– Если не хочешь говорить, так и скажи. Но лгать не нужно.
Марк ничего не говорит, просто едва ощутимо сжимает мою руку и встает из-за стола.
– Мне нужно работать.
Он относит поднос, а я провожаю взглядом его широкую спину и думаю, что дело во мне. Как только мы обозначили, что теперь у нас настоящие, а не фиктивные отношения, все стало хорошо. Что же произошло, что Марк так помрачнел? Я не знаю.
Научная встреча должна быть в четверг, поэтому времени записаться мало. Я все-таки решаю туда сходить, о чем извещаю Марка, но он на это лишь отстраненно отвечает: «Хорошо».
А вот ответ по стажировке я должна дать в пятницу. Но никак не представляется случай сказать об этом Марку. Он вечно увиливает от меня, не отвечает на вопросы и вообще ни с кем не разговаривает. Это меня беспокоит, и обидно, что мои попытки поддержать его он отвергает. Как будто я для него больше не особенная, как будто я просто девушка, с которой можно провести приятную ночь в постели. И это меня цепляет больше всего.
В четверг Марк не заезжает за мной, сказав, что ему нужно отлучиться по делам, поэтому в лабораторию я еду на общественном транспорте. И когда прихожу в раздевалку, Женя удивленно спрашивает:
– А где твой мистер Зануда?
Я пожимаю плечами. От Жени мало что можно скрыть, поэтому она спешит пошептаться со мной.
– Арсений тоже говорит, что Марк стал странно себя вести.
– Хотела бы я знать почему, – сухо отвечаю Жене. – Он мне ничего не говорит.
Подруга задумывается.
– Ты идешь сегодня на мероприятие?
– Ага… Правда, мне не особо хочется идти без Марка.
– А он что, не пойдет?
– Сказал, что нет. Но это было вчера.
Я быстро переодеваюсь и тяжело вздыхаю.
– Сегодня с утра он написал, что ему нужно срочно отъехать.
– Может быть, что-то с родителями?
– Не знаю, но тут точно что-то серьезное.
– Может быть, появилась его бывшая, которая теперь требует алиментов?
– У Марка не так много было девушек.
Мы выходим из раздевалки.
– Что может быть серьезнее для мужчины, чем объявление бывших и требование алиментов?
Я пожимаю плечами.
– Я и сама хотела бы узнать.
В таком угрюмом настроении я провожу весь день. Марк так и не появился. Кажется, что все, что мы строили, вмиг начало рушиться, камушек за камушком отпадает от нашего замка, который мы строим вместе. Но не ехать на встречу я не могу. Быть может, мне удастся развлечься.
Дресс-кода там нет, поэтому я в строгих брюках и белой рубашке, а поверх нее – жилетка. Погода в Москве балует теплом, и можно не надевать теплую кофту. По дороге я все еще греюсь надеждой, что Марк придет, что он позвонит и скажет, что передумал, хочет составить мне компанию, но от осознания того, что он отдаляется от меня, мне некомфортно.
Приехав на место, я называю свою фамилию. Зал огромный, и в нем очень много людей. Все знают друг друга, а я не знаю никого. Взяв бокал шампанского, я расхаживаю туда-сюда, рассматривая холсты с различными исследованиями и воодушевленными лозунгами. Но все это кажется бессмысленным без Марка.
Когда я вижу в толпе Анну Геннадьевну и Бориса Алексеевича, мое сердце трепещет. Я делаю шаг в их сторону, но тут на горизонте появляется Марк. Он чем-то недоволен, а его мама вроде как просит его успокоиться. Но Марк не прекращает что-то говорить.
Он пришел сюда с родителями. Но сказал, что не хочет идти, потому что есть другие заботы.
Внутри разом все обрушивается. Его поступок окончательно открывает мне глаза на то, что я ему не столь важна, чтобы делиться со мной тревогами. Я не настолько важна, чтобы открыться мне и попросить помощи. Я для него просто девушка, с которой он весьма неплохо проводит время. Слезы подступают, обида перекрывает кислород.
Когда Марк видит меня в толпе, мы замираем, глядя друг на друга. Слезы спускаются по моим щекам. Я чувствую себя обманутой и оскорбленной. Все, что было до этого момента, – ложь, игра на публику. Марк специально согласился со мной, когда я сказала, что между нами все серьезно, чтобы я не сорвалась с крючка его гениального плана. Боже, какой же удобной я для него была, аж зубы сводит!
Когда слезы катятся уже градом, я разворачиваюсь и выхожу на улицу. Я так горько плачу, что не могу остановиться.
– Яна…
Голос Марка подобен маслу, которое подливают в бушующий огонь. Его рука касается моего плеча. Я оборачиваюсь.
– Почему?! Почему ты мне соврал?!
На лице Марка не дергается ни один мускул. Мир вокруг меня рушится со скоростью света. Вмиг из разноцветного, пестрого и завораживающего все становится черно-белым.
– Яна, я просто…
– Что «просто»? Просто не додумал свой план, как меня удержать?
Марк больше не предпринимает попыток коснуться меня. Напротив, он сует руки в карманы брюк и смотрит печальным взглядом.
– Я приехал не потому, что собирался сюда. Мне нужно было передать документы, а потом я увидел родителей.
– Как удобно вышло! А обо мне ты подумал?.. Что между нами происходит?
– Яна…
– Ты закрываешься от меня – почему? Разве я тебе не важна?
