Больше всего я беспокоилась, что столкнусь в таком виде с Димитрисом. Однако, пока высматривала мужа, умудрилась не заметить маму. Она меня, впрочем, тоже. Даже столкнувшись не сразу признала – только за сердце схватилась.
– Господи, Руби! – наконец, отошла она, и её красивые аметистовые глаза стали чуть поменьше. – Куда это ты так вырядилась? Тебе только косы не хватает.
– Угадай с трёх раз, – горделиво предложила я, считая, что ответ очевиден.
– Киан? – тут же раскусила меня мама и покачала головой. – Надеюсь, ты его всё-таки отпугнёшь, хотя его упрямство поражает. Ладно, беги уже, пока тебя никто больше не увидел такую красивую.
Уговаривать меня не пришлось – я и сама с удовольствием смоталась из княжеской резиденции во дворец правосудия, где уже ждали помощницы вместе с горой макулатуры. Слушанье по делу Киана я назначила самым последним – не чтобы нам никто не мешал, а потому что мой неудачливый воздыхатель иначе мог мешать всем остальным.
Все споры решилась быстро – ничего внезапного не всплывало, спорить со мной никто не желал. В общем, день был бы почти удачным, если б не кое-кто в планах.
25
На заседание Киан вырядился как на собственную свадьбу. Даже букет припер. Огромный-преогромный букет лилий, от запаха которых у меня моментально заболела голова. Подозреваю, если бы цветы понесли ко мне чуть ближе, я бы упала замертво, а Киану всё было нипочём.
Шкафом он был, шкафом он и остался. Мне совершенно не нравилась такая комплекция, правда, я никак не могла понять: то ли я не люблю Киана из-за фигуры, то ли фигуру стала недолюбливать из-за Киана. В остальном, к неудовольствию своему, я была вынуждена признать, стало получше. Тёмные волосы прорезали благородные лучи седины, хотя по возрасту он был младше моего брата. Стоило признать, Киану шло. Лицо стало мужественнее и даже приобрело признаки интеллекта.
Но для меня всё это даже рядом не стояло с красотой моего мужа – я просто отметила, что появился реальный шанс женить этого Меднокрылого на ком-нибудь. Раньше я полагала, что его никто не возьмёт.
С пополнением казны я решила не тянуть. Пока никто не додумался передать букет мне, я категорично заявила:
– Цветы в судебном зале запрещены. Вынесите их вон. Позже выпишем штраф.
Истец с уже почти целым носом тяжко вздохнул. Почему-то он не выглядел невинно пострадавшим и желающим праведного гнева. Чтобы убедиться в своих подозрениях, я быстренько достала очки эмоций, которые не успела опробовать. И действительно, вместо яркого багрового гнева или серо-буро-малинового отвращения парня охватила беспросветная серая тоска. Словно его сюда притащили и заставили отсидеть.
Киан же буквально искрился золотым ореолом радости. Я даже испугалась, не пострадают ли у меня снова очки – прошлые от подобных бурных эмоций и треснули. Но ничего не произошло – видимо, Хель усилила конструкцию.
– Итак, – начала я, поправив очки на переносице, – Кианитовоокий и Меднокрылый обвиняется в нанесении увечий Флюоритовоокому и Сереброкрылому. Обвиняемый, вы признаете вашу вину?
Естественно, получив слово, Киан тут же попытался использовать его не по делу:
– Дорогая Руби! – начал он, но я его моментально прервала:
– Не «дорогая Руби», а «глубокоуважаемая княжна». Штраф за неуважение к княжне!
Ореол вокруг Киана слегка померк. Кажется он начал что-то подозревать.
– Глубокоуважаемая княжна! Я признаю свою вину, но у меня есть смягчающие обстоятельства!
– Излагайте, – разрешила я великодушно, в тайне надеясь, что он сейчас нарвётся на следующий штраф.
– В момент совершения содеянного я пребывал в глубоком расстройстве, потому что узнал, что моя любимая девушка вышла замуж за другого! – с надрывом в голосе покаялся ответчик, но меня ни капли не проняло.
Наоборот, я только расстроилась, что меня он не упомянул и наказывать его в денежном плане не за что.
– Она за Флюоритоокого замуж вышла? – скептично уточнила я, и Киан в моих очках мгновенно поголубел от удивления.
– Что? – бестолково уточнил он, а потом, сообразив, возмущённо открестился: – Нет!
– Тогда не вижу никаких смягчающих обстоятельств, – заявила я категорично. – Ваше настроение – это не повод наносить увечья окружающим. Никаких других важных дополнений у вас нет?
– Но… – опешил Киан и попытался до меня достучаться: – Я был готов ради этой девушки на всё, а она…
– Причём тут чужой нос? – перебив, строго спросила я. – Вы – не последние представители уважаемых кланов! Вы даже не повздорили! Просто вам, господин Кианитоокий, слабый противник попался под руку! Вам не стыдно?
– Не сты… – в первую минуту попытался спорить ответчик, потом осёкся, опустил глаза и покаялся: – Очень стыдно!
Однако вместо серой печали его окутала золотая аура ликования. Он тут что, решил, что дурочку нашёл?
– Отлично, раз стыдно, то подметать столицу вам придётся месяц вместо двух, – заявила я елейным голоском.
