Шарлотта фыркнула.
– В Pottery Barn не продают керамику! Может, ты еще думаешь, что Crate & Barrel[6]торгует ящиками и бочками?
– А Pier 1[7] – пирсами? – захихикала Лорел, сидевшая впереди.
– Меньше слов, больше творчества, девочки, – пресекла разговоры миссис Гиллиам, преподаватель по керамике, пробираясь между гончарными кругами. Колокольчики браслета на ее лодыжке мелодично звенели в такт шагам. В облике миссис Гиллиам безошибочно угадывалась ее профессия. Она носила широкие шаровары из джерси, жаккардовые жилеты, броские ожерелья поверх туник с принтами, и пахло от нее заплесневелыми пачулями. Она была чересчур эмоциональна и напоминала Эмме миссис Тёрк, старушку из социальной службы, которая всегда говорила так, будто декламировала шекспировский монолог. Скажи мне, Эмма… хорошо ли с тобой обращаются в этом сиротском приюте?
– Отличная работа, Ниша, – проворковала миссис Гиллиам, проходя мимо глазуровочного стола, за которым девочки раскрашивали глиняные горшки чем-то желто-коричневым. Ниша Банерджи, второй капитан теннисной команды Саттон, с торжествующей ухмылкой обернулась к Эмме. В ее глазах полыхала ненависть, и по спине у Эммы пробежала дрожь. Она уже догадалась, что Ниша и Саттон не на шутку враждовали, и с тех пор как Эмма вошла в жизнь Саттон, Ниша стала и ее злейшим врагом.
Отвернувшись, Эмма положила ком серой глины в центр гончарного круга, обхватила руками и, медленно нажимая на педаль, запустила колесо, придавая заготовке чашевидную форму. Лорел тихо присвистнула.
– Откуда ты знаешь, как это делается?
– Хм, новичкам везет. – Эмма пожала плечами, словно не видела в этом ничего особенного, но руки у нее слегка дрожали. В голове всплыл заголовок: «Навыки Гончарного Дела Разоблачают Самозванку Эмму Пакстон. Скандал!» Эмма занималась в мастерской керамики еще в Хендерсоне. После школы она часами просиживала у гончарного круга, лишь бы не идти домой, к Урсуле и Стиву, приемным родителям, у которых она тогда жила. Истинные хиппи, они презирали гигиену, строго соблюдая заповедь «Мылу – нет!», что было заметно по ним самим, по их одежде и восьми шелудивым псам.
Эмма просунула руку в чашу и издала фальшивый вздох разочарования, когда та рухнула.
– На сегодня хватит.
Как только миссис Гиллиам скрылась за дверью, Эмма отыскала взглядом Мадлен и убрала ногу с педали. Она по-прежнему считала Мадлен и компанию наиболее вероятными убийцами Саттон. Но ей не хватало доказательств.
Вытерев руки полотенцем, она достала айфон Саттон и прокрутила календарь.
– Эй, девчонки? – воскликнула она. – Кто-нибудь помнит, когда я в последний раз делала мелирование? Я забыла отметить в календаре, теперь боюсь пропустить следующее. Когда же это было… не тридцать первого августа?
– Какой это день недели? – спросила Шарлотта. Она выглядела измученной, как будто ночью глаз не сомкнула. Она так усердно мяла глину, что ее заготовка на глазах превращалась в лепешку.
Эмма снова постучала по экрану телефона.
– Хм… накануне вечеринки у Ниши. – За день до того, как Мадс похитила меня в каньоне Сабино, думая, что я – Саттон. Или, возможно, зная, что я – не Саттон. – За два дня до школы.
Шарлотта взглянула на Мадлен.
– Не тот ли это день, когда мы…
– Нет, – отрезала Мадлен, окинув Шарлотту ледяным взглядом, и повернулась к Эмме. – Мы не знаем, где ты была в тот день, Саттон. Пусть кто-нибудь другой лечит твою амнезию.
Фарфоровая кожа Мадлен поблескивала в ярком свете ламп. Ее глаза сузились, когда она посмотрела на Эмму, как будто призывая оставить этот разговор. Шарлотта перевела взгляд с Эммы на Мадлен, и на ее лице промелькнула тревога. Даже Лорел сидела впереди с неестественно прямой спиной.
Эмма ждала, догадываясь, что затронула больную тему, и надеясь, что кто-нибудь объяснит, в чем дело. Но напряженное молчание затянулось, и она сдалась. Попытка номер два, подумала она, залезая в карман и нащупывая серебряную подвеску-паровозик.
– Ладно, проехали. Мне тут пришло в голову, что пора устроить новый розыгрыш в нашей «Игре в ложь».
– Круто, – пробормотала Шарлотта, возвращаясь взглядом к крутящемуся куску глины. – Какие идеи?
В углу мастерской кто-то из девчонок мыл руки в раковине, а из печи доносился громкий треск.
– Мне понравилось, как мы угнали машину моей мамы. – Она вспомнила видео на компьютере Лорел. – Можно придумать что-нибудь в том же духе.
Мадлен задумчиво кивнула. – Можно.
– Только… с изюминкой, – продолжила Эмма, повторяя слова, отрепетированные накануне вечером в спальне Саттон. – Скажем, бросить чью-то машину посреди автомойки. Или загнать ее в бассейн. А то и вовсе оставить на рельсах.
Услышав про рельсы, Шарлотта, Лорел и Мадлен насторожились. Горячая резкая боль пронзила грудь Эммы. В яблочко.
– Очень смешно. – Шарлотта шлепнула кусок глины в центр круга – чпок.
– Повторы запрещены, не забыла? – прошипела Лорел через плечо.
Мадлен хлопнула себя по лбу тыльной стороной ладони и сурово посмотрела на Эмму.
– И ты надеешься, что снова нагрянут копы?
Копы. Я изо всех сил напрягала память. Но недавняя вспышка воспоминаний о железнодорожных путях так и не вернулась.
Эмма обвела взглядом подружек Саттон, и рот будто наполнился ватой. Прежде чем она успела задать следующий вопрос, включилась система местного оповещения.
– Внимание! – проскрипел жестяной голос Аманды Донован – старшеклассницы, которая обычно зачитывала ежедневные сводки школьных новостей. – Пришло время объявить имена победительниц, номинированных на звание королевы бала выпускников, темой которого в этом году станет Хэллоуин. За них проголосовали самые талантливые футболисты, бегуны и волейболисты школы «Холли»! Призраки и гоблины, праздник состоится через две недели, так что успейте купить билеты сегодня, прежде чем они будут распроданы! У меня и моего спутника они уже есть!
Мадлен скривила губы в отвращении.
– Интересно, с кем может пойти Аманда? С дядей Уэсом?
Шарлотта и Лорел хихикнули. Дядя Аманды, Уэс Донован, спортивный комментатор, вел свое радиошоу «Сириус». Аманда так часто хвасталась этим родством, что Мадлен давно прозвала дядю и племянницу тайными любовниками.
– Поздравьте вместе со мной Нору Альварес, Мэдисон Кейтс, Дженнифер Моррисон, Зои Митчелл, Алисию Янг, Тинсли Циммерман…
Каждый раз, когда звучало чье-то имя, Мадлен, Шарлотта и Лорел выражали одобрение или разочарование, поднимая и опуская большие пальцы.
– …Габриэллу и Лилианну Фиорелло, первых двойняшек в истории номинации! – заключила Аманда. – Примите наши теплые поздравления, юные леди!
Мадлен захлопала ресницами, как будто пробудившись после долгого сна.
– «Двойняшки-твиттеряшки»? В королевы?
Шарлотта фыркнула.
– Кто будет за них голосовать?
Эмма смерила их взглядом, стараясь сдержаться. Габби и Лили Фиорелло по прозвищу «двойняшки-твиттеряшки» учились с ними в одном классе. Обе голубоглазые, медовые блондинки, они все-таки имели и свои милые особенности вроде родинки на подбородке у Лили или пухлых губ а-ля Анджелина Джоли у Габби. Эмма до сих пор не могла понять, входят ли Габби и Лили в банду Саттон. Две недели назад они приходили на ночной девичник у Шарлотты, когда неизвестный чуть не задушил Эмму, но в «Игре в ложь» не участвовали. Эмма считала этих блаженно-глуповатых девиц с одним интеллектом на двоих и с пристрастием к айфонам никчемными пустышками, чем-то вроде низкокалорийных взбитых сливок.
Я бы с этим поспорила. Если я что и усвоила при жизни, так это то, что внешность бывает обманчива…
Словно по команде, заверещали сразу четыре резких рингтона. Шарлотта, Мадлен, Лорел и Эмма полезли за телефонами. На экране у Эммы высветились два новых сообщения – одно от Габби, другое от Лили. «Мы знаем, что мы лучшие!» – писала Габби. «Жду не дождусь, когда нам наденут короны!» – вторила ей Лили.
– Тоже мне, дивы, – раздался рядом голос Мадлен. Эмма заглянула в ее телефон. Мадлен получила такие же эсэмэски.
Шарлотта презрительно усмехнулась, уткнувшись в свой телефон.
– Вот бы они выступили как близняшки Кэрри[8]. Тогда нам останется только вылить им на головы ведра свиной крови.
Телефон Эммы снова ожил. Лили прислала вдогонку: «Кто на свете всех милее? Получила, королева-сука?»
– Ну, теперь они уж точно не отправятся с нами в поход после танцев, – заявила Шарлотта.
– Мы что, опять попремся? – Лорел сморщила нос.
– Это традиция, – решительно сказала Шарлотта и посмотрела на Эмму. – Верно, Саттон?
Поход? Эмма подняла бровь. Эти девушки никак не тянули на любительниц активного отдыха. Но она все-таки кивнула.
– Верно.
– Может, рванем на горячие источники на гору Леммон? – предложила Мадлен, закручивая темные волосы в пучок. – Габби и Лили говорят, что там полно природных солей, от которых кожа просто сияет.
– Хватит уже о Габби и Лили, – застонала Шарлотта, поправляя на голове повязку василькового цвета. – Не могу поверить, что нам придется планировать вечеринку для них. Как же они надоели!
Эмма нахмурилась.
– Почему мы должны заниматься вечеринкой?
Все замерли на мгновение, уставившись на нее. Шарлотта цокнула языком.
– Ты забыла про маленькую организацию под названием Комитет встречи выпускников? Единственное, чем ты занимаешься с девятого класса?
Эмма почувствовала, как забилось сердце. Она выдавила смешок.
– Хе-хе. Это же ирония. Когда-нибудь слышала об этом?
Шарлотта закатила глаза.
– К сожалению, бал выпускников не может быть ироничным. Мы должны превзойти прошлогодний успех.