ПИЗДЕЦ БОЛЬШОЙИ ПИЗДЕЦ МАЛЕНЬКИЙ
Сказали мне: «Ученье — свет!»
Пердел я в школе десять лет,
Чтобы потом в дурдоме очутиться,
И мне сказал тогда отец,
Что это — маленький пиздец,
И надо просто поскорей влюбиться.
Влюбившись в деву, я воскрес
И сразу на неё залез,
А дева стала безбожно материться,
И мне сказал тогда отец,
Что это маленький пиздец,
Не надо только очень торопиться.
И я размеренно стал жить,
С наимудрейшими дружить,
И постарел как задница провидца,
И мне сказал тогда отец,
Что наступил большой пиздец,
И начал трёхэтажно материться.
Тогда я начал сочинять
Стихи по мати — перемать,
Что б настроенье поднимать несчастным,
И мне сказал тогда отец,
Что неприятностям — пиздец!
И ничего для нас уже не страшно.
ГОЛОСИСТАЯ ЗАДНИЦА
Голосистая задница
Надрывалась с утра,
Охуительной радости
Наступала пора.
Где мы утром встречалися,
Там всё веяло сном,
Лишь деревья шепталися
За пустынным окном.
Я лежал как растерзанный
И прилип к простыне,
Позабыл я все мерзости
В твоей тёплой стране.
Все плохие события
Затолкал я в пизду,
Только счастья открытия
Повторял как в бреду.
Мы с тобой познакомились —
Сразу горести прочь!
Страсть мы не экономили —
Проорали всю ночь.
Так с тобою мы прыгали,
Что сломался диван,
Так телами мы двигали,
Что клопы — по углам.
Эстафету передали
Непонятно кому,
Сразу пары забегали
Как грузины в Крыму.
Кто ебал на площадочке,
Кто дрочился во сне,
Голосистая задница
Трепетала в окне.
Голосистая задница
Прекратила вопить,
Очень утро мне нравится,
Но нет сил засадить.
И лежишь ты со стонами,
Вся сухая как пень,
Пол усеян гондонами,
Вот такой поебень.
Только матерной руганью
Можно горе прибить,
Только еблей с подругою
Можно жизнь продлить.
Ночь прошла очень радостно,
День был тоже неплох,
Я до дому отправился
На своих четырёх.
ВЕСЕЛОЕ СНОШЕНИЕ
Погасла свечечка, трещит шириночка,
Одежда — в печечку, в окно ботиночки.
Сплелись в объятиях и жадно стонут
Хуяк Иваныч и Хуйня Петровна.
На чью-то задницу ботинки падают
И педерастиков ужасно радуют.
От смеха скрючившись, визжат по девичьи
Пиздюк Пиздюевич с Пиздюхой Пиздюлевичем
И стоны слышатся и смех колышется,
Не стоит вешатся, коль что-то чешется.
Хуйня Петровна дрочит себя копеечкой,
Пиздюк Пиздюевич вдувает Пиздюлевичу.
Год пролетел, и у Пиздюхи выкидыш
Пиздюк Пиздюевич не в силах шишку вытащить,
Хуяк Иванович погиб в огне любовном,
Насквозь пробив жопень
Хуйне Петровне.
Не надо слез, не надо слов прощания,
Давайте лучше поощрять свидания,
Давайте чаще теми восхищаться,
Кто может очень весело сношаться.
ПЕСЕНКА ОБ АДЬЮТАНТИКЕ
Дела елдовые,
Слова медовые,
На шишке галстучек, на жопе — бант,
С елдою вздрюченной,
От страсти скрюченный,
Влетает в комнату наш адъютант
Девица дрочится,
Ебаться хочется
И адьютантика в постель кладет,
Сорвав штанишечки,
Вскочив на шишечку,
От удовольствия она поёт.
Трещат дощечечки,
Как будто в печечке,
Пизда у девочки уже горит,
У адьютантика
Дымятся бантики
Лишь хер без устали пизду сверлит.
Рассвет за окнами,
И солнце тёплое
Лучами добрыми на них глядит,
А дева гордая
В куски разъёбана,
У адьютантика херовый вид.
Остались бантики
От адьютантика,
Кусочек задницы и пол муде…
Коль ты — мальчоночка,
Еби девчоночку,
Но не задерживайсь в её пизде!
МУХИ И СТАРУХИ
В окошке — рамочке
Ебётся дамочка,
По грязной стеночке гуляют мухи,
И, вскрикнув «Мамочки!»
При виде дамочки,
От возмущения пердят старухи.
И лихо дамочка
Сосет у Ванечки,
И завороженно застыли мухи,
И, вспомнив молодость,
С огромной скоростью
По лавке ёрзая, сопят старухи.
Кончает Ванечка,
Но мимо дамочки,
И все облитые, сбежали мухи,
И скинув платьица,
Подставив задницы,
Друг друга ласково дрочат старухи.
БАРДАК У ПОДЖОПНИКА ПЕТИ
У тёти Клавы играет патефон,
Поджопник Петя с компанией пирует,
В окно свисает простреленный гондон,
А на диване два педика кайфуют.
Сосет у деда бесстыдница Нинон,
С балкона писает весёлый дядя Киля,
А из окошка тарелочки с говном
Бросает школьник Золупидзе-Мудашвили.
А в коридоре вся в дырочках стена,
Здесь ёбарь Вася пытался еть Маруську,
А в ванной стонет уже пьяным-пьяна
Бабуся Глашка, а с нею пудель Кузька.
В сортире взорван последний унитаз,
Плиту упёрли для группового секса,
Ревёт за дверью активный педераст,
А я дрочусь и вспоминаю детство.
Вот замолкает усталый патефон,
Под тётей Клавой уснул поджопник Петя,
В углу икает облёванный мильтон,
А я грущу, что женщину не встретил.
Лежу на койке с раздавленным клопом,
Прилип ебальником к заплаканной подушке,
А рядом стонет задроченный елдон,
Во сне увидев настоящую мандушку.
МОНСЕНЬОР ПЕРДАЧИНИ
Монсеньёр Пердачини —
Разгоните кручину!
Заголите Марину,
Поцелуйте старинно,
Посадите Марину
На мохнату куртину
И, воткнув елдачино,
Улыбнитесь картинно!
И задышит Марина
Горячее камина,
Белоснежно сверкая,
Вся в объятиях утонет.
И конфетно кусаясь,
Задрожит, извиваясь,
И, бессильно сникая,
От блаженства застонет.
Годы мчатся как дети,
Нет Марины на свете…
Монсеньёр Пердачини
Превратился в скелетик…
Всюду новые встречи
И влюблённые речи,
На мохнатой куртине
Вновь цветёт Елдачини.
ДЯДЯ И МАРФУТКА
Когда наш дядя молод был,
И очень девочек любил,
Решил он к ним заехать на минутку,
Но тут вскочил его елдак,
Забыл наш дядя про бардак,
Помчался оприходовать Марфутку,
И, даже не сказав «Пардон»
Вломился дядя словно слон,
Сверкнули глазки с бархатной подушки..
Наш дядя страшно заревел
И будто ястреб налетел
На бедную Марфуткину «игрушку».
Марфутку дядя оседлал,
Чуть всю «игрушку» не сломал,
От счастья она вмиг лишилась речи..
А дядя как сирена выл,
Во все места её долбил,
Матрас пробив, пружины искалечив.
Раздался стон и страшный крик,
Наш дядя яйцами прилип,
А девочка Марфутка зарычала…
И рухнул старенький диван,
Клопов погнав по сторонам,
И началась комедия сначала.
ДЯДЯ С БЛЯДЬЮ
Не мечтая о награде
И задрав усы,
Дядя бляди сунул сзади
И пробил трусы.
Блядь обрадовалась дяде —
Так он ей всадил…
Дядя блядь престижа ради
Целый день долбил.
А блядь смеялась, а блядь пищала,
Сто раз в минуту она кончала.
Дядя кончил,
Снова вставил
Очень глубоко,
Дядя вновь сидит на бляди —
Бляди нелегко:
Всё никак не хочет дядя
Свой костыль унять…
Слёзы на глазах у бляди —
Вспоминает мать.
А блядь устала уже кончать,
И о пощаде взмолилась блядь.
Пожалел её тут дядя
И достал бутыль,
Быстро вытащил из бляди
Мокрый свой костыль.
Тяпнул дядя для начала
Водочки стакан,
Блядь вскочила и помчалась
Словно таракан.
А дядя гордо
Допил бутыль,
Как прежде твёрдо
Вскочил костыль.
Плачет дядя —
Он без бляди,
Словно без мудей,
И костыль глядит у дяди
Всё невеселей.
День и ночь торчит у дяди —
Не даёт заснуть,
Просит дядю: «Бога ради —
Вставь куда-нибудь!»
И дядя ночью, когда все спят,
Вставляет точно в соседкин зад,
А ранним утром, когда темно,
Кончает мощно в своё окно.
АБРАКАДАБРА
Пародия на песню «Дядя Ваня»
1
Сержант Пиздякин, елду отполируйте!
Майор Сисякин, мудями не звени!
Манда Ебеновна, о прошлом не тоскуйте —
Ебитесь вволю, пока уходят дни!!
Давайте, граждане, споем и все печали отьебём,
А то они мандой накроют нас!
Сидит и тужится печальный дядя Ваня,
А бабка Дуня украшает унитаз,
2
Гражданка Бомбова, почистите свой клитор!
Месье Засеря, шампунь воткните в зад!
Сеньор Минетти, надев штаны, бегите,
А то начальство посадит за разврат!
Давайте, граждане, споем и в жопы гвоздики забьём.
Чтобы они развеселили нас!
Пердит бесцельно охуевший дядя Ваня,
А дядя Шмоня охраняет унитаз.
3
Товарищ Мудов, не надо так дрочиться,
Синьор Жопеня, засуньте хер в карман!
Пизда Ивановна, кончайте материться!
Я допиваю последний свой стакан…
Давайте, граждане, споём и все печали отьебём,
А то они мандой накроют нас!..
Созрели мысли в заду у дяди Вани,
И он в восторге стреляет в унитаз.
4
Пусть дядя Шмоня мохнатит тётю Воню,
А тётя Воня пикантно стонет,
Ему мы скажем: «Спасибо, дядя Шмоня,
За радость Воне, прелестной Воне!»
Давайте, граждане, споём и в жопы гвоздики забьём,
Чтобы они развеселили нас!
Лежит в говне и матерится дядя Ваня,
А тётя Груня утащила унитаз.
---------------------------
Сижу и чищу манду у дяди Вани,
А тётя Груня хуем долбит унитаз.
ДЯДЯ И ДЕВОЧКИ
Сегодня дядя с компанией гуляет,
На дачу дядя трёх девочек позвал,
Пока им дворник задумчиво вставляет,
Наш дядя рысью все тропинки обежал,
Наш дядя бегает без брюк —
Не поднимается «дундук»,
И от расстройства дядя писает вокруг.
В кусты свалился верный дворник без сознанья,
И трое девочек за сторожа взялись,
А рядом носится печальный дядя Ваня
И проклинает всю половую жизнь,
Наш дядя мрачен как бирюк,
Но кочегарит свой «дундук»
И, наконец, вскочил его любимый «друг*
А трое девочек и сторожа уели,
Теперь на дядю заберутся — это факт —
Но дядя понял, что в этом самом деле
Он получает вместе с триппером инфаркт.
И, во спасение седин,
Помчался дядя как грузин
И скачут девки голые за ним.
Вот это да
Вот это да, вот это да!
Мне засадил мой друг Балда.
Но вспухла шишка у Балды:
И ни туды и ни сюды!
Хочу я радость дать Балде,
А он застрял в моей пизде…
Уж не хочу иметь Балду —
Хочу освободить пизду,
Кручу напрасно я пиздой —
Никак не справлюсь я с Балдой.
Навек останется в пизде
Воспоминанье о Балде!
До чего любовь могуча
До чего любовь могуча! —
Только встали в стойку,
Только ей я засундучил —
Развалилась койка.
Слышу голос: «Гад ползучий —
Починил бы койку!»
Я расстроился и кучу
Навалил на стойку.
Мощно я чихнул
Мощно я чихнул из обоих мест —
Впереди старуха замертво упала,
Позади — компания молоденьких невест,
Гневно возмутившись, дружно заблевала.
Подымаю я рясу
Подымаю я рясу зловещую,
Из под рясы вздымается вещь моя,
И бежит ко мне быстро монахиня,
На ходу заголяя мандахиню.
Я хватаю её за пердахиню
И вгоняю до сисек елдахиню.
Сосу ириску
Сосу ириску
И глажу киску,
Чешу пиписку
И в мыслях низко.
Лежит Лариська,
Болтает сиськой,
Кричит «Нагнись-ка»
И всунь сосиську!»
НЕХОРОШЕЙ ЖЕНЩИНЕ
Лучше хуй дрочить в уборной,
Лучше в рот соседу пёрнуть,
Лучше смокинг обосрать,
Лучше доску отъебать,
Лучше в жопу гвоздь забить,
Чем таких как ты любить.
ВЕЧЕР ВОСПОМИНАНИЙ
Он: Чешу свою елдашу
И вспоминаю Дашу.
Она: Гляжу в свою мандату
И вспоминаю Пашу.
РЕКЛАМА ДЛЯ АПТЕКИ
Коль в башке у вас мудянка —
Пейте капли Валерианка.
Коль на жопе чирей сел,
Коль на глаз ты окосел,
Коль не можешь баб долбить, —
Травы, травы нужно пить!!!
СОБАКА - МУДАКА
Сижу на заборе, весь мокрый от страха,
Сижу на заборе — совсем без порток,
Сидит под забором огромная бяка,
Собака — мудака породы бульдог.
Трусы белоснежны изорваны в клочья,
А яйца трясутся и дом мой далёк,
На жопу нацелился прямо по-волчьи
Голодный и злобный бандюга бульдог.
Кричу я соседу — он спит со стаканом,
Кричу «Помогите!» — вокруг тишина…
Я с детства, признаюсь, не был хулиганом,
Но пёрнул со страха снарядом говна.
Бульдог возмутился и стал отряхаться,
Бульдог оскорбился — с тоски завизжал,
И сразу умчался к реке отмываться,
А я с голой жопой домой побежал.
В ПОСТЕЛИ У БЛЯДИ
1
Вспомнив нашей любви пожар,
Я рыдал в постели у бляди,
Пряча шишку свою в футляр,
Позволяя лишь яйца гладить.
Вы лежали в дому, за углом,
С очень стареньким пердуном.
2
Блядь сначала меня гнала,
А потом, зарыдав, простила,
И, утешившись как могла,
Потихоньку клитор дрочила.
Вы лежали в постели с другим,
С заместителем хилым моим.
3
Ночь прошла — я без сил лежу,
Блядь на мне сидит и балдеет,
Я печально ей зад лижу,
И она от счастья хмелеет.
Вы проснулись, гладя другого,
Попердев, захрапел он снова.
Я ВСТРЕТИЛ ДЕВОЧКУ
Я встретил девочку и кучу мелочи
Я положил ей в блюдце каши манной
Назвала папочкой меня та лапочка
И я прижал ее с улыбкой обезьяны.
Я нежным котиком ласкался к ротику
И ей все это показалось очень странным
Тогда у девочки я вынул целочку
И всунул сочную елдину добермана.
Исчезла девочка, оставив целочку
И великанша возникла под диваном
Меня притиснула, мне в жопу свистнула
И я помчался обалдевшим тараканом.
С тех пор я писаю с соседской кисою
И ублажаюсь всего одним стаканом
Целуя цыпочку, я прячу пипочку,
Пока не сделаю уборку под диваном.
ХУЕТЕНЬ
Полжопы свистнуло в кулак большого дяди,
Взревела шишка у Петюни — идиота,
Штаны пробили полупьяненькие бляди,
Когда присели у обосранного дзота,
А я урок учил и в свой кулак дрочил,
Свои муде чесал и потихоньку ссал.
Муде весёлые катились по тарелке,
В полёте пчёлка шмелю шишку целовала,
Волосья щипали две голенькие белки,
И нежно гусеница в жопу пролезала,
А я лежал, молчал, я в чьём-то рту торчал,
Уткнувшись лбом в перду, лизал твою пизду.
Гондон смеялся на плече у старой бабки,
Хохмач — дедуля девке задницу прощупал,
К было всё вокруг в отменнейшем порядке,
И поцелуи ощущал я ниже пупа.
Раз двадцать кончил я — остался без хуя,
Остался без хуя, но счастлив до хуя!
ХИ - ХИ У БЛОХИ
Я на стене поймал огромную блоху,
А у неё поднялось маленькое ХУ,
Тогда я ей достал прелестнейшее ПИ,
И им устроил очень тёплое ХИ — ХИ.
А ты лежала и мечтала в этот миг,
Когда мой ХУ уже дымился как шашлык,
Ты закрывала свою свеженькую ПИ
И мне читала своей бабушки стихи.
Но я недолго эти прелести вкушал,
Мой ХУ от напряженья громко затрещал,
Пробил он платье, просверлил твоё трико,
В тебя вонзился даже очень глубоко.
И ветром страсти вмиг развеяло стихи,
И возмущённо разбежалося ХИ — ХИ,
К утру кровать была дырявой и хромой,
Но продолжалося свидание с тобой.
И только вечером я вспомнил про блоху,
Но стало кнопочкой моё большое ХУ,
Куда-то скрылось твоё нежненькое ПИ,
И лишь остались старой бабушки стихи.
С тех пор чиню я каждый день огромный ХУ,
На нём катаю одинокую блоху,
И вспоминаю твоё свеженькое ПИ,
И всё мечтаю сделать новое ХИ — ХИ.
ШИШКА, МЫШКА И ПЫШКА
Мне ничего не надо,
Свечка торчит из зада
И утомлённая шишка
Дремлет под мышкой у пышки.
Вылезла мышка из печки,
Вмиг проглотила свечку,
И подбирается к шишке
Злая девица мышка.
Тихо мурлычет пышка,
Рядом мечется мышка…
Ищет, в какую кубышку
Спрятали вкусную шишку
Нежно целую пышку,
Прячу подальше шишку,
И, натянув штанишки,
Быстро бегу от мышки.
Я И ДАМОЧКАВ ДОМЕ НА ПОЛЯНОЧКЕ
На чердаке раздался тихий сладкий стон,
Там стайка девочек сношала мужика,
А под столом, зажав в руке пустой гондон,
Лежала дама и просила елдака.
На всю избу сиял её роскошный бюст,
И дама тихо изнывала без любви,
Но был уже наш старый дом как дырка пуст,
И гости пьяные смотались кто куды.
И только чайник мелодически пиздил,
В дверях пердели чьи-то драные штаны,
А в доме этом лешачок весёлый жил
И ожидал прихода девочки — весны.
А я как мышка в уголке своём сидел,
И чистил водкой свои пышные усы,
И с сожалением на дамочку глядел,
Поскольку не было силёнок снять трусы.
А леший где-то издевался, хохотал,
Гостей подвыпивших засунув в тёмный лес,
А я подобно старой заднице вздыхал
И горевал, что в эту дамочку не влез.
Вот ночь окончилась, протух пустой гондон,
И разобиженная дамочка ушла…
Я утешал себя, что сохранил елдон,
Что вперед нас ждут великие дела.
ПРЕЛЕСТНАЯ ПАНИ
Мне прелестная пани
Нежно ручку пожала.
Шевельнул я мудями,
И она задрожала.
Юбка тихо упала —
Чернота показалась…
Я прижался мудями,
А она улыбалась.
Шаловливо руками
Мне штаны расстегнула
И, играя мудями,
За елду ущипнула.
Но я вспомнил, что плохо
По ночам обнажаться,
Стал я горестно охать,
Стал я громко смущаться.
Пани долго дрочила
И с досады бледнела,
Но застенчиво было
Моё юное тело.
Всё шептал я ей: «Пани,
Пощадите невинность!»
Всё чесал под мудями,
А она материлась.
* * *
Много лет пролетело,
Пани старенькой стала,
Голова поседела,
Да и тело увяло.
А мой хер из дубины
Превратился в гармошку,
Я как прежде невинный,
Но мне грустно немножко.
Никогда моя пани
Не пройдёт под окошком…
Шевелю я мудями
И тоскую о прошлом.
ЖОПОЧНАЯ ЛИРИЧЕСКАЯ
Мне на голову село говно,
Гневным взглядом виновных ищу..,
Жопа-персик свисает в окно,
Как прекрасна она! Я грущу.
А вокруг тишина и покой,
Только мухи жужжат на окне,
И приятно мне жопой такой
Любоваться в ночной тишине.
В моих мыслях всё меньше огня,
Но хочу, что б душа не старела,
Чтобы жопа влюбилась в меня,
Чтоб говно поскорей отлетело.
Я так долго о жопе скучал,
Что в штанах у меня задымилось,
И тогда я как лев зарычал —
Жопа скрылась, говно отвалилось,
И теперь как последний мудак
Под осенней луною, несчастный,
Я лечу обгоревший елдак
И тоскую о жопе прекрасной.
Где ты, жопа родная моя,
Почему ты меня не жалеешь?
Неужель ты не помнишь меня,
И другого ласкаешь и греешь?
В милом прошлом осталось говно,
Гневный взгляд превратился в унылый,
Но теперь мне уже всё равно,
Если жопа меня позабыла.
Но лишь стоит наверх поглядеть
И я верю, что жопа проснется,
И, что б сердце моё отогреть,
Она нежно в окно улыбнётся.
ЦЕЛКА ТОНЯ
На меня девицей Тоней
Брошен взгляд,
Я ей ночью распатроню
Пышный зад.
А потом её на шишку
Посажу
И мохнатою елдишкой
Ублажу.
Ну а ты, девица Маня, не ленись,
И на наше, на свиданье, подивись,
Вспоминая твою ласковую харю,
Я другую от души прокочегарю!
Вот уж дверь открыта
Ночью на балкон,
Слышу Тонин сладострастно
Тихий стон,
Я лежу и жду
С поднятою елдой,
Входит девушка
С роскошною мандой.
Ну а ты, девица Маня, не ленись,
И на наше, на свиданье, подивись!
Вспоминая твою ласковую харю,
Я другую от души прокочегарю!
Вот девица Тоня бросилась ко мне,
Но со страху оказался я в говне —
У девицы Тони выросли клыки,
А на сиськах шевелятся елдаки.
Ну а ты, девица Маня, не ленись,
И на это представленье подивись!
Кочегарить я уж больше не хочу,
И от Тони я к окошечку лечу.
Прыгнул вниз и убежал я без штанов,
Слыша сзади сладострастный Тонин рёв,
И с опушенною шишкой я летел
И печально на всю улицу пердел.
Ну а ты, девица Маня, извини!
Я люблю тебя, как прежде, в эти дни.
Починяю я в больнице «агрегат»
И с тобою снова встретиться я рад,
Думал я, что процветает мой елдак,
А его едва не скушал вурдалак.
ПАНТАЛОННЫЕ МАКАРОНЫ
Я к вам пришёл с визитом,
Не вором, не бандитом,
И захотел я нежно ваш зад поцеловать,
Но вы вдруг возмутились,
Ко мне переменились,
И застучали ножками, чтобы меня прогнать.
Но я вам поцелуем
Закрыл крикливый ротик,
Вы замахали ручками, пытаясь укусить,
Но чувствами волнуем,
Как мальчик — идиотик,
Решился я над вами немного пошутить.
Я в ваши панталоны
Насыпал макароны,
Которые на ужин из лавки приволок —
Ведь макароны вкусны,
Когда согреты чувством
И нежным ароматом прелестных женских ног.
Лишь только макароны
Проникли в панталоны,
Вы стали извиваться и в трусики кончать,
Я чмокнул вас за ушком
И бросил на подушку,
И стали вы смеяться и радостно кричать.
И, снявши панталоны,
Я скушал макароны,
И, сдёрнув ваши трусики, я вставить вам помог
До этого лечащую,
От радости дрожащую,
Большую макаронину, торчащую меж ног
Потом я только помню
Как стало вдруг легко мне,
Как мы поплыли вместе толь в сказку, то ли в рай
Средь ваших тихих стонов,
Блаженством истомлённый,
Я слышал страстный шёпот' «Скорей в меня , кончай»
Кончая, мы кричали,
Потом без чувств упали,
Очнувшись, я помог вам трусишки натянуть..
С улыбкой умилённой
Я спрятал панталоны,
С душою окрылённой отправился я в путь.
Придя полуголодный,
К работе непригодный,
Во всех пуляя матом, к кастрюле подскочил,
И ваши панталоны,
Засунув в макароны,
Я очень ароматный обед себе сварил.
КРОШКА КУЗИНА.
Я по Москве хожу,
Горестно я пержу
И у своих штанов
Слышу блаженный рёв.
Крошка бабуся, фамилия Кузина,
Лихо сидит на моей кукурузине.
Жопа торчит в окне,
Нежно моргает мне
Добрый, мохнатый глаз,
Что так пленяет нас.
А крошка бабуся, фамилия Кузина,
Нежно пердит на моей кукурузине.
Где-то у старых мудь
Дышит девичья грудь,
Горько и грустно мне,
Будто сижу в говне.
А крошка бабуся, фамилия Кузина,
Всё не слезает с моей кукурузины.
Вспомнив, кого ебал,
Хер мой огромным стал,
Бабка от боли — в крик,
Вот он, священный миг!
Крошка бабуся, фамилия Кузина,
Вмиг соскочила с моей кукурузины,
* * *
Если тебя ебуть,
Мудрым и стойким будь,
Помни последний смех,
Бабки невольный грех!
Крошка бабуся, фамилия Кузина,
Шлёт поцелуи моей кукурузине.
Постойте, девочки
Постойте, девочки,
Один момент!
Меня не трогайте —
Я импотент.
Отдайте мой роскошнейший пиджак
И не тащите силой на бардак.
Мне говорил всегда пердила Хунь:
Сначала трезвым стань — потом засунь!
Не плачьте, девочки,
И я проснусь,
И в ваши целочки
Я погружусь.
Не надо яйца мять, ебёна мать,
А то не стану я вас ублажать,
Спустите, девочки, на миг трусы
И покажите мне свои усы!
Простите, девочки,
Мой грубый тон —
Я не могу никак
Сорвать гондон…
Его приклеили, когда я спал,
Когда я раз впихнул и вмиг упал…
А говорила же мандачка Ли:
Сначала сильным стань — потом воткни!
Позвольте, девочки,
Вам дать совет:
Не будьте мелочны,
Вас ждёт минет.
А я посплю пока и полечусь,
Потом гондон сниму и подрочусь,
И расскажу я всем, что Хунь — мудрец,
Когда советует беречь конец.
Что б исполнять совет мадам Мандай:
Сначала кончь сто раз — потом слезай!
ДЕВОЧКИ НЕ ЦЕЛОЧКИ
Входите, мои девочки,
Снимайте свои мелочи,
Я рад тебе, брюнеточка Маринка!
Пока сижу я в нужнике,
Представь меня подруженьке,
А то уж у меня трещит ширинка!
Бонжур, моя кукусенька,
Похожая на пупсика,
Позволь тебя лизнуть пониже пупика!
Ты пожалей несчастного,
Прими в объятья страстные,
Не доводи любовь мою до трупика!
Через трусов решёточку
Я вижу чудо — шёточку,
И я готов, забыв про всё на свете,
Погладив твою попочку,
И опрокинув стопочку,
Тебе впихнуть мохнатенького «Петю»
Но вот слетели трусики
У малолетних пупсиков,
И страсть моя мудишками задвигала..
Мариночка — глупышечка
Мне щекотала шишечку,
А Олечка на ней в восторге прыгала.
Проснулся я весь голенький,
Мне зад целует Оленька,
А рядом кое-что сосёт Марина,
Лежу, довольно хрюкаю
И от восторга пукаю,
И стала жалкой тряпочкой елдина.
Я слышу ваши стончики
Прожорливых дракончиков,
Но не могу я сутками сношаться,
Не мучьте меня, бабоньки,
К утру я очень слабонький,
Позвольте хоть немного отоспаться!
ЗАДРОЧЕННЫЙ
Тёмной ночию,
Весь задроченный,
Без штанишек печально брожу,
Охуяченный,
Омудаченный,
Словно в жопе засохшей сижу
Где ты, девочка,
С нежной целочкой,
Ну зачем ты сбежала домой?
Испугал ася,
Обоссалася,
Увидав мой долбильник большой
Я под тучею
Сохну кучею,
Навсегда потеряв аппетит,
А мой верный друг,
Ошалев от мук,
Между ног словно мачта торчит
Гаснет лунный свет,
А её всё нет,
Но как прежде я грустно брожу,
Потеряв покой
И дроча рукой,
От расстройства я громко пержу
Каблучки стучат,
И ко мне летят
Стайки девочек, словно в кино,
Слышу страшный мат —
Они мне кричат,
Что я очень большое говно.
Бабы не простят,
Что муде висят,
Что в ладошку я кончил давно.