26
Сперва вокруг Киана вообще всё свечение пропало – настолько он опешил, что даже не сообразил, как правильно отреагировать. Потом появилось нечто непонятное. Приглядевшись, я разобрала гнев перемешанный с печалью и возликовала. Ну давай, рассердись уже на меня!
Меж тем Киан бросил взгляд на истца. У этого нахала явно имелся запасной план – этим он меня неприятно удивил. Чему они его там учили в монастыре, что он даже продумывать ситуацию наперёд стал? Безобразие.
– Вы знаете, – запинаясь, пробормотал Флюоритоокий, – я подумал… Я, наверное, не буду иметь к господину Кианитоокому претензий – всё же он сразу извинился передо мной и помог достать зелье, чтобы моя травма быстрее срослась.
Зачинщик безобразия, довольный, выпятил грудь колесом. Но не на ту напал! Я, конечно, до мамы ещё не доросла, но тоже кое-чему научилась.
– Сдаётся мне, ответчик вам ещё и угрожает чем-то – вон вы как посинели от страха, – прицокнула я языком, и перепуганный истец действительно из печально серого вмиг стал испуганно синим. Забыли о моих артефактах! А нечего расслабляться. – Видимо, придётся всё-таки два месяца улицы мести.
– Но Руби! – не сдержался Киан. – Я уважа…
– И штраф за неуважение к княжне! – с удовольствием припечатала я, стукнув молоточком.
Нечего в суде цирк устраивать – я сама могу! Ишь ты, дуру решил из меня сделать!
– На этом заседание объявляется оконченным, – радостно сообщила я и, вмиг сгребая все документы, подскочила со своего места. – Всем хорошего дня!
Естественно, просто так смыться Киан мне не дал. Перехватил уже в коридоре: не касался, но перегородил проход. Я даже грешным делом подумала не воспользоваться ли советом матушки насчёт хвоста, но пожалела здание.
– Нам надо поговорить, – заявил навязчивый ухажёр.
– Может, тебе и надо, а мне нет.
– Руби, почему ты меня не дождалась? – пропустил мои слова мимо ушей Киан.
– Потому что даже не собиралась! – фыркнула я возмущённо.
– Но я ведь лучшая партия! – возмутился несостоявшийся жених.
– Да кто тебе такое сказал?! – не выдержала я.
– Ну вот чем, чем он лучше меня? – самодовольно заявил Киан, надменно сузив синие глаза. И гневом пылал весьма приятно – хорошо я очки не сняла. – Что он может дать тебе такого, что не могу я?
– Он умеет слушать ушами, – начала я с тяжёлой артиллерии. – Он чуткий и внимательный. И мне с ним хорошо. Я не хочу его каждую минуту стукнуть – мне кажется, это очень важно для семейной жизни.
– Но я… – попытался возмутиться навязчивый ухажёр, однако в этот раз я просто перебила:
– Киан, вот что ты ко мне прицепился? Что ты во мне вообще нашёл?
Ожидаемо Киан заткнулся. Сказать, что я красивая у него сейчас язык явно не поворачивался. Ум он оценивать не привык, а с другими лестными эпитетами был, кажется, не знаком. Ну или я просто от него их ни разу не слышала. После пары минут молчания, я укоризненно вздохнула и припечатала:
– Тебе важно только то, что я княжна. Ну серьёзно, я бы поняла, если бы тебе во мне нравилось хоть что-то кроме этого.
– Дай мне хотя бы шанс! – высокопарно попросил Киан, а я только глаза закатила:
– Какой шанс? Я два года замужем, и не жалею! Мой муж понимает меня, нам с ним хорошо! А ты? Назовёшь хоть одно моё увлечение? Вот ты прислал мне питонов, верблюдов… Слона прислал! Господи, зачем?! Зачем мне слон?! Что у тебя вообще в голове было, когда ты решил, что мне потребуется слон? Для чего?! Ты даже не подозреваешь, какая я на самом деле.
– Мне нравится в тебе честность! – вдруг выпалил настырный ухажёр, не на шутку озадачив.
Видимо, вопросы про увлечения и слона оказались слишком сложными.
– Тогда у тебя проблемы, – сообщила я изумлённо. – Потому что страшно даже подсчитать, сколько раз я честно клялась при свидетелях, что ни за что не выйду за тебя замуж.
Естественно, эти скандальные подробности Киан решил проигнорировать и вновь свернул на интересную ему тему:
– Что мне сделать, чтобы ты обратила на меня внимание?
Да, Господи, за что мне это?! Почему он такой упрямый?!
– Для начала услышь меня, – потребовала я категорично. – Сейчас я говорю, что разговор окончен.
Удивительно, но в этот раз никто не стал меня преследовать.
27
Раздражённая и нервная я вернулась в княжескую резиденцию. Но не успела я войти внутрь, как стража доложила, что Неф меня искал. Пришлось тащиться к нему, однако зря. Увидев меня, заместитель начальника охраны заявил:
– То пусто, то густо!
Но под моим укоризненным взглядом смутился и поспешно поправился:
– Здравствуйте, многоуважаемая княжна! Представляете, я вас с княжичем весь день искал – хоть кого-то. А когда проблема решилась сразу вы оба подряд и вернулись!
Уставшая из-за перебранок с Кианом, я только вздохнула и махнула рукой. И сделала для себя сразу два вывода: во-первых, я уже не нужна, во-вторых, Димитрис снова выходил в город. Почему-то меня это не радовало.