— Сегодня? Но ты не представляешь, какая это работа!
— Я договорюсь с парнем, который приходит мыть посуду после обеда, пусть останется на час или два дольше.
— Мишель? Он же не кондитер!
— Не важно, тут не нужна высокая кухня. Это для туристов, а не для постоянных клиентов. Они придут, съедят и уйдут. И им плевать на качество! Сделай что-нибудь посытнее — получится дешево, и люди быстро наедятся.
— Посытнее? Ты хочешь, чтобы я превратил свое искусство в помои? Я не какой-нибудь рабочий на конвейере…
Я положила руку ему на плечо:
— Родриго, ты восхитительный повар. Твои блюда — настоящие шедевры кулинарного искусства. Но сегодня я очень прошу тебя забыть о качестве и сосредоточиться на количестве. Это не моя прихоть, это нужно, чтобы поправить дела на корабле. Наше будущее висит на волоске, и сейчас оно в твоих руках. Я могу на тебя рассчитывать?
Эту речь я произнесла, глядя ему в глаза трогательно и доверчиво и не убирая руку с плеча. Я словно почувствовала, как сильно он нуждается в теплом, человечном отношении.
Родриго согласился.
Я выиграла.
Еще одна светлая мысль пришла мне в голову — переименовать все блюда, чтобы не пугать клиентов витиеватыми и депрессивными названиями.
После обеда я пригласила Катель в свой кабинет. Эта карьеристка не только попой умела крутить, но и в работе была хороша. Я решила воспользоваться этим. К тому же чем больше я ее нагружу, тем меньше времени у нее останется, чтобы строить козни против меня.
— Я видела, что ты обучаешь официантов техникам продаж, — с порога начала я.
— Естественно.
— Это очень хорошо, но я бы хотела, чтобы ты составила им план по выручке. Причем не на весь ресторан, а средний чек на посетителя.
Она, казалось, опешила от моей просьбы.
— Ты имеешь в виду месячный план?
Так далеко я не заглядывала, ведь мой испытательный срок заканчивался всего через неделю.
— Лучше определить план на день. Так они сразу увидят результат и на следующий день постараются продать больше.
— Хорошо. Значит, дневной план по выручке ресторана и средний чек на посетителя.
— Нет-нет, мы будем считать не общую выручку ресторана, а итоговую цифру каждого официанта. Такой подход разбудит в них дух соперничества, а это самое эффективное, что может быть.
Она молча слушала.
— За тем, чтобы общая дневная выручка ресторана соответствовала плану, будешь следить ты. Я позже сообщу точные цифры.
Когда она вышла, я откинулась в кресле и позволила себе передохнуть пару минут.
Впервые за все время работы Катель не смотрела на меня свысока. Это не было связано с темой разговора — скажи я то же самое три дня назад, она бы и ухом не повела. Метаморфоза случилась благодаря моему новому характеру, новому отношению к себе и к другим.
Впервые в жизни я чувствовала, что могу вести за собой людей.
Корантен принес обед. За едой я продумывала дальнейшие действия.
Покончив с десертом, я отправилась встречать аудитора, о котором Шарль говорил с такой опаской. Я прекрасно понимала значимость этого визита, но не сомневалась, что все пройдет гладко и мы покажем, на что способны.
Он поднялся на борт ровно в четырнадцать часов под звук колоколов, доносившийся из собора Сен-Жан-Батист. Строгий серый костюм, на вид как будто тесноватый, подстриженные ежиком волосы, мрачный взгляд — и ни намека на улыбку. Он вежливо пожал мне руку. Этот человек показался очень уверенным в себе и решительным, но при этом закрытым и глубоко несчастным. В его глазах навыкате ни искорки, ничего, что говорило бы об интересе к делу. Из породы людей непрошибаемых.
И все же я должна была ему понравиться. Передо мной стояло две задачи: получить хорошую характеристику в отчете и согласие на инвестиции американского фонда.
Я пригласила его в свой кабинет и спросила, какие документы нужны для проверки.
Несмотря на его закрытость и нежелание идти на контакт, я потихоньку начинала понимать, что за тип передо мной: чиновник, уверенный, что миром правят логика и рациональность. То же чутье подсказало, каких людей он уважает и признает равными. По мере того как картинка вырисовывалась у меня в мозгу, я сама превращалась в такого человека. Я говорила только о фактах, мой голос стал таким же плоским и безэмоциональным, как у него, а фразы — конкретными, точными и четкими. Я чувствовала себя воплощением логики.
Рассказав ему о нашей деятельности, финансовом состоянии и членах команды, я предложила пройтись по судну и познакомиться с сотрудниками. Он отказался.
— Пока что этого не требуется, — сказал он тоном, не допускающим возражений.
Вместо этого аудитор осведомился о задачах и результатах работы каждого сотрудника.
Затем он попросил отвести ему кабинет, где можно было спокойно изучить документы. Места у нас было немного, поэтому я предложила разместиться в одном помещении со мной или занять пустующую каюту в трюме, где мы хранили аптечку и все необходимое для оказания первой помощи. Он выбрал второй вариант.
Я отвела его туда. При виде иллюминатора, расположенного под ватерлинией, и потоков мутной воды за ним, аудитор скорчил недовольную гримасу, но все же притащил в каюту бухгалтерские книги и заперся там до вечера.
Разобравшись с этим делом, я решила поздороваться с Шарлем. Я подошла к его кабинету и уже хотела постучать, как из-за двери до меня донесся голос Катель. Она говорила нарочито тихо, как будто не хотела, чтобы ее услышали. Я замерла на месте, стараясь не выдать себя.
— Натан отказался поменять заказ. Сказал клиенту, что уже слишком поздно и повар готовит его блюдо. Посетитель разозлился и ушел, хлопнув дверью.
— Тут все зависит от того, сколько прошло времени, — послышался голос Шарля.
— Это не важно! Нельзя так просто взять и послать клиента! И вообще, от этого Натана одни проблемы. Сам работает черт знает как и остальным подает дурной пример.
— Послушайте, решать вам. Если вы правда считаете, что с ним не сработаться…
— Есть одна проблема. Сибилла его покрывает.
— Почему вы так думаете?
— Да потому, что они встречаются.
Кровь ударила мне в голову.
— Как это? — удивился Шарль.
— У них отношения.
— С чего вы это решили?
Тут я услышала чьи-то шаги, и мне пришлось ретироваться.
Не теряя ни минуты, я пошла в ресторан и жестом позвала Манон.
— Ты в курсе, что там натворил Натан?
Она слово в слово передала историю, только что услышанную мной от Катель.
Натан и правда перегнул палку. Я сто раз говорила ему быть помягче с клиентами и не бодаться, даже если они не правы.
Моя судьба оказалась в руках Катель.
Наверняка она заметила мою решительность и профессионализм, вот и решила быстренько расквитаться.
Нельзя было терять ни минуты.
Я позвала Натана к себе в кабинет. Когда несколько минут спустя он пришел, я специально оставила дверь открытой, чтобы у Шарля не возникло подозрений.
Я расспросила о том, что произошло за обедом, выслушала его версию, а затем ясно и четко дала понять, что он совершил серьезную ошибку, уклонившись от исполнения своей непосредственной обязанности.
Он смотрел на меня ошарашенно, но я была непреклонна. Что самое удивительное, в тот момент я абсолютно ничего не чувствовала. На кону стояла моя карьера — эмоции отключились.
Всю жизнь дурацкие переживания не давали мне и шагу ступить. Я постоянно задавала себе тысячу вопросов. Не расстроится ли человек, если я поставлю свои интересы на первое место? Не обидится ли из-за того, что я не уступила? Меня постоянно раздирали эти «за» и «против», «отказаться» и «согласиться».
И вдруг я без всяких усилий принимаю решение, не считаясь с эмоциями. Как если бы вообще ничего не чувствовала к Натану. Как если бы мы не были вместе. Я думала только об одном. Вся моя энергия, вся воля, все силы были направлены на достижение одной цели: преодолеть рубеж испытательного срока и остаться на этой работе. Все, что не вело к цели, не имело значения.
Я сообщила Натану об увольнении.
Полчаса спустя он получил расчет и покинул корабль.
Операция «Бесплатные пирожные» произвела фурор.
Как я и ожидала, посетители, в основном туристы, повалили на корабль. Они набросились на сладости, которые Родриго и мойщик посуды состряпали на скорую руку. Выручка получилась отличная.
Шарля это явно впечатлило. Я воспользовалась моментом, чтобы похвастаться и другими успехами — индивидуальным планом продаж для всех официантов и, конечно, увольнением Натана. Рассказывая о последнем, я наслаждалась тем, как ловко выбила почву из-под ног у своей соперницы.
— Вы наняли этого официанта меньше месяца назад, а теперь увольняете. Он оказался хуже, чем вы думали? — спросил Шарль.
— Вовсе нет! Я изначально брала его ненадолго. С нашей финансовой ситуацией это самое выгодное, что можно придумать, — нанять человека и уволить во время испытательного срока. Никаких дополнительных выплат и никаких проблем.
Шарль покивал головой, восхищенный хитрым расчетом.
Вот так, одним махом, грубая ошибка, чуть не приведшая к фиаско, превратилась в колоссальный успех.
Но я не собиралась останавливаться на достигнутом. Да, Шарль увидел мою решимость, а Катель лишилась оружия. Оставалась команда. Я собрала сотрудников, проинформировала их о случившемся и заявила: «В нынешней ситуации мы не можем держать человека, который подводит остальных. Сейчас все должны работать с полной отдачей, чтобы сообща выправить сложившееся положение. Я рассчитываю на вас, верю, что скоро удача улыбнется нам и мы снова будем на коне».
Чутье подсказывало, что надо взывать прежде всего к эмоциям: «Вы будете гордиться собой, а я вами. Руководство оценит ваши старания, а вы — его щедрость».
В тот момент я свято верила в то, что говорила. В моих обещаниях не было расчета, одна лишь искренность. Вот только на деле она ничего не гарантировала. Меня опьяняла возможность влиять на людей, выпавший шанс победить и доказать свою способность быть лидером. В этой бешеной гонке я могла пообещать что угодно… нисколько не сомневаясь