Например, в передаче участвовала Сьюзи Кватро. По советским нормам ведущий должен был рассказать: это молодая английская исполнительница, играет на бас-гитаре, что делают немногие девушки; написала такие-то и такие-то популярные произведения.
Особо приветствовалось, если музыкант еще выступал за мир, против капитализма и расовой дискриминации, на это обращалось особое внимание.
Я не заморачивался биографическими данными, искренне считая, что зрителю хочется послушать музыку, а не лекцию, поэтому мой комментарий выглядел приблизительно так:
— Когда советский космический корабль пролетает над туманным Лондоном, в подвале викторианского особняка сидит девушка Сьюзи Кватро и играет на бас-гитаре. Хоть бы кто-то бутерброд ей принес, вон какая худенькая!
В общем, я лепил, что бог на душу положит.
Это была новая для телевидения лексика. Сейчас так говорят практически все диск-жокеи, тогда это выглядело оригинально и смело. В принципе, я ничего не придумывал, за образец взял манеру Севы Новгородцева, его комментарии на ВВС — этакий интеллигентный стеб. Но в отличие от Севы, я был балбес, рассуждающий на полном серьезе, да еще балбес хорошенький.
К тому же Сева комментировал музыкальные новинки, которые выходили во всем мире, а я — в основном ВИА местного пошиба.
В ту пору в Союзе был популярен таджикский инструментальный ансамбль «Гунеш». Предваряя его выступление, я говорил что-то в таком роде:
— Все знают, кто в нашей стране лучше всех исполняет джаз-рок.
Зритель ждал, что я скажу:
— Ну, конечно же — «Гунеш».
Но не тут-то было.
— Ну, гунешно же, «Конеш», — радостно сообщал я.
Я не помню, но съемочная группа утверждает, что именно мне принадлежит фраза, которую сегодня знают абсолютно все.
— Хотели, как лучше, получилось, как всегда.
Защитники справедливости считают, что Виктор Степанович Черномырдин был тайным поклонником передачи «Кружатся диски», и когда я про новую песню какого-то ансамбля высказался таким образом, взял это себе на заметку.
Вскоре потребность в авторе отпала. Мы с Фомой прекрасно справлялись сами. Нам лишь говорили, что собираются показать в передаче, и мы писали реплики для меня и «соведущего».
Клара Михайловна, большая любительница животных, сразу предложила взять какую-нибудь крыску, но вся группа в ужасе восстала против такого чудовища. После продолжительных дебатов согласились на птицу. Руководитель кружка живой природы Дворца творчества юных Ростислав Рахт очень расхваливал своего попугая ару по имени Вака. Назначили пробы.
На съемках Клара Михайловна обратила внимание, что попугай раскачивается, слушая песню. Мы не поверили своим глазам. Режиссер решила проверить его чувство ритма, стала махать в такт рукой.
Вака тут же отреагировал.
Тогда и возникла идея сделать его соведущим. Озвучивать птицу пригласили актера-кукольника Ричарда Богутского. Ричард делал это блестяще. Кое-кто из зрителей думал, что попугай действительно говорящий.
Птица стала настоящей телевизионной звездой. Спустя лет десять предприимчивые люди использовали эту популярность и открыли сеть магазинов для животных «Вака».
Как-то мы писали обвязки в СКК, на съемку пришло все местное начальство во главе с директрисой комплекса. Увидев Ваку, они пришли в восторг. Стоявший рядом Ричард на голубом глазу голосом попугая прокомментировал:
— Дуры, дуры, все дуры!
— Ой, какой умный! — только и восхитились работницы культуры.
Восторгов по поводу Ваки я не разделял. У меня с ним были чисто служебные отношения. Он все же был из диких джунглей, мог больно цапнуть, и вообще был попугаем с непростым характером. Это же не собака, с которой можно подружиться. У меня никогда не возникало желания его погладить. Но попугай, как символ ерничества, идеально вписывался в передачу. Колкости для него были естественны, тем более нами же придуманные, поэтому я не зацикливался на его недостатках.
В круг обязанностей Иры Михайловой входили не только творческие задачи, но и визиты к начальнику Ансамбля песни и пляски, чтобы договориться о нашем с Колей увольнении на очередные телевизионные съемки.
Женское обаяние действовало на военных безотказно.
Особенно неравнодушен к Ире был майор Ганюта, временно замещающий майора Золотова. В свое время он увлекался гиревым спортом, в результате его невысокое тело приобрело затейливый вид. Предплечья, грудь и живот выдавались у майора далеко вперед, и ему требовались немалые усилия, чтобы сцепить пальцы на животе. Видно, от постоянного перенапряжения он всегда ходил с красным лицом.
Визиты к Ганюте не вызывали у Иры восторга, между нами она звала его Свеклой. Свекла всегда шел навстречу телевидению, но не сразу, а только после того, как Ира подробно рассказывала о творческих планах.
Андрея и Лешу Михайловой отпрашивать не приходилось.
Заблудовский был офицером запаса, армия ему не грозила, на работе Андрей договаривался самостоятельно. До поры до времени не было проблем и с Мурашовым. Лешка восстановился на географическом факультете педагогического института имени Герцена и мог уйти с любой лекции. Но это продолжалось недолго. Мурашов вновь завалил сессию.
Ему тут же прислали повестку в советские вооруженные силы. У Лешки был псориаз, к тому же маленький ребенок, и все надеялись, что удастся его отмазать от почетной участи. Ира Михайлова даже ходила к военкому просить за Мурашова. Но ничего не помогло, Лешу все же забрили.
К счастью, его оставили служить в Ленинграде в военно-строительном отряде, и он что-то там постоянно месил.
Отпросить его со службы оказалось очень сложно, в ВСО каждый был на особом учете.
«Арину-балерину» нам пришлось записывать втроем. На «Последний час декабря» Заблудовский привел своего приятеля, тот маячил на заднем плане, изображая Мурашова. Никто не заметил подмены.
Несмотря на трудности, «Кружатся диски» приносили нам много радости.
После двух лет выхода в эфир, было решено одну из передач посвятить только «Секрету». Мы собрали лучшие песни. Сюжет передачи позаимствовали опять же у битлов, из их знаменитого фильма «А Hard Day’s Night», где они все время убегают от поклонников.
В самолете, что стоял на приколе, мы сначала куда-то летели, а потом сходили по трапу. Это чередовалось с хроникой ликующей толпы встречающих. Было понятно, что ликование вовсе не по нашему поводу. Мы изображали знаменитостей, играли сами и приглашали поиграть с нами зрителей. Все было искренне, ведь мы действительно ощущали себя такими, как все. У нас не было больших гонораров, лимузинов. После очередного концерта в каком-нибудь Доме культуры мы собирали инструменты и шли на метро вместе с толпой поклонников.
В 1986 году режиссер Виталий Аксенов пригласил нас в свой фильм «Как стать звездой». Там собралась большая компания тогдашних знаменитостей: Раймонд Паулс, Валерий Леонтьев, Лариса Долина, Театр моды Славы Зайцева, Слава Полунин с «Лицедеями».
Был среди нас и эстонский певец Иво Линна со своей группой «Апельсин». Его фамилия позволяла ему гораздо больше, чем другим. Линна брал американский рок, например, песню «Магу, Магу», слегка стилизовал под народный мотив и исполнял ее на эстонском языке. Получалась эстонская народная песня в обработке эстрадного ансамбля. Его и подавали на телевидении как народного исполнителя.
По сценарию (его Аксенов написал сам), наших «звезд» сменяли битлы, Луи Армстронг, Элла Фитцджеральд, Марлен Дитрих, Лайза Минелли, Ширли Маклейн. Виталий Аксенов был документалистом и собрал для фильма интересную кинохронику.
Я с Вакой должен был комментировать происходящее, а время от времени еще и петь. Моя роль не требовала больших творческих мук. В каждом эпизоде я менял костюмы и говорил чужой текст. Аксенов строго следил, чтобы никто не отходил от сценария. Сценарий мне не очень нравился, поначалу я пытался хоть что-то изменить в тексте, но скоро понял всю тщетность этих попыток и беспрекословно подчинился обстоятельствам.
Композитором фильма был Виктор Резников. «Секрет» пел две его песни: «Не трогай только гитару» на слова Алексея Ремициана и «О дружбе», где текст вместе с Витей написал я.
Во время съемок «Секрет» подружился с «Лицедеями».
Мы познакомились еще до этого на фестивале молодежи и студентов в Питере. Они тоже только начинали. Публика одинаково восторженно встретила и «Лицедеев», и «Секрет». Это нас сблизило.
Во время съемок фильма «Как стать звездой» несколько дней мы провели вместе на теплоходе, который плыл по Волге. Снимали песню «Не трогай только гитару», эпизоды до и после песни.
«Лицедеями» тогда кроме Славы Полунина были Леня Лейкин, Валера Кефт, Роберт Городецкий, Анвар Либабов, Аня Орлова. Мы жили рок-н-роллом, они — клоунадой. Мы постоянно сочиняли песни, они постоянно сочиняли шутки, трюки, гэги. Нам было весело вместе.
Даже тогда, когда я чуть не утонул. По сценарию «Лицедеи» и «Секрет» должны были долго бегать по теплоходу, а потом дружно сигать в воду. Беготню сняли довольно быстро. Оставалось снять наш общий прыжок в воду. Когда прозвучала команда «Мотор!», все прыгнули по течению, а я, решив, что так будет красивее, прыгнул против течения.
Меня понесло. Смотрю, а пароход уплывает. Хотя паники не было — я плаваю хорошо, ну, думаю, пусть Волга, пусть течение сильное, тихонько догребу до берега, но было неприятно. Меня, конечно, в беде не оставили, бросили спасательный круг. А Фома сам бросился в воду меня спасать.
Виталий Евгеньевич дал клоунам полную свободу. В фильме есть эпизод, где они едут в трамвае. «Лицедеи» придумали, что это их дом. Кто-то варил борщ, кто-то шил, кого-то мыли в ванне. И это было очень смешно. Оператору оставалось только поставить камеру и зафиксировать весь этот фейерверк.
Фильм «Как стать звездой» вышел широким экраном по всей стране и был невероятно популярен. В кинотеатрах выстраивались огромные очереди.
Первый раз такое случилось, когда демонстрировали фильм «Женщина, которая поет», наш фильм постигла та же участь.