– Понимаю, – согласно кивнул я. – Пустить пыль в глаза, милое дело.
– Ну так вот, – снова кивнул Тимур, – маскировка, – да и не рассчитать, сколько народу работает. Может, в группе пара человек, а может, два взвода.
Позывные были распределены следующим способом. Восемь бойцов, распределенные на два бэтээра, именовались не иначе как «Коробок один» и «Коробок два». Остальные же, распределившись по машинам, получили позывные «Стервятник» с первого по третий соответственно. Группа прикрытия, оставшаяся на базе и готовая в любой момент бросить к нам силы подкрепления, именовалась не иначе как «Гнездо».
– Я Гнездо, расчетное время прибытия двадцать минут. Начать перекличку.
– Коробок один, готовы. Головной.
– Коробок два, готовы.
– Стервятник один, готовы.
– Стервятник два, готовы.
Я вжал кнопку на черном прямоугольнике с толстой прорезиненной антенной.
– Стервятник три, готовы.
Ну вот, наша первая серьезная операция. Все, что было раньше, цветочки. Паническое бегство с полосканием портянок, а тут настоящая военная операция, с бронетехникой и взаправдашними позывными, как у взрослых. По данным разведки, проведенной в районе складов за несколько дней до акции, шатунов там была тьма тьмущая, что меня несколько смущало. Откуда взяться мертвякам в складской зоне, да еще в таком количестве? Вот спальные или деловые районы, я еще понимаю. Плотность населения там три тушки на квадратный метр, если не больше.
В принципе во всех мегаполисах, дающих работу области со всеми своими ближайшими пригородами, было такое понятие, как дневное население. С ночным населением все понятно, это все те, кто прописан и жил в своих маленьких уютных саркофагах под гордым названием личная жилплощадь. А вот дневное население увеличивало цифру в разы, приравнивая к нему бесконечный областной поток, врывающийся поутру в город с вокзалов и аэропортов, а также атакующий автобаны на частном автотранспорте. Были еще, конечно, и нелегальные мигранты, уверенно составляющие в общем количестве без малого треть населения, но учесть всех их было мало возможно, и потому зачастую на них махали рукой.
Ехали весело, с песнями и анекдотами, наверное, ввиду мандража, что испытывал каждый перед боем. Все наши столкновения с бешеными до этого момента были спонтанны, хотя мы и ожидали от своих вылазок чего-то подобного, а тут все черным по белому. Ни влево, ни вправо. Только бой. Периодическая автоматная стрельба впереди оповещала о том, что какой-то нерасторопный шатун не успел убраться с пути следования колонны. Порой вступал более крупный калибр, громко бухая и рикошетя эхом от стен давно уже брошенных домов с пустыми глазницами оконных проемов и разнося звук выстрелов на многие кварталы вперед.
– Как бы зеки не услышали, – волновался я, слушая, как раз за разом включаются автоматчики, но выбить из шатуна дух было уже сродни инстинкту. Видишь бешеного – стреляй.
Через пятнадцать минут колонна встала, по инерции пройдя еще с десяток метров. Спецы на броне принялись распихивать завал, мешающий движению колонны. Скрип гнущегося железа, хохот, матерок, как будто на пикник собрались, да им и не привыкать. По разговорам капитана, парни у него тертые, не в одной горячей точке землю топтали, так что смердящие гнилой плотью шатуны, норовящие отхватить от тебя кусок, для них обычная работа. Смерть, она в любом виде смерть, будь это бородатая рожа в тюрбане или перекошенная в предсмертном оскале харя.
– Стервятник один, для всех, расчетное время прибытия пять минут, – выплюнула рация в душное нутро крытого кузова, заставив подобраться и начать проверять оружие. – Работаем по старому плану.
– Готовы? – кивнул я своим.
– Как не готовы, – Марик любовно погладил отполированное цевье автомата. – Меткости мне вроде не хватает, так вот сейчас начнется практика.
– Не геройствовать, – начал я проводить последний инструктаж. – Вперед не лезть. Двигаемся группой, как планировали раньше. У каждого свой участок ответственности. В темные помещения только с фонарем, по закоулкам после зачистки. Любой ангар – потенциальная опасность, даже если заперт на все засовы. Там мог остаться сторож, рабочие или кто-то еще, и вполне могут поджидать у входа. Мол, здрасть, наконец-то доставка пиццы с человечиной.
– Не дураки, – кивнул Марк, заменяя стандартный магазин на спаренный с помощью куска изоленты. – Обсуждали стратегию, ее и будем придерживаться.
– Минутная готовность, – снова выплюнула рация, и мы покатили вдоль высокого, метра в три, бетонного забора, закрытого сверху егозой. Видать, много было тут добра, если старые хозяева так нетривиально подошли к безопасности складской зоны. О простой картошке так не беспокоятся.
Не знаю уж, как открывали ворота, но колонна не спеша, не сбавляя скорость и не убыстряя темп, принялась втягиваться на территорию и вставать задними бортами к выезду. Не услышав наконец молотящего двигателя грузовика, я первый выпрыгнул наружу, по-молодецки перескочив через борт, и, сдернув скобы, удерживающие дощатую преграду, кивнул.
– Выгружаемся.
Автоматы где-то впереди рявкнули, разбрасывая в пыль и песок под ногами бойцов уже отработавшие свое гильзы.
– Я Коробок один, вышли в заданную точку. Единиц противника порядка десятка, производим зачистку.
– Начали уже, – хмыкнул Марк, щелкнув затвором.
– И мы, помолясь.
– Коробок два, вышли в заданную точку.
Предварительно вся территория была разделена на сектора, львиная доля которых досталась броне. Возможностей у «восьмидесяток» было значительно больше. Кого не постреляют, того на колеса намотают. Помыть вот только эти колеса надо опосля, а то воняет шибко. Нашей группе был отдан, так сказать на откуп, квадрат шесть, два длинных железных ангара, метров по триста каждый, затесавшиеся в левом углу у входа, куда собственно мы и отправились.
– Шатун. – Автомат в руках Марка подпрыгивает, старик мажет, но тут же исправляется, беря упреждение.
– Два мертвяка, – это уже Женя, упор с колена, стоим, бах, щелк, гильза летит в пыль, бах, – отработано.
Становится скучно. То ли мертвяки здесь ни черта не жрали, то ли действительно их врасплох можно взять, но бешеные, даже не «бешеные», а будто сонные мухи. Еле бредут, заволакивая ногу за ногу. Тем проще для нас. – Увидел, выцелил, потащил курок. Не получилось, повтори. Так, шаг за шагом проходим первые сто метров, оставив за собой с десяток неудачников, упокоенных теперь уже навсегда.
– Твою мать!
И тут как будто прорвалась плотина, стремясь смять, поломать вырвавшимся из нее водным потоком. Мертвяки резко ускорились, став в разы мобильнее. Автоматы начали дергаться более часто, а мы постепенно начали сужать кольцо, пока наконец я не почувствовал позади чью-то спину.
– Много, – прохрипел Марк, стараясь одновременно стрелять и вытирать пот, застилающий глаза. – Слишком много.
– Это Стервятник три, прошу помощи, – вздернул я рацию к губам.
– Сами в заднице, Стервятник три, – выдает рация. – Держитесь, сколько можете, потом прорывайтесь назад.
Вот тебе и на, вот тебе и спецы. Омоновцев, видать, тоже сильно прижали, если обычно бравый и задиристый Тимур дышит в эфир, будто загнанная лошадь. На автомате меняю магазин, отщелкивая старый и бросая под ноги. Не до него сейчас, потом подберу. Толпа мертвяков все нарастает, идет будто волнами, будто прилив, который наступает на песчаный пляж, грозя утащить за собой в море лежаки с отдыхающими, но мы не отдыхающие и это не пляж. Вокруг действительность. И какой черт потянул меня на эти галеры? Нафига? Понтануться перед Гориным хотел, идиот?
– Группа слева, – это Марик перещелкивает обойму.
Нафига, сидели бы на базе, как гражданские паиньки, а сейчас мои амбиции и людей погубят, да и меня самого в могилу вгонят.
В голове вдруг что-то щелкнуло, как будто какой-то добрый человек зашел в пустую комнату и, удивившись, что она погружена во тьму, щелкнул клавишей выключателя. Хрена вам. Это наша земля, это наш хабар, а со мной мои люди.
– Два автомата направо, – вдруг ни с того ни с сего заорал я, – огонь по ногам, не выцеливаем. Добить всегда успеем. – Марик и Марк переводят огонь по правому флангу, разрывая нижние конечности мертвяков в клочки, а группа за ними замедляет ход.
– Снайпер, на два часа. Тем же макаром. – Встаем в круг, давая Жене возможность выцелить, и еще три бешеных заваливаются, будто кули с песком, заставив стопорнуться еще одну группу шатунов, прорывающихся из-за угла ангара. Господи, откуда их тут столько? И вдруг тишина.
– Кончились, командир, – несколько ошалевший Марик завертел головой по сторонам. – Кончились.
– Ага, – кивнул я, потянулся к поясу, на котором висела фляжка, и, позабыв о том, что там коньяк, отхлебнул несколько глотков. Хорошо пошло, деря горло и приятным теплым комком проникая в пищевод и опускаясь в желудок. Брррр. – Держи. – Не глядя передав флягу через плечо, я настороженно прислушался к воцарившей на складской территории тишине.
– Коробок один, сектор чист, без потерь.
– Коробок два, сектор чист, без потерь.
– Стервятник один, сектор чист, без потерь.
– Стервятник два, сектор чист, без потерь.
Будто загипнотизированный я слушал монотонные доклады бойцов, будничные и в то же время радующие, пока наконец не понял, что эфир разрывается от крика.
– Стервятник три, ответьте. Стервятник три, доложите обстановку. Это Стервятник один, прием. Стервятник три, ответьте, – орал Горин из дальнего конца складов. Глотка у капитана была луженая, так что рацией ему можно было и не пользоваться. Все и так было прекрасно слышно.
– Стервятник три, – заторопился я. – Сектор чист, без потерь.
– Стервятник три, – тут же последовал сухой ответ Тимура, – в следующий раз отвечать без замедлений.
– Есть отвечать без замедлений, – бодро ответил я. Солнце вновь светило ярко, воздух пьянил, и отчаянно хотелось курить, если бы не одно но. Горы трупов вокруг ну никак не сочетались с моим радужным настроением.