У меня аж глаз дёрнулся.
– Кто открыл окно?! – заорала я на весь дворец, и, казалось, даже стены содрогнулись.
Виновного я готова была убить. А если не убить, то уволить немедленно. Раух не одну сотню раз всем талдычил про безопасность. И открытые окна ночью в пустом коридоре ей полностью противоречили! Потому что хорошо, что это были всего лишь лепестки...
Господи, бедный мой братец! Как же он намаялся... И стоило ему уехать, тут же случится коллапс. Скорей бы Раух вернулся!
На мой крик выскочили родители и Димитрис в домашних халатах. С разных сторон они добрались до меня, чтобы встревоженно уточнить, что случилось. И с перепугу добрались быстрее, чем я.
– Кто-то ночью забыл закрыть окно, – указала я на распахнутую раму, – и через него во дворец запихнули гору розовых лепестков. Но это вы и сами видите – весь наш сектор по колено! Это же уму непостижимо! Окно на хозяйской территории!
Пока я готовилась грозно и пафосно расписать всю серьёзность этого ужасного проступка, мама потупилась. Что конечно же не укрылось от меня – я придержала обвинения и список всех кар, которые собиралась обрушить на виновного.
17
– Ой, – наконец, смущённо заявила княгиня, – это я ночью вышла из комнаты подышать свежим воздухом и забыла закрыть. Папа-то ворчит, когда я так в спальне делаю, его потом комары кусают.
Я только глаза закатила. Это был провал! Княгиня была единственной, кого уволить я не могла. И даже выговаривать что-то было бессмысленно – Раух уже всю плешь проел, не помогало.
– Это, наверное, неделю убирать придётся, – вместо призывов к внимательности пробормотала я.
– И не спалишь, – с сожалением подтвердила мама.
Однако неожиданно нам на помощь пришёл Димитрис. Посмотрел на безобразие и щёлкнув пальцами, заставил весь этот розовый ворох зашевелиться, двинуться. С тихим шуршанием лепестки поползли обратно в окно, которое мой муж распахнул во всю ширь, и стекали вниз по стене резиденции.
– И где у нас будет розовая куча? – деликатно поинтересовалась я, завороженно наблюдая за процессом.
– Нигде, – заверил Димитрис. – Перегниют быстренько, а потом из них получится отличная колючая изгородь по всему периметру забора. Чтоб пробраться тяжелее стало.
– Раух одобрит, – хмыкнула мать иронично, и я тут же уцепилась:
– Кстати, скоро он?
– Ой, нет! – «обрадовал» меня папа.
У меня, кажется, даже лицо вытянулось от ужаса.
– Ну, он на месяц собирался? Или всё-таки на два?
– Он тут письмо прислал, там заявление – он полностью все свои дни отпуска решил отгулять, – выдал родитель.
– Там же полгода, наверное, – немеющими губами пробормотала я, понимая, что братец, подставщик, оставил меня разбираться с Кианом один на один.
То есть теперь мне доказывать, что резиденция должна быть непреступной?!
– Даже чуть побольше, – припечатала мама, окончательно испортив настроение. – Надо в понедельник не забыть в канцелярию заявление занести. Кстати, про понедельник, – решила княгиня сменить тему и, зевнув, спросила: – ты чего в субботу в такую рань подскочила? Что-то стряслось? Ну, кроме вот этих вот лепестков, которые тихо лежали и никого не трогали.
Здесь должна была зазвучать какая-нибудь торжественно-траурная музыка. Я ведь совершенно забыла про выходные! И мысли не мелькнуло!
– Запуталась после отдыха, – призналась я сокрушённо.
– А-а, ну бывает, – сочувственно протянула мама и откланялась спать дальше.
Прислуга, за которую сделали всю работу, вежливо поздоровалась и тоже убралась восвояси, а мы с Димитрисом остались в коридоре наедине.
Я не знала, что он думает. Просто смотрела в его серьёзные ярко-зелёные глаза и гадала. Он хочет отругать меня что подскочила в рань? Что разбудила? Что Киан идиот? В итоге мой муж никак не прояснил ситуацию – просто, пользуясь случаем, перекинул меня через плечо, и понёс обратно в наши покои.
– Дорогой, – протянула я, стараясь не выдать недовольства в голосе, – тебе нравится так меня носить?
– Да, в этом что-то есть, – задумчиво согласился Димитрис и похлопал меня по заднице.
– Пошляк, – хмыкнула я тихо, чтобы случайно никто не услышал.
– Ты даже не представляешь какой, – предупредил меня муж, и я начала что-то подозревать.
18
Половина месяца пролетела насыщенно и крайне продуктивно. Я расквиталась со всеми своими долгами по работе, Димитрис вырастил вдоль забора колючие розовые кусты. Красиво даже выглядело, но, когда как-то раз ветки внезапно взметнулись вверх и отхлестали случайного нарушителя, я впечатлилась.
Поговаривали, ночами шли ожесточённые бои розовых кустов с неслучайным рыжим нарушителем. И всегда заканчивались позорным поражением дракона. Это неимоверно радовало! К тому же посыльный послушно отдавал письма от Киана для Димитриса лично мне в руки, и я с непередаваемым восторгом их уничтожала.
Я даже забыла о том, что на мне ещё висит долг перед мужем. Вот только он помнил. И, когда я, заболтавшись, невинно задумалась:
– Как думаешь, к Латунным можно пойти в брюках или лучше посмотреть платьице? – внезапно получила ответ:
– Ты оденешь то длинное ярко-розовое платье с запахом.
– В смысле? – не поняла я.
То длинное платье с запахом как-то притащила мне мама с восторженным возгласом: «Оно под цвет твоих глаз!» С тех пор я его ни разу не одевала – не любила платья в пол, считая их пережитком прошлого. Да и неудобные они были.
Димитрис же, хоть и приехал из империи, где придерживались более консервативных взглядов в моде, никогда не пытался меня «переодеть». Тем удивительнее оказалось услышать от него подобное.
– Моя канареечка, – посмотрел муж на меня насмешливо, – ты же не забыла, что я предупреждал тебя о желании? Так вот, на этот приём я одену тебя сам. От нижнего белья до украшений.
Кажется, мой мозг отказался воспринимать самую подозрительную часть, и я просто спросила:
– А причёску с макияжем тоже сам сделаешь?
– Нет, этим пусть займутся горничные, но оденешься ты уже позже.
Я даже подвох искать не стала. Просто подумала, что, наверное, Димитрис, зачем-то хочет поиграть в куколку. Ну зачем-то же взрослые мальчики могут играть в живые куклы со взрослыми девочками? Однако, если бы я включила мозги, то могла бы и догадаться зачем.
В день приёма же я, уже с причёской и макияжем, бестолково смотрела на какие-то полосочки ткани на кровати, о предназначении которых даже не догадывалась.
– Что это и где ты его взял? – поинтересовалась я осторожно.
– Это нижнее белье. Новинки из Артефактума, – невозмутимо пояснил Димитрис, внимательно наблюдая за моей реакцией.
Вот же страна разврата! Понапридумывали же! Сразу вспомнилось, что у меня до сих пор лежит под матрасом непрочитанная познавательная книжечка. Но сейчас, конечно, было не до неё.
На бельё я посмотрела крайне скептично. Как по мне, при таком количестве ткани – точнее, верёвочек, заменяющих ткань – смысла в нём не было. Я даже не представляла, что куда натягивать и должно ли оно хоть что-то прикрывать.
Хотелось спросить, не постеснялся ли Димитрис это покупать. Но, глянув на нахальное лицо мужа, я поняла, что стесняться в нашей паре теперь могу только я. И кое-кто активно хочет у меня это чувство отбить.
В принципе, я успокаивала себя тем, что лёгкая ткань выбранного мужем платья совершенно не просвечивала – никто даже случайно не должен был заметить моё экстравагантное чёрное исподнее. По большому счету проблема передо мной стояла только одна.
19
– Только не смейся, если я натяну это задом наперёд или не на ту часть тела, – предупредила я, не торопясь переодеваться.
– Ты не переживай, я помогу! И видел, как это должно выглядеть, – ехидно заверил меня муж.
– На ком это? – тут же возмутилась я.
– На манекене, – хмыкнул Димитрис и поторопил: – Ты не тяни, время то идёт. Раздевайся, моя канареечка.
Обнажалась я перед мужем, естественно, не впервой, но раньше я никогда не делала этого с такой неохотой. Стягивая пеньюар, я даже подумала, что он бессовестный маг – не мог что-то попроще задать? Потом, расстёгивая лиф, вспомнила, как Димитрис танцевал передо мной стриптиз, когда я случайно про это заикнулась. И я ещё и восторженно хлопала и подбадривала. В этот момент я поняла, что на самом деле это я козявка – в смысле великая и ужасная драконица – неблагодарная, и сняла последний элемент одежды.
– Помогай! – заявила я отважно, боясь даже начать игру в угадайку.
В конце концов, по желанию он меня нарядить хочет, а не посмотреть, как я туплю.
Димитрис поднялся со своего места словно довольный кот. Подошёл неспешно и взял треугольник с полосочками, в котором я подозревала трусики. С одной стороны у него была кружевная бабочка, с другой – металлические украшения. С назначением я угадала, бабочка оказалась сзади, прохладный металл коснулся низа живота. Треугольник спереди даже что-то прикрывал, но потом переходил в тонкую полоску, скрывшуюся у меня между ягодиц. Ощущения были… странные.
– Эта модель называется «стринги», – зачем-то решил меня немного просветить муж.
– Название больше, чем сама вещица, – буркнула я, осторожно поглядывая на другие детали гардероба.
После трусиков Димитрис взялся за то, что должно было исполнять роль лифа. Ткань под грудью поддерживала как положено, а вот выше вместо хотя бы какой-то материи выступали только тонкие полоски-ремешки, которые соединялись металлической же звездой на сосках.
Когда муж застегнул крючки сзади, ощущения стали интересные. Прохлада раззадоривала соски, полоски плотно сжимали грудь, и это оказалось так возбуждающе. А уж когда Димитрис словно невзначай провёл пальцами по оголённой коже между ремешков… Чтобы сдержать стон, я невольно прикусила губу. Муж, конечно же, заметил, но ничего говорить не стал – только потянулся за следующим предметом моего сегодняшнего гардероба.