Густая седая борода придавала ему вид мудреца. Волосы тёмные, лишь местами с проблесками седины.
Он носил простую белую рубашку с закатанными рукавами. Никаких украшений, ничего лишнего. Даже не верилось, что такой человек может быть обычным учителем. И уж точно не тем, кто торгует картошкой у метро.
С первого взгляда он внушал уважение. Подойдя к кафедре, он обвёл класс серьёзным взглядом и заговорил спокойным голосом:
– Моё имя – Иннокентий Корвин. С этого дня я буду вашим преподавателем.
Иннокентий осмотрел класс и задал, казалось бы, простой вопрос:
– Что вы такие грустные?
Никто не ответил. Все молчали, опасаясь сказать что-то не то. Учитель, по-видимому, знал причину общего уныния. Видно, не впервые сталкивался с подобным.
– Вы думаете, что проиграли? Ошибаетесь. Ходит мнение, что человечеству нужны только воины и маги – сильные бойцы. Но никто не понимает: не будь нас, фермеров, человечество рухнуло бы за пару суток.
Он помолчал, потом, словно в раздумье, добавил с лёгкой иронией:
– Хотя, возможно, оно и за двадцать четыре часа развалится...
Вообще, Иннокентий затронул крайне интересные темы, и я слушал его с наслаждением. Он явно опытный учитель, и первое его занятие было направлено на то, чтобы заставить нас полюбить свою профессию.
Он сказал, что профессия фермера – это не только про еду, а про основу, жизненную артерию, без которой человечество рухнет. Маг или воин – неважно, какой бы уровень ни был, если проголодался, а еды нет – всё, до свидания.
– Из этого вытекают сразу два важных фактора. Первый: вы, как фермеры, всегда будете обеспечены едой. У воина в холодильнике может быть пусто, но не у вас.
Учитель уделил много внимания голоду, словно тот был главным врагом человечества.
– Второй фактор вытекает из первого: у вас всегда будет работа, а значит, и профессиональный рост.
Глава 15 – Гений
Иннокентий так завёлся, что буквально погрузился в историю с головой. Он заговорил о революции, но не о простой, а о Первой аграрной революции.
– В те времена наши предки представляли собой лишь небольшие группы охотников и собирателей. Они брали от природы только то, что она сама давала: корни, ягоды, мясо диких животных. Жили кочевой жизнью, следуя за стадами и сезонами.
Учитель сказал, что тогда вся планета была покрыта растительностью. Леса, луга, поля – зелень простиралась до горизонта.
Многие в классе ему не поверили. Посчитали это фантазиями учителя или просто сказками для детей.
Как-никак они видели реальность, а здесь только холод. В Цитадели не было ни одной травинки, ни одного дерева. Словно земля отказывалась дать жизнь хоть одному росточку.
На это учитель ответил:
– Это сейчас так. Сейчас Цитадель окружена бетонными полями и мёртвыми горами.
Иннокентий выразился ещё более резко, назвав нашу планету мёртвой, остывающей, где крайне трудно вырастить жизнь, о которой он сейчас говорил.
Я же слушал грубую речь учителя и вопросы учеников и поражался. Для них эта ситуация была обыденностью, для меня же катастрофой.
Жить на планете, несовместимой с жизнью, довольно неприятно. Я понимаю, что дела не станут лучше на этой планете. С каждым годом, с каждым веком ситуация будет ухудшаться. Звучит действительно как катастрофа, медленно тянущая человечество в бездну.
В любом случае, Иннокентий не останавливался на том, что происходит сейчас. Не наше положение ему нравилось обсуждать, а больше его увлекали рассказы о Первой аграрной революции.
Учитель говорил так:
– Это стало поворотным моментом, когда человек впервые перестал просто брать и начал создавать.
Он рассказал о важности сознательного выбора семян лучших злаков, о высаживании их в плодородную почву рядом со своим временным жилищем. Тогда появились первые земледельцы. Появилась идея будущего.
Иннокентий развёл руками и назвал это:
– Заботой о завтрашнем дне.
Вообще, мы ожидали, что учитель будет говорить о чём-то простом: о мотыге, о земле, об урожае, о хлебе.
Только он говорил о сложном: об агрономии, о селекции, о сохранении экосистем, о стратегии выживания и титаническом труде, который лежал на плечах первых фермеров.
И в конце своей речи он сказал:
– Именно поэтому наша профессия носит белый цвет.
Я не сразу понял, при чём тут белый. Ведь фермер ассоциируется либо с зелёным – цветом растений, либо с чёрным – цветом земли.
У Иннокентия было иное объяснение:
– Белый – это цвет начала. Цвет первого семени, а оно белое… – в подтверждение своих слов он достал большое семечко размером с ноготь и показал всем.
Однако здесь мы снова возвращаемся к теме цветов. Ведь при нормальном пробуждении проявляются два цвета: белый и золотой. Никто не задавал вопросов по этому поводу, поэтому мне пришлось поднять руку.
– Учитель.
– Да?
– Если белый цвет означает семя, то что означает золотой?
Он улыбнулся, как будто ждал этого вопроса.
– Золотой цвет – это то, что позволяет человечеству выживать до сих пор. Пространственная ферма!
Я кивнул, ведь это действительно так. На мёртвой планете, где ничего не растёт, Энрю дал людям профессию.
У Фермера есть один базовый и неизменный навык, доступный каждому. Называется он просто – Ферма.
Впрочем, само название мало что говорит о навыке. Чтобы его лучше понять, нужно открыть описание:
[Ферма (ур. 1) – личный пространственный участок земли для выращивания растений и разведения скота. Ограничение: непрерывное пребывание – не более 6 часов в сутки.]
Прямо сейчас многие открыли и перечитали описание навыка. Честно говоря, выглядело это вполне прилично, я бы даже сказал – впечатляюще.
Каждый человек из присутствующих здесь, по сути, является настоящей машиной по производству еды. И это только наш класс – всего тридцать человек.
Учитель тоже не упустил момента подчеркнуть это:
– Вы только вдумайтесь. В вашем распоряжении – собственный участок земли. Личный, независимый, ни от кого не зависящий. Никакая другая профессия, даже на высших уровнях, не получает ничего подобного. Это настоящее чудо, Господа.
Он сделал паузу, оглядывая нас.
– И после этого кто-то ещё смеет говорить, что профессия Фермера – жалкая? Нет, друзья мои. Это другие профессии вам просто завидуют.
Находясь в этом мире второй день, я пока не слышал ни одного мнения о том, что кому-то завидно быть фермером. Складывалось впечатление, что всё как раз наоборот.
Однако слушать о своей профессии как о достойной намного лучше, чем слышать, как все тебя «оскорбляют» или сочувствуют. Мне лично сочувствие людей нахрен не нужно.
Мне больше нравились слова учителя, и поэтому я часто кивал. Но не у всех было такое мнение, к примеру, у Сергея. Тот сидел рядом со мной, и мне было хорошо видно, как он сжал кулак и стиснул зубы, словно едва сдерживал раздражение.
«Но почему?!»
«Неужели из-за расхождения во взглядах?»
Люди глупы, особенно когда слышат, как кто-то говорит ерунду, по их мнению. Не зря же в мире возникает множество споров: в том числе из-за обычных слов и мнений – они готовы бить друг другу лица. А иногда не прочь совершить и вещи похуже. Всё ради того, чтобы сказать:
«Ты не прав, а вот я прав!»
Поэтому было понятно, когда Сергей решил вступить в спор с учителем. Просто не совсем ясно:
«Почему он выбрал такого оппонента?»
Говорят же, что биться нужно хотя бы с равным противником. Но Сергей выглядел обычным подростком, ничем не выделяющимся из общей массы.
И всё же у него хватило смелости озвучить свои мысли:
– Учитель, очнитесь. Никто не завидует фермерам!
Иннокентий замолчал и посмотрел на него. Его взгляд стал холоднее, лоб нахмурился. Сергей будто этого не замечал и продолжал:
– Да, у фермеров есть ферма. Но у них всего две руки и лишь шесть часов в день. Что они могут сделать в одиночку?
Он говорил уверенно:
– В личное пространство не может войти никто, кроме самого фермера. А это значит, что вся работа ложится только на него: без помощников, без сельскохозяйственной техники. Только он и его ферма.
Если раньше я представлял ферму как огромные поля, засеянные пшеницей, то теперь представление в голове изменилось: простой фермер с мотыгой посреди поля, совершенно один.
В описании навыка действительно были слова «личное пространство», но я не обратил на них внимания. Наоборот, подумал, что раз личное, то значит надёжное.
Однако если говорить в целом о сельском хозяйстве, то что может сделать один человек? Ещё в древности фермерством занимались не одиночки, а целые семьи, общины, деревни.
Чтобы вспахать поле, посадить, удобрить, поливать, бороться с вредителями, собрать урожай – всё это всегда было командной работой.
Не зря ведь человек когда-то изобрёл разделение труда. И не потому, что это звучит красиво, а потому что иначе не выжить.
На бумаге идея личной фермы выглядела идеально. В реальности же: время ограничено, сил не хватает, ресурсов мало. Причин, почему всё может пойти не так, слишком много.
А Сергей всё продолжал:
– В итоге мы получаем не «фермера», а обычного работягу, который с трудом способен поддерживать крошечный огород.
Так и получается, что фермеров большинство, но прокормить всех получается с трудом.
Также парень предположил, что если бы существовала одна большая ферма или была возможность приглашать туда других людей, то было бы лучше. А так профессия фермера звучит не впечатляюще.
В заключение Сергей подвёл итог:
– У многих просто нет способностей, чтобы сделать из пространственной фермы что-то значимое.
Весь класс слушал, и, несмотря на его дерзкий тон, в его словах была доля горькой правды. Многие даже подумали:
«Нам конец…»
Я думал, что Иннокентий сейчас закричит. Не то чтобы боялся учителя, скорее, просто ожидал вспышки.