В саквояже у меня, как у всякой приличной девушки, были запасные чулочки, нижнее белье и… выданная сердобольной кастеляншей ни разу ненадеванная фланелевая ночнушка до пяток.
Как я не отбрыкивалась, а кастелянша мне ее засунула:
— Сандрушка, бери. Еще спасибо скажешь и вспомнишь меня добрым словом.
Вот и вспомнила. Хоть спать будет в чем. А то что-то я не заметила в этой комнате порядочного размера стенного шкафа для одежды.
Который должен был быть переполнен туалетами. Ведь в договоре черным по белому было написано, что вся одежда за счет работодателя.
Или я неправильно поняла?
Я, как была, в нижнем белье, даже без сорочки, потому что она тоже на груди промокла, решительно двинулась вдоль стены. Ну должен быть тут шкаф, просто обязан!
Это же комната для няни, девушки, которая живет в доме.
Конечно, должен быть… Но шкафа я так и не обнаружила.
Зато обнаружила завалившуюся за маленький столик у окна серебряную пудреницу. Наверное, от предыдущей няни осталась.
Да, сразу видно, что бедняга убегала в большой спешке. Я достала пудреницу и повертела ее в руках. Наверняка в спешке. Ведь вещицу явно делали на заказ. Леника, подружка, у которой взял да открылся дар артефактора, мне много о чем рассказывала, и насчет подобных вещиц в том числе.
Ну что же.
Я еще раз оглядела комнату и пожала плечами. Хорошо, уютно, местами даже роскошно. Один ковер чего стоит. Не хуже, чем в детской. Такие только в южном герцогстве делают, это мы на уроках географии проходили.
Но как без шифоньера?
Я повернулась и с тоской посмотрела на дорожное платье. Придется опять его надевать. Хоть Лиан и привет его в порядок, но свежим его не назовешь.
А что делать?
Я вздохнула и поскорее его надела. Свежее-не свежее, но вполне прилично выглядит.
К тому же, неизвестно еще, что придет в головку малышке Катике.
Правда, подол немного пообтерся. И в шов колючка, что ли, попала. Нет, не в шов. В длинный прорезной карман.
Я поморщилась и осторожно засунула туда руку. Что туда могло попасть? У меня в карманах, кроме парочки носовых платков, ничего не бывает. На ощупь это была вовсе не колючка, а маленькая, приятная на ощупь… коробочка?
Боги!
Как я могла забыть? Ведь леди Маралья мне ее дала в тот момент, когда я уже уходила.
Потому что в пансионе нельзя иметь личные вещи…
Я прерывисто вздохнула и резко вытащила руку. На ладони лежала маленькая коробочка темного бархата.
Затаив дыхание, я открыла ее и во все глаза уставилась на медальон.
Единственную мою личную вещь, о которой я понятия не имела до этого дня.
Глава 16
Медальон был совсем маленький, явно серебряный и довольно легкий. Как там старшая говорила-то… “Он лежал в твоих пеленках”. Вроде именно так. Интересно, он лежал в этой коробочке, или его потом туда просто для сохранности поместили? Наверное, все-таки в коробочке. Я осторожно достала медальон и положила на ладонь. И правда легкий совсем.
Интересно, он открывается? Обычно же в медальонах хранили всякую милоту. Ну, там первый выпавший зубик у ребенка. Или локон волос возлюбленной. Или вот маг снимок парочки. Я задумчиво смотрела на медальон и… не спешила его открывать.
Но со всех сторон рассмотрела. Ровный, приятный такой на ощупь. А еще мне вдруг нестерпимо захотелось его надеть. Вот мало мне этого защитного ожерелья… Оно и так в два ряда на шее висит. И снимать я его, как девушка здравомыслящая, не собираюсь даже ночью. Мало ли. Всплески магии у близнецов никто не отменял.
В конце концов, украшением меньше — украшением больше, ничего страшного. Я полюбовалась на медальон еще разок и себе удивилась. Он был совсем обычный, ничего такого, чтобы приковывало взгляд. Но тем не менее оторвалась я от его рассматривания с трудом.
Приложила к груди. Сердце вдруг замерло и опять застучало. Только сильно-сильно. Голова вдруг закружилась и ноги ослабли…
Что со мной творится? Неужели нервы сдают…
Нет, быть того не может. С нервами у меня все в порядке. Уж если я сумела закончить наш пансион и получить такое шикарное рабочее место, то точно в порядке.
Я закусила губу и с явным трудом оторвала медальон от груди. Он стал неимоверно тяжелым, будто что-то тянуло, не давало оторваться. Или просто это рука моя стала такой слабой?
Нет. Медальон явно потяжелел. Боги… Да у него и цвет изменился. Почерневшее от времени серебро местами сияло как начищенный медный чайник на нашей кухне, когда на него попадали солнечные лучи.
Я прищурилась и прислушалась к себе. Голова кружиться почти перестала. Сердце? Сердце бьется ровно, но, пожалуй, медленнее обычного. Ноги? Вот с ногами похуже. Слабость в них не прошла.
Я хмыкнула и уставилась на медальон во все глаза. А не простая вещичка-то. Совсем непростая. Как жаль все-таки, что во мне магии ни на грош. Никакой. А вот была бы я артефактором, как Леника, наверняка бы поняла, что у меня за наследство такое.
Я подбросила потяжелевший медальной на ладони и отправила назад, в коробочку. Как говорила наша старшая, от греха подальше. И стоило мне только положить его туда, как и слабость в ногах прошла. Ну вот совершенно прошла! Будто ее и не было.
Больше того.
Мне опять захотелось надеть медальон.
М-да.
А хорошо все-таки что на нем нет цепочки. И я вспомнила первый закон артефактора, о котором говорила мне Леника.
“Никогда не хватай в руки неизвестный предмет”.
Но кто бы мог подумать, что это правило и к моему медальону относится?!
Раз он лежал в моих пеленках, значит, уж в руки-то я его брать могу?
Эх, пожалуй, придется мне сегодня разориться на маг доставку. Пусть-ка Леника посмотрит на него своим глазом. Да и Катике обещала ведь починить медвежонка.
Нам выдали подъемные, как без того. Даже мне, которая ехала прямо вот на шикарные условия работы. Но… одежды, полагающейся мне по договору, я не обнаружила. Двести золотых заплатят только в начале следующего месяца, а этот мне еще нужно отработать.
Так что и три золотых, которые выделяли выпускникам, очень даже мне пригодятся, чувствую.
Я посмотрела на свое нежданное наследство. Надо бы его положить куда подальше. Не в кармане же держать…
И я засунула коробочку в саквояж, на самое дно, завернув в запасные чулочки.
Одернула платье, пригладила волосы и отправилась назад, к близнецам.
Вот чует моя душа, эту парочку одних надолго оставлять нельзя.
Только подошла к двери, как в нее робко так постучали. Я подняла бровь. Кто бы это мог быть?
— Войдите, — сказала и на всякий случай отошла подальше.
Двери здесь с характером, мало ли. Дверь отворилась и на пороге показалась госпожа Калиша. Вид у нее был немного сконфуженный.
Щеки дамы покраснели, а кружевная наколка на голове немного сбилась в сторону.
— Леди Сандра, — дама посмотрела на мое платье и всплеснула руками.
— Простите это моя вина. Не показала вам толком комнату, ничего не рассказала. Вы вот и платье дорожное надели…
— Эм… это вы о чем, госпожа Калиша? — спросила я, теряясь в догадках.
— Так не показала, где ваши вещи-то все лежат, — объяснила дама.
Я подняла бровь:
— Мои вещи? В саквояже они лежат. Ну и, — я показала на испорченное платье, которое сиротливой кучкой лежало на стуле.
— Ах, леди! Все моя бестолковость, извините уж. Я лучше покажу.
Домоправительница быстро вошла в комнату и отправилась прямой наводкой к противоположной стене.
Дернула на висящий витой шнур, который, как я думала, служит для вызова слуг, и глаза у меня широко раскрылись от неожиданности.
Потому что стена взяла да и отъехала в сторону. И перед моими глазами появилась самая настоящая гардеробная.
Платья, платья и еще раз платья. Плащи теплые с капюшоном. Плащи-накидки. Туфельки домашние, туфельки прогулочные. Сапожки… и еще много чего.
— Вот! — госпожа Калиша, видя мое изумление, довольно улыбнулась.
— Лорд Эванс сообщил ваш размер, и за день до вашего прибытия все вещи доставили в замок, — добавила она и опять сконфузилась.
— А я вот… стареть, видно, начинаю, — вздохнула Калиша. — Уж вы простите меня, леди, — и она с мольбой посмотрела на меня.
Я же, видя такое богатство, не сразу нашлась, что и ответить.
— И вот еще хотела сказать-то. Зашла я к деткам, ну, вот по привычке, — добавила домоправительница и искоса на меня посмотрела.
— Рассказали они мне все. Что без полдника остались. Негоже это, леди Сандра. Молочко деткам полезно. Я к тому, что принесла им, раз такое дело случилось-то.
А вот тут уже я нахмурилась.
— Вы им принесли молока?
Да эта домоправительница так мне всю воспитательную работу испортит!
“Негоже!”
А входить в противоречие с профессиональной няней это как?
Я поджала губы не хуже чем старшая и сказала:
— Госпожа Калиша. Меня нанял лорд Эванс в качестве профессиональной няни. Ваши действия противоречат тому, что я сказала детям. Если вы и в дальнейшем будете потакать близнецам, их ждет только закрытая школа.
— К моему глубокому сожалению, — добавила я и строго посмотрела на вмиг потерявшую улыбку домоправительницу.
Боги…
Надеюсь, я все правильно сказала. Но на сердце стало почему-то неспокойно.
Глава 17
— Прошу прощения, — скованно сказала домоправительница и побагровела. — Вы не думайте, леди Сандра, ничего плохого я не хотела. А ж о детках забочусь, чтоб и напоены и накормлены были вовремя и правильно. — Оно конечно, — госпожа Калиша вздохнула, — они у нас избаловались, что и говорить. Но как не пойти им навстречу, сироткам при живом отце-то. — Да и привыкли к молочку они, — и она развела руками.
— Я все понимаю, госпожа Калиша. Но очень прошу с сегодняшнего дня не идти в разрез с моими распоряжениями. — Это важно, — я проникновенно посмотрела на домоправительницу, — важно нам с вами говорить им одно и тоже. А получилось как? Я говорю одно, вы — другое. Конечно, вас они знают с детства раннего и любят. Но ведь и меня лорд Эванс не зря нанял. — Вы со мной согласны? — спросила я и задержала дыхание. Этот разговор был на самом деле важен. И очень даже. Нам с Калишей нужно прийти к взаимопониманию, иначе ведь действительно придется либо уходить, либо просто смотреть на то, как близнецы пускаются во все тяжкие. А я на это была не готова. Знаю, есть такие няни. Все пускают на самотек. Только это не для меня.