Но ведь терпеть и правда можно. Можно, можно… Он загадал — если сможет вытерпеть без наркотиков, то Ленка будет с ним. Обязательно будет. Отступит боль — и она войдет в палату, к тому времени уже будут, конечно, пускать посетителей…
Главное — вытерпеть.
Он вздохнул и начал смотреть в окно, на небо, выискивая признаки зари. И, наверное, уснул, потому что проснулся не от боли, а от страха — он во сне догонял Ленку по непонятной серой равнине под диким розовым небом, похожим на штаны-лосины кислотницы. Надо было догнать — он отпустил ее туда, куда она не должна ходить одна… но перед ним выросли несколько фигур в бесформенных плащах — а страх вытолкнул его из сна.
— Коленька, — так нелепо и ласково его звала одна мать, сейчас она наклонялась над кроватью, — Коленька, что, очень больно? Или тебе водички?
— Мам, — позвал он, удивившись тому, какой сухой рот, — мам, ты пожалуйста днем сходи к Лене. Я тебя очень прошу. Узнай, как она там.
— К Кате? — переспросила мать. — К Кате ты хочешь сказать, Коленька?
— Мам, к Лене, — настойчиво повторил Ник. И добавил: — Дай попить…
...Катюха проснулась от того, что Нинка, младшая сестра, трясла ее за плечо и шептала жалобно:
— Кать, Кать, Кать…
— Что?! — девчонка села в мокрой от пота постели. Ночная рубаха прилипла к спине, во рту стоял привкус ужаса: только что она видела жуткий сон, которого уже не помнила.
— Кать, ты воешь, — испуганно и сердито сказала Нинка, выпуская ее плечи. — Ты воешь, как волчица, а мне страшно. Не надо!
— Ложись, это я во сне, — Катюха перевернула подушку. Сестра вернулась в свою постель, завозилась, укладываясь, а Катюха осталась сидеть, обхватив руками колени.
Луна серебристо заглядывала в окно. Часы показывали третий час утра.
«Что-то случилось, — отчетливо и необычайно серьезно подумала девочка. — Что-то с Витей. И я видела это во сне, вот что.»
Она прислушалась. Нинка спала, уснула сразу, как сурок. Катюха осторожно спустила ноги с кровати и, помедлив, встала около нее на колени. Сложила руки перед грудью. Она никогда не молилась всерьез, но сейчас ей было очень страшно — страшно не за себя! — и она не знала, как помочь Вите: молчаливому, внимательному, красивому, самому лучшему на свете мальчику…
— Господи, — прошептала она, — он самый хороший. Я, наверное, глупая и болтливая, я не для него, но… спаси и сохрани его, Господи, Господи…
Время и место неизвестно. Где-то в Серых Землях.
Идти по Серым Землям оказалось трудно. Не физически — морально. Физически-то как раз после принятия патентованной славкиной гадости трудностей не ощущалось. Но представьте себе, что вы идете и идете, а вокруг ничего не меняется. Говорят, даже в пустыне один бархан не совсем похож на другой. Тут создавалось впечатление, что ты шагаешь и шагаешь на месте — как в спортивном зале на вращающейся дорожке. Ленка ненавидела эти залы. Она не могла понять, для чего они, если есть на свете лесные тропинки, полевые дороги, настоящие весла в настоящей, плывущей по воде, лодке, настоящие велосипеды, на которых можно гонять по улицам…
— Знаешь, что я видела? — спросила она, чтобы просто подать голос: тишина (звуки были, но они казались частью этой тишины) доставала. Славка вопреки ее ожиданию охотно откликнулся:
— Что?
Она рассказала о своих странных видениях. Мальчишки, шедшие слева и справа, тоже внимательно слушали, потом Серега уверенно определил:
— Глюк.
— Нет, — возразил Славка, — не глюк, а параллельный мир.
Никто из ребят не удивился. За последние дни они видели столько и узнали так много, что параллельным мирам их было не прогнуть. Только Серега поинтересовался:
— Это что же: Ленка могла там зависнуть?
— Это вряд ли, — покачал головой Славка. — Понимаете… представьте себе, что Серые Земли — это такой коридор, длинный и немного скучный. А по обе стороны коридора — прозрачные двери. Много-много! Это и есть параллельные миры. Часто бывает — особенно когда ты не совсем точно представляешь себе Серые Земли — что ты как бы «выходишь из своей двери» и «останавливаешься в коридоре». И видишь…
— Значит, можно войти? — загорелся Витек. Славка с сомнением замычал:
— М-м-м-м… на… наверное, можно. Только я не знаю — как. И никто из моих знакомых не знает. Они хоть и прозрачные, эти двери, но доступна тебе только та, из которой ты вышел. А вот наблюдать интересно. Вот Лена, кажется, видела мир, где не произошло разделения Руси на княжества, и монголо-татары зимой были разгромлены на реке Сить. Единым русским войском, представляете?! И — как результат — Киев стал, точнее — остался столицей, а наша страна и по сю пору является империей.
— Круто, — оценил Витек. Славка кивнул и продолжал воодушевленно:
— Есть миры, где события стали разниться совсем недавно — например, Гитлер взял Москву в 41-м, или наоборот — увяз в пограничных боях, и война закончилась победой нашей страны уже в 43-м. А есть — где все пошло не так, как у нас, с незапамятных времен. Ну — Римская Империя не пала. Или племена арийцев пошли не на запад, в Европу, а на юг, по островам Тихого океана, и центром цивилизации является Австралия!
— Вот это фишки, — удивленно покачал головой Серега. — А этот…
— Маардай, — с улыбкой опередил его Славка.
— Ага… он не мог сдернуть в один из этих типа миров? Мы же тогда крыши себе подорвем, пока искать его будем!
— Он не может перемешаться в параллельные пространства, — пояснил Славка. — Как и мы, он привязан к своему, где появился. Кстати, ребята, я за шесть с половиной веков видел десятка три параллельных пространств. И не было ни одного, где отсутствовали бы славяне. Такой народ есть везде.
— Выходит, мы вечны, — задумчиво сказала Ленка. Славка согласился:
— Выходит… А теперь смотрите фокус. Красиво, да?
Все трое живых застыли. Каменной осыпи не было и в помине. Они стояли на опушке леса. Сотни деревьев с белесыми стволами опускали изогнутые арками дуги ветвей до земли — и каждая ветвь пускала побеги, сама становясь деревом — у леса не было ни начала, ни конца. Ярко-ярко зеленая листва перемежалась с огромными красными плодами, похожими на тыквы. Прямо на опушке, метрах в ста левее брели двое леших — как две капли воды похожих на виденного возле Леснушки. На людей им в высшей степени было наплевать.
— Блин! — сказал Серега и стремительно обернулся. Позади до самого розово-кислотного неба поднималась отвесная стена из черного камня, отражавшая уродливо растянутые и изломанные фигуры путешественников.
— Заболтались, — заметил Витек и повел арбалетом. — И часто тут такое?
— А на каждом шагу, я же предупреждал, — беспечно ответил Славка. — Да все нормально, я предупрежу, если что опасное… А сейчас нам вроде как и повезло. Можем поискать в лесу одну мою знакомую. Если найдем — задачка упростится.
— Ай! — взвизгнула Ленка. — Кто это?!
На фоне черной стены медленно и величаво плыл, не взмахивая крыльями и вытянув три головы, здоровенный дракон. Сравнить его было не с чем — а значит, не поймешь, далеко он или близко, насколько на самом деле большой. Однако, вид у него был неприятный. Как у братка не из самых важных, буквально жаждущего мелких конфликтов.
— В лес, — скомандовал Славка и отступил последним. Дракон небрежно фуганул тремя струями огня, которые, впрочем, до земли не долетели — и, махнув крыльями, круто ушел в небо.
Стало слышно, как Витек хихикает.
— «Дорога Славы», — выдавил он название книжки, которую очень любил читать: — А у вас нет драконов, которых надо перебить?
— Да это несложно, — то ли не понял шутки Славка, то ли наоборот — поддержал ее. — При желании я потом покажу — как. Пошли?
— Пить хочется, — заметила Ленка. Славка покачал головой:
— Попьешь на привале, не раньше. Извини, Лен.
— Потерплю, — мужественным голосом партизанской связной ответила девчонка. — Пошли…
...Лес оказался как лес. Никто не попадался навстречу, но много кто шуршал по сторонам от идущего отряда. Витек, замыкавший строй, обернулся и не выдержал — заорал: по пятам за ними тащилась грандиозных размеров синяя улитка. От крика мальчишки она пронзительно взвизгнула и с неожиданной для улитки скоростью умчалась куда-то в сторону. Славка, долго и обидно хохотал.
— К-к-то это? — еще не оправившись от потрясения, спросил Витек — он даже забыл рассердиться: на смех. Славка пожал плечами:
— Откуда я знаю? В этом мире биологов нет, все, что ползает, бегает, растет и летает — не классифицировано. Даже не названо чаще всего.
— Синяя Витя, — предложила Ленка. — Давайте ее так назовем?
— Сама ты синяя, — обиделся Витек. — Посмотрел, бы я на тебя, окажись эта гадина за твоей спиной!
Справедливости ради Ленка решила промолчать. Она поддернула лямки рюкзака и зашагала дальше.
Часы у Витька остановились. Ленкины шли назад. Серегины — вперед, но с такой скоростью, что секундной стрелки не было видно вообще. Судя по всему, время, как и расстояние, тут значения не имели и никого не интересовали. Однако пить хотелось уже всем троим. Но все трое молчали, понимая, что от разговора легче не станет, а начинать хлебать воду, едва выйдя в путь — не лучшее занятие. Даже на Земле — и тем более здесь, где хорошей воды нет…
...Уже довольно долго они шли следом за Славкой вдоль берега совершенно нормально выглядевшего озера. Лес подступал к самой воде, ровная гладь была прозрачна, как стекло — различались камни и водоросли на дне, стайки рыб и два философски сидящих на донных камнях лягушкоподобных существа. Славка мельком пояснил, что это водяные, идти здесь можно было только по самой кромке между лесом и водой: деревья с их ветвями-стволами встали сплошной стеной, в этой чащобе мерзко попискивало и скрипело — звуки наводили на мысль о большом то ли раке, то ли крабе, сидящем среди деревьев. Не слишком приятно было представлять себе такое. Славку эти звуки тоже беспокоили: он ухитрился втиснуться между остальными и лесом настороженно посматривал туда. И все-таки не углядел.