— Чем был расстроен ваш муж?
— Его отец был убит. О боже! — Авриль обхватила себя руками. — О боже!
— Ваш муж чего-то опасался? Ему угрожали? Насколько вам известно, ему кто-нибудь угрожал?
— Нет. Нет. Он переживал. Он оплакивал отца. Конечно, он был расстроен. — Авриль принялась растирать плечи, словно ей вдруг стало зябко. — И он считал… Извините, но он считал, что вы не слишком хорошо выполняете свою работу. Он был возмущен, ему казалось, что вы каким-то образом пытаетесь скомпрометировать репутацию его отца.
— Каким же образом я это делала?
— Не могу сказать. Я не знаю. Он был расстроен и хотел побыть один.
— Что вы знаете о его работе?
— О его работе? Он хирург. Очень крупный, очень известный хирург. Наша клиника — одна из лучших в мире.
— Он обсуждал с вами свою работу? А если точнее, его частный проект, частные исследования?
— Человек, занимающийся столь трудным и ответственным делом, не любит вечер за вечером приносить свою работу домой. Ему требуется убежище от забот.
— Это не ответ на мой вопрос.
— Значит, я не понимаю вопроса.
— Что вам известно о проектах, которые ваш муж и свекор вели, так сказать, неофициально?
Авриль больше не плакала, но в ее глазах все еще стояли слезