Я не могу набраться смелости сказать Яне, что у меня для нее тоже есть подарок. Потому что сейчас это выглядело бы глупо, словно я хочу откупиться и не быть перед ней в долгу. А она наверняка об этом подумает, как только я скажу, что у меня для нее сюрприз. Лучше подожду еще некоторое время. Так будет проще.
– Хочешь выпить?
Яна безразлично пожимает плечами. Я выставляю указательный палец вверх, прося Яну подождать. Подойдя к своему месту, я вытаскиваю из нижнего ящика бутылку виски. Яна удивленно дергает бровью.
– Откуда у тебя это?
– Мне подарили, все забывал забрать его.
Это чистейшая правда.
– Вот, кажется, сегодня есть повод открыть.
– А чем будем закусывать?
– Разумеется, грибами, которые ты выращивала неделю назад, – отшучиваюсь я, зная, что Яна так скучала, наблюдая за ними, что чуть ли не стонала от сонливости.
– Смешно, – щурит она глаза.
– Я могу сходить за закуской.
– Будь добр.
И я, как окрыленный дурак, плыву по коридору за закуской. Миссия проста: ворваться в комнату, собрать незаметно закуску и вынести ее оттуда. Хотя незаметно вряд ли получится, кто-нибудь да и увидит, но делать нечего.
Войдя, я чуть не натыкаюсь на парочку чересчур поддатых коллег. Музыка оглушает так, что мои барабанные перепонки вот-вот лопнут. Правда, и тут мне везет. Женя воркует с Сеней, поэтому я спокойно протискиваюсь мимо них, набираю на тарелку всего, что еще осталось и до чего дотягивается рука, запихиваю в карман пиджака парочку стаканчиков, беру бутылку газировки и с серьезным видом выхожу из комнаты.
Надеюсь, никому не странно то, что я набрал еды и улизнул. Но, по-хорошему, меня это мало заботит сейчас. В приподнятом настроении я иду в лабораторию, чтобы посидеть там наедине с Яной. Но ощущаю себя как старшеклассник, который ворует выпивку у родителей с праздника, чтобы посидеть одному.
Зайдя в лабораторию, я закрываю за собой дверь.
– Ничего себе ты принес! – восклицает Яна, глядя на тарелку в моей руке.
– Взял то, что первое попалось под руку, – признаюсь ей, поставив все на стол.
Пододвинув кресло, вынимаю стаканчики и беру бутылку.
– Ты какая-то… без настроения.
– Я просто не выспалась, – говорит Яна, отводя взгляд.
Я открываю бутылку и разливаю алкоголь по стаканчикам.
– Ну, – поднимаю я свой стаканчик, пристально глядя Яне в глаза, которые она время от времени отводит, – за тебя!
– Почему за меня?
– Потому что ты прекрасный сотрудник, который выдержал испытательный срок.
Я пожимаю плечами, но при этом говорю искренне. Яна краснеет, но все же принимает мой скупой комплимент. Мы выпиваем и закусываем.
Однако между первой и второй промежуток небольшой (не помню, откуда я знаю эту поговорку, возможно, где-то ее услышал), поэтому я вновь наливаю виски.
– А теперь пьем за тебя! – говорит Яна, поднимая стаканчик.
– Почему?
– Ну… потому что благодаря тебе я начинаю понимать науку лучше, чем понимала когда-либо.
Я ей мило улыбаюсь. Мы выпиваем за меня.
– Вот скажи мне, – начинает Яна, и в ее глазах пробегает кокетливая искра, – почему ты такой сноб?
Я чуть не давлюсь куском пиццы.
– Что за вопрос?
– Ну ведь должно же быть то, что тебя сделало таким.
– Я просто идеален во всем, – расплываюсь я в улыбке. – Разве нет?
– Ну, не знаю насчет «во всем», – бубнит она, – но ты жуткий сноб. И я постоянно хочу тебя прикончить.
– У тебя ничего не выйдет.
– Это почему еще? – отзывается Яна, откусывая от скудной веточки винограда одну ягодку.
– Ты просто не сможешь.
– Ну, я попрошу кого-нибудь.
– Тогда это будет считаться соучастием.
Яна откидывается на спинку кресла. Эта женщина интригует меня все сильнее.
– Тогда я осмелюсь спросить: почему ты такой зануда?
– Ты уж определись, сноб я или зануда, – парирую в ответ, наливая еще по стаканчику – видеть Яну поддатой слаще, чем перебрасываться с ней колкостями. – Вначале ты спрашиваешь, почему я такой сноб, а потом интересуешься, почему я такой зануда.
– Потому что я не могу определить, сноб ты или зануда. Потому что сноб стремится показать свое превосходство и исключительность, в то время как зануда просто утомляет своим поведением и вниманием к мелочам… Снобозануда ты! – выпаливает Яна, и я смеюсь.
– Снобо… кто?
– Сно-бо-за-ну-да! – говорит она, поднимая стаканчик. – Два в одном!
– Ты забавная, – говорю я, и мы вновь выпиваем.
Алкоголь и на меня начинает действовать расслабляюще. Хотя, возможно, я просто отвлекся от своих мыслей и переключился на другие чувства – на трепет, который вызывает во мне Яна, когда улыбается, смотрит на меня и хихикает. Я любуюсь ею, как самым прекрасным созданием на земле.
Яна что-то рассказывает мне про свой профессиональный опыт, который я и так знаю наизусть. Она говорит, что видит в себе непревзойденного ученого, который сделает не меньший вклад в науку, чем я. Она хочет брать с меня пример, несмотря на то, что испытывает ко мне смешанные чувства, хотя поначалу я и вовсе ей не нравился.
Яна подкатывается к противоположному столу, где стоит бинокуляр.
– Взгляни. Я говорила Жене. Мне кажется, что-то не так. Боюсь смотреть.
Я вытираю руки салфеткой и подкатываюсь к ней. Мы с Яной неприлично близко. Она пододвигает ко мне бинокуляр, я поправляю окуляры. Все выглядит замечательно.
– И что тут не так?
– Мне кажется, я опять где-то просчиталась. Нужен монослой, а они не дорастают и умирают.
– Да ну?
Я отрываюсь от микроскопа, и перед моими глазами возникает Яна. Она склонилась ко мне и замерла, приоткрыв губы, словно выжидает момент. Мое сердце пропускает удар. Мне трудно дышать.
– Да, – выдыхает она, глядя то на мои губы, то мне в глаза. – Я думаю, что провалила опыт.
– Нет, Яна, – отвечаю я ей. – Взгляни еще раз. Они отлично растут.
Яна слушается меня. Она смотрит в микроскоп, а после, тяжело вздохнув, отстраняется.
Я не могу больше терпеть. Ожидание пожирает меня изнутри. Я тоскую по нежным губам Яны, по тому, насколько трепетно она дарит мне свое тепло. И я отчетливо понимаю, что если остановлюсь сейчас, то завтра, может быть, и не настанет в наших отношениях. Поэтому я привлекаю Яну к себе и нежно целую. Она тихо вздыхает, словно освобождаясь от тяжелого груза. Я понимаю, что Яна и сама жаждала этого поцелуя. Ее руки обвивают мою шею, и я придвигаю ее к себе еще ближе.
Мы целуемся долго, даже не знаю, сколько времени, словно изголодавшиеся звери, стремящиеся насытиться друг другом. Поцелуй становится все требовательнее, а Яна жмется ко мне так, словно хочет, чтобы я защитил ее. Мне сложно совладать с разливающимся по венам желанием, и я едва не слетаю с катушек, когда ее руки зарываются в мои волосы. Как она крепко сжимает мои плечи, томно вздыхая!
В какой-то момент я встаю, тяну Яну на себя и сажаю на стол, а после вновь впиваюсь ей в губы. Желание настолько велико, что сводит челюсть. Яна игриво водит руками по моему телу, будто дразня меня, а я не осмеливаюсь распускать руки. Мне хочется этого, честное слово, но… я все еще не до конца понимаю, правда это или алкоголь. Неужели Яна в самом деле хочет меня?
Ощущаю напряжение внизу живота. От вкусных губ Яны сложно оторваться, но я перехожу на шею, усыпая кожу мелкими поцелуями. Яна уже тянется к пряжке моего ремня, а я все еще пытаюсь сохранять здравомыслие. Но как, черт возьми, можно устоять перед Яной? Правильно, никак.
Мои руки сами тянутся к пуговицам на ее блузке, и я медленно начинаю ее расстегивать. Яна сильнее прижимается ко мне, продолжая заводить меня своими тихими стонами. Я и сам дышу тяжело. Нам тесно в этих стенах. Тесно в одежде. Тесно в своих собственных оковах, которые сдерживают страсть.
Я уже готов переключиться на манящую меня грудь Яны, но тут что-то падает со стола, и оглушительный звон разносится по лаборатории. Мы замираем и смотрим на несколько разбившихся колб. Дьявол.
– Как-то это несерьезно, – тяжело дыша, говорит Яна.
– Да, – на автомате соглашаюсь я. – Несерьезно…
Я отстраняюсь от Яны, подавляя в себе нахлынувшее желание, наливаю алкоголь и залпом выпиваю.
Хорошо это или плохо, я еще не понимаю. Но одно ясно: Яна захотела меня по-настоящему, как и я ее.
Глава 19Яна
Этот Новый год я встречаю одна – впервые за долгое время мама и папа не смогли приехать ко мне, – поэтому мы с Шелби не особо и готовимся. Я наряжаю елку, Шелби, как всегда, пытается съесть мишуру, но я героически успеваю отнять у него мелкий «дождик». Потом я готовлю еду, чтобы закусить ею шампанское и встретить Новый год под бой курантов.
При этом я жутко скучаю по Марку. После того случая мы не говорили о нас. И вчера, после последнего рабочего дня в этом году, Марк спокойно подвез меня до дома. Эмоциональные качели не то чтобы меня бесят, но они выводят из равновесия. Однако, я и сама хороша – дала Марку понять, что не прочь с ним…
Блин, Яна! Успокой свои мысли! Так не пойдет!
Но и Марка винить за то, что я чуть его не соблазнила, не стоит. Он не виноват, что меня штормит из стороны в сторону. Поэтому все эти гребаные дни я пребываю в растерянности: стоит ли мне попросить у него прощения за содеянное или же просто отпустить ситуацию? Он первым точно не извинится, да ему и не за что. А вот мне есть за что.
Весь день тридцать первого декабря, практически до самой новогодней ночи, я слоняюсь по дому, не зная, чем себя занять. На помощь приходит марафон старых классических фильмов по одному из телеканалов. Усевшись на диван и нежно поглаживая Шелби, я принимаюсь пересматривать фильмы один за другим.
Параллельно я проверяю телефон в надежде, что Марк напишет мне что-нибудь приятное. Например, «С наступающим Новым годом» или просто «С НГ», что было бы в его духе. Я и правда жду поздравления от него, но, видимо, он забыл обо мне. И чем таким занят, интересно?..