– Короче, я вряд ли попаду на встречу выпускников. На ближайшее тысячелетие я под домашним арестом.
– О, я тебя умоляю. Ты обязательно пойдешь. – Мадлен сунула в рот изюм в йогуртовой глазури. – Мы что-нибудь придумаем. И в поход с нами ты тоже пойдешь, не сомневайся.
Мадлен вдруг усмехнулась, услышав шаги за спиной.
– Гребаные королевы тут как тут.
Обычно двойняшки одевались совсем иначе – Габби предпочитала стиль «степфордских жен»[36]с аккуратными головными повязками и платьями с корсетом, а Лили тяготела к образу Тейлор Момсен[37], и в ее гардеробе преобладали клетчатые фланелевые рубашки и ультракороткие юбки в сочетании с макияжем «глаза енота». Но сегодня обе явились в облегающих розовых платьицах с пышными юбками из тюля и туфлях на ураганной платформе с ремешками вокруг тонких щиколоток. И, разумеется, обе сжимали в руках айфоны. Вся школьная братия – от шумных малолеток в углу до угрюмой богемы у стенки – вытаращилась на них.
– Привет, девчонки! – защебетала Габби.
– Чао! – воскликнула Лили. – Кто-то говорил про поход? Куда мы собираемся в этом году?
– Мы идем на гору Леммон, – подчеркнула Шарлотта. – А куда вы собираетесь, я не знаю.
– Очень плохо, – так же многозначительно заявила Лили. – Потому что только мы знаем, где находятся лучшие горячие источники.
– И у нас есть чудесный хибачи-гриль[38]. Можно приготовить s’mores[39], – добавила Габби.
– Не знаю, насколько это удачная идея – разводить костер в пустыне, – фыркнула Лорел.
Эмма провела языком по зубам, глядя на двойняшек и вспоминая их автомобиль, курсировавший мимо дома Саттон. Не они ли паслись прошлой ночью у забора, наблюдая за ней и Итаном в бассейне?
Мадлен окинула двойняшек оценивающим взглядом.
– Голосование за претенденток на корону уже закончилось, юные леди. Вам больше не нужно одеваться, как Барби.
– А может, нам так нравится. – Лили положила руки на свои костлявые бедра. – Ну что, девчонки? Вы уже составили план нашей церемонии?
– Все должно быть по высшему разряду, – встряла Габби, яростно пережевывая жвачку. В воздухе поплыл аромат арбуза. – Официанты… потрясающая еда и музыка… и, возможно, церемония посвящения в «Игру в ложь» в качестве вишенки на торте? – Габби загибала пальцы, перечисляя свои пожелания.
– У нас есть убойные идеи розыгрышей, – подхватила Лили, и в ее светлых глазах заплясали чертики.
– Мы будем ценным приобретением для клуба, – заговорщическим тоном добавила Габби, в упор глядя на Эмму. Эмма слегка отодвинулась, сердце забилось сильнее. Габби вытащила из кармана миниатюрную баночку, открутила розовую крышку и положила круглую таблетку на язык. Ее горло дернулось, когда она сглотнула. Все это время она не сводила глаз с Эммы, словно между ними шел молчаливый диалог.
– С приглашением в клуб ничего не выйдет, юные леди, – сказала Эмма, пытаясь держаться уверенно и твердо. Саттон не допустила Габби и Лили к «Игре в ложь» – и, возможно, на то имелись причины.
Габби окинула Эмму тяжелым взглядом, как будто готовилась к драке.
– Это мы еще посмотрим, правда? – сказала она, и ее слова прозвучали неожиданно резко.
Лили тронула сестру за запястье.
– Остынь, Габс, – приглушенно сказала она и потащила Габби вглубь патио. – Никаких автографов! – заявила она глазеющим одноклассникам, закрывая лицо рукой, словно ее преследовали папарацци. Как только Лили отпустила ее, Габби обернулась и, сложив пальцы пистолетиком, прицелилась в Эмму. У Эммы отвисла челюсть.
У меня перед глазами тотчас ожила картинка, как на ночном девичнике у меня дома я выталкиваю двойняшек из своей комнаты и притворно улыбаюсь: «Извините, девочки! Нам нужно обсудить кое-какие секреты из «Игры в ложь». Побудьте пока в гостиной с другими козявками». Габби тогда так сжала айфон, что побелели костяшки пальцев. И тут подала голос Лили.
– Попомни мои слова, Саттон, так будет не всегда, – со злостью выплюнула она.
Но сейчас Мадлен лишь закатила глаза, наблюдая выходку «двойняшек-твиттеряшек».
– Что-то на них нашло в последнее время. Совсем крышу сносит.
– Это точно, – сказала Шарлотта, потягивая кофе и глядя на двойные двери, за которыми исчезли сестры-близнецы. – Но в одном они правы – нам действительно придется планировать их церемонию.
– Давайте займемся этим в субботу. – Мадлен убрала пустой контейнер Tupperware в сумочку. – У меня дома.
– Не могу, – сказала Эмма. – Я под домашним арестом, ты не забыла?
Шарлотта фыркнула.
– И когда это тебя останавливало?
Прозвенел звонок, и все разом поднялись из-за столов, побросали остатки еды в мусорный бак и поспешили на занятия. Лорел и Шарлотта разошлись в разные стороны, но Мадлен задержалась и ждала, пока Эмма соберет свою сумку, чтобы пойти вместе.
Они свернули за угол в музыкальное крыло школы. Из открытых дверей классов вырывались фальшивые звуки, обрывки мелодий, переливы струн. В конце коридора «Эльвира» продолжала раздавать флаеры. Ее накладной нос собирался вот-вот упасть, и проходившая мимо парочка школьников захихикала. Мадлен покосилась на Эмму.
– Что с тобой происходит? – спросила Мадлен, замедляя шаг.
– О чем ты? – Эмма вздрогнула.
Мадлен обогнала девочку, которая с трудом волочила футляр с тубой.
– Ты какая-то… странная. Осторожничаешь, исчезаешь неизвестно куда, воруешь в одиночку… Мы с Шар уже подумываем, не вселился ли в тебя инопланетянин.
Эмма почувствовала, как румянец расползается по ее лицу и груди. Успокойся, мысленно приказала она себе и начала теребить цепочку Саттон, пытаясь взять себя в руки. Внезапно ее осенило.
– Думаю, я расстроена, потому что вы с Шар слишком сблизились в последнее время, – ответила она, стараясь, чтобы в ее голосе звучали обида и ревность. – Ты нашла мне замену? Теперь не я – твоя лучшая подруга? – Она окинула взглядом высокую балетную фигуру Мадлен в узких брюках карго и сером джемпере с рукавом «летучая мышь», надеясь, что уловка сработает.
Тонкие черты лица Мадлен напряглись.
– Мы с Шар всегда были подругами.
– Да, но между вами двумя что-то изменилось, – гнула свое Эмма. – Ты стала скрытной. Это как-то связано с той ночью перед вечеринкой у Ниши? Я знаю, вы были вместе, Мадс.
Мадлен остановилась как вкопанная посреди коридора, загораживая проход. На ее виске пульсировала жилка.
– Может, хватит о той ночи?
Эмма захлопала ресницами. Огонь, разгоравшийся в животе, подзадоривал ее.
– Почему?
– Потому что я не хочу говорить об этом, окей?
– Но…
– Оставь меня в покое, Саттон! – Мадлен повернулась и рванула в первую попавшуюся дверь, которая вела в школьную библиотеку.
Эмма толкнула дверь плечом и последовала за Мадлен. За длинными широкими столами дети, сутулясь, корпели над домашним заданием. За стеклянной стеной мерцали экраны компьютеров. В просторном помещении пахло старыми книгами и дезинфицирующим средством, которое обычно нюхал наркоман Трэвис.
Мадлен исчезла в глубине библиотечного зала.
– Мадс! – позвала Эмма, пробегая мимо низкой полки с атласами и энциклопедиями. – Мадс, подожди!
Библиотекарша приложила палец к губам.
– Тихо! – раздался ее строгий голос из-за стойки регистрации.
Эмма промчалась мимо постеров «Сумерек» и «Гарри Поттера», от которых щемило сердце. Когда-то Бекки, одетая в черный бархатный плащ, который она ухватила на распродаже после Хэллоуина, читала ей «Гарри Поттера» на разные голоса. Эмма любила, когда ей читали; и плевать, что от плаща попахивало плесенью.
Она свернула в проход, где чуть раньше скрылась Мадлен. Подруга стояла в самом углу, у полки с объемистыми томами «The Riverside Shakespeare»[40]. Она держала спину неестественно прямо, как будто кол проглотила, и длинные темные волосы каскадом ниспадали ей на плечи.
Я вдруг отчетливо увидела перед собой Мадлен, застывшую в такой же напряженной, но беззащитной позе. Мы были в ее спальне, когда в коридоре послышалась какая-то суета, и приглушенные голоса звучали все громче. Я уловила сдавленный вздох, как будто она пыталась сдержать слезы.
– Мадс? – прошептала Эмма. Мадлен не ответила. – Брось, Мадс. Извини, если я сказала глупость.
Мадлен обернулась и уставилась на Эмму покрасневшими глазами.
– Послушай, первому, кому я позвонила, – это тебе. – У нее дрогнул голос, и она крепко сжала губы. – Ты не ответила. Видимо, у тебя нашлись более важные дела. – Она шмыгнула носом и судорожно вздохнула. – Не думай, что мир вращается только вокруг тебя. Я делаю все, о чем ты просишь, но хотелось бы, чтобы хоть иногда это было взаимным. Потом я позвонила Шарлотте, и она оставалась со мной всю ночь. Так что да, конечно, мы очень сблизились в последнее время. Довольна?
Стиснув зубы, Мадлен промчалась мимо Эммы, как будто та была безликой школьницей, путающейся под ногами.
– Мадс! – окликнула ее Эмма. Но Мадлен не остановилась. Она рывком распахнула дверь и пулей вылетела в коридор.
Все, кто сидел в библиотеке, встрепенулись и уставились на Эмму. Она нырнула обратно в проход и прислонилась к полке с книгами. Мадлен скрывала что-то очень важное, но не то, о чем думала Эмма. В том, как отреагировала Мадлен на ее слова, не было никакой фальши. С чем бы ни столкнулась Мадлен в ту ночь, когда пропала Саттон, это было ее личной проблемой и не имело никакого отношения к тому, что случилось с Саттон. В ту ночь Мадлен зализывала свои раны. Значит, она невиновна. И у Шарлотты, которая находилась при ней, получается, тоже есть алиби.
Облегчение захлестнуло меня мощной волной. Мне даже захотелось крикнуть: «Ура!» Две мои лучшие подруги не подвели – оказались настоящими лучшими подругами, а не моими убийцами.