– Прости.
Наверное, это слово я хотела услышать раньше, но, услышав его сейчас, я впадаю в замешательство.
– Ты поступил неправильно по отношению ко мне.
– Возможно, – сухо отвечает он. – Но ты не знаешь причин этого.
– У тебя появилась другая?
Марк демонстративно закатывает глаза.
– Нет, Яна. У меня нет никого, кроме тебя.
– Тогда почему ты себя так ведешь, а?
Марк набирает воздуха в легкие и выливает на меня то, к чему я не готова:
– Я приемный.
– А?
– Анна Геннадьевна и Борис Алексеевич – не мои биологические родители.
Я теряю дар речи. Его слова звучат как бред. Если бы он сказал, что переспал с кем-то по пьяни, это было бы куда правдоподобнее.
– Что?..
– Я приемный. Ты все прекрасно слышала.
– Не понимаю…
Слезы все равно стекают по щекам.
– Тот биологический материал… Я просто хотел помочь другу, а вышло вон как…
– Ты узнал это от него?
– Фактически, – сухо отвечает Марк, и на его глазах тоже вырисовываются слезы. – Он сказал: «Эй, старина! А почему ты не говорил, что твоя ДНК не совпадает с ДНК отца?.. Или мне теперь это хранить в секрете?» – Марк настолько просто об этом говорит, что я начинаю верить ему. – Поэтому… Ян, прости. Мне сейчас не до скандалов, и если ты хочешь меня поколотить, то пожалуйста, колоти.
Я просто крепко обнимаю Марка за талию.
– Прости… я не знала…
Марк обнимает меня тоже.
– Мне сложно сейчас даются какие-то серьезные решения. Прости, что я не сказал тебе сразу же. Я и сегодня не хотел об этом говорить, но…
Я заглядываю ему в глаза, чтобы разделить всю боль, которая в нем накопилась.
– Марк, просто знай, что со мной ты всегда можешь поделиться тем, что тебя терзает.
– Знаю, – выдыхает он и целует мою руку. – Знаю, Яна.
– Мы не чужие люди, чтобы закрываться друг от друга. Прошу, не закрывайся от меня.
Больше мне ничего умного в голову не приходит, кроме как сразу же сообщить ему свою новость:
– Меня пригласили на стажировку.
– Я знаю.
– Откуда?
– Они мне переслали письмо, потому что ты им не отвечаешь. Видимо, заметили, что все участники выпали из переписки. Я уж начал думать, что у вас все заглохло.
– И ты мне не сказал?
– Я хотел сказать, но… у меня появилась другая забота, которая спутала мне все карты.
Я просто мычу в ответ.
– Поезжай, – говорит он и целует меня в макушку.
– Но…
– Я не буду вставать у тебя на пути в карьере. Ты достойна этого.
– Я не поеду, Марк. Я не оставлю тебя.
Марк обнимает ладонями мое лицо.
– Яна, просто поезжай, ладно?
– Ты уверен?
– Да.
И Марк нежно целует меня.
Эпилог
Я три месяца тоскую по Марку. Он уступил мне в мечте, в то время как сам нуждался в помощи. И каждый день, когда мы с ним созваниваемся, я пытаюсь хотя бы на расстоянии поддержать его. Но Марк говорит, что это временно и когда-нибудь пройдет.
Стажировка высасывает из меня все соки. Буквально с самого приезда с утра до ночи я занимаюсь экспериментами, не выпуская пипетку из рук. Иногда я забываю поесть, иногда просыпаюсь с ощущением, что я в дне сурка. Это изматывает меня сильнее, чем учеба в университете. А ведь впереди меня ждет подготовка к поступлению.
Но я живу одной мыслью – что скоро увижу Марка. Он даже стал слать мне смешные селфи, которые научился делать, а я смеюсь над тем, что он выглядит на них как самый угрюмый исследователь десятилетия. И когда приходит время уезжать, я счастлива, что возвращаюсь домой.
Но вот к самолетам мне и впрямь нужно привыкать. Потому что пока жду свой багаж, я борюсь с приступом тошноты от укачивания. Но дальше меня ждет сюрприз. Марк стоит и высматривает меня в толпе с огромным букетом цветов. Как только мы видим друг друга, я моментально кидаюсь к нему. Я бросаю свой багаж и висну на шее у Марка, а он приподнимает меня и кружит. Сказать, что меня теперь тошнит еще сильнее, – ничего не сказать. Когда он ставит меня на землю, наши губы сливаются в страстном поцелуе, который доказывает нам обоим, что мы готовы на многое ради друг друга. Бороться с обидой, считаться с мнением, переживать самые трудные моменты своей жизни, главное – вместе.
– Я соскучился, – шепчет он мне в губы, а я вновь приникаю к нему. – Боже мой…
– Можно просто Яна, – хихикаю я в ответ, и Марк улыбается.
Пока мы едем домой, я делюсь с Марком своими впечатлениями.
– А еще я написала первый драфт статьи!
Марк целует мою руку и сжимает ее.
– Я же говорил, что ты умная девочка.
– Да, – улыбаюсь я. – Но все это благодаря тебе.
– Ничего подобного, – возражает Марк. – Я даже пальцем о палец не стукнул.
– Ну ладно, принимаю твой комплимент. Но теперь тебе придется стукнуть пальцем по клавиатуре – жду правки до послезавтра и отправляю статью в редакцию.