила свое отражение в зеркале. Волосы красиво вились локонами почти до талии. Они выгорели за лето и теперь больше золотистые, чем русые. Слегка подкрашенные ресницы длинные и пушистые, глаза блестят, губы… Вроде не хуже, чем у Анджелины Джоли. Платье очень хорошо село по фигуре — спасибо тете Любе, что подогнала его. Изумрудное в мелкий цветочек, с приятной, струящейся тканью. К нему босоножки на высоких каблуках. Ноги будут болеть, ну и пусть. Зато Максу понравится. И он снова будет на меня смотреть… Так! Полным жаркого, неистового огня темным взглядом. Вика говорила раздевающе. Она вообще никак не поверит, что у нас еще ничего не было. У нее с новым парнем прям на первом свидании… И она говорит, что если буду тянуть и дальше, то Макс найдет другую. А я… От воспоминаний, как он меня обнимал, как целовал и касался, стало так жарко… Но… Кажется, я еще к такому не готова.
Подхватив сумочку, я вышла из комнаты, спустилась вниз.
— Светочка, поешь перед выходом, — тетя Люба вышла из кухни.
— Нет, теть Люб, некогда уже. Да я и не хочу.
— Совсем же похудела, — всплестнула руками женщина.
Не слушая, что там дальше, я выпорхнула за дверь. Ах, если б то похудела. У меня бедра девяносто два сантиметра, а нужно восемьдесят девять, чтоб как у моделей. Возле Макса на гонках явно въются такие девочки, а я… Я даже съездить с ним ни разу не смогла. Ведь ночами я должна быть дома, это папино нерушимое правило.
На улице было душно и парко. На коже выступила испарина. Ну, хоть бы прическа не сразу испортилась…
Макс стоял, прислонившись к капоту машины и ждал меня. Когда увидел, его взгляд зажегся, губы растянулись в жаркой улыбке и на щеках появились ямочки. Вместо привычной мне футболки на нем сегодня была белая рубашка с закатанными до локтей рукавами. Вместо джинс — брюки. В этой одежде он выглядел… Иначе. Таким взрослым, серьезным, властным. Взрослым мужчиной, а не юношей. В руках он держал большой букет ромашек.
— Привет, Семицветик! — он протянул мне цветы.
Когда я брала их, взялся за мои руки, притянул к себе и поцеловал. Медленно, сладко, облизывая и посасывая мои губы. Обнял за талию, привлекая еще ближе. Каждая клеточка моего тела льнула к нему, изнывая от новых ощущений. До нашей встречи я не испытывала подобного…
Мы сели в машину. Макс отвез меня на пустынный участок набережной. Мы часто проводили здесь вечера встречая закаты и мечтая когда-то встречать вместе и рассветы.
Достав из багажника покрывало, парень расстелил его на песке. Сел сам, а меня усадил себе на колени и стал целовать. Нежные касания губ становились все более настойчивыми и страстными. Я забывала дышать, а вот о том, что скоро осень, почему-то забыть не могла.
— Что-то не так? — прошептал Макс чуть отодвинувшись. — Света, я жду!
Макс осторожно взял меня за подбородок и заглянул в глаза.
— Ну, я просто, — я неловко поерзала.
Почувствовала себя ужасно глупо. Мелькнула мысль: что если перспектива более редких встреч огорчает меня одну? Вспомнились слова Вики.
— Не важно.
— Света?
Я почувствовала, что краснею. Когда же уже перестану, а?
— Лето заканчивается. Скоро. Начнется учеба и я…
— Понятно, — Макс отодвинулся от меня и отвернулся. Рвано выдохнул, слепо глядя на зеркальную гладь реки.
— Что тебе понятно?! — ахнула я.
— Что лето заканчивается, начинается жизнь, в которой для меня нет места. Учеба там, все дела… Непалевная причина для расставания.
Меня словно ударили. В груди стало больно-больно. Такое ощущение, что это меня бросили.
— Макс, это не так! — я села напротив, обхватила ладонями его лицо. В пронзительном взгляде синих глаз плескалась боль. — Я… Я наоборот… Я не знаю, как смогу без наших утр и вечеров, — я всхлипнула. — Мне… Мне же учиться придется. Папа…
— Глупенькая моя, — он прижался губами к моим губам, опрокинул на покрывало, придавливая собой. Оторвавшись от них, стал покрывать поцелуями мое лицо.
— Я буду отвозить тебя на учебу, забирать… Будут же выходные. Что-нибудь придумаем. Главное, что ты хочешь быть со мной. Что мы оба хотим быть вместе.
И в этот момент показалось, что на нас обрушился Ниагарский водопад. А я и не заметила, что собирается дождь… Макс встал, помог встать мне и мы побежали к машине. Та стояла недалеко, но все равно мы успели промокнуть до нитки. Макс открыл мне дверь и я забралась в салон. Обежав машину, он сел за руль, врубил печку на максимум и медленно покатил по вмиг ставшим мокрыми дорогам. На небе снова и снова сверкали молнии, гремело так, что казалось вот-вот обрушаться небеса.
От места где мы были до квартиры Макса полчаса езды. Мы тащились целыц час. Припарковавшись, бросились в парадное. Промокли еще сильнее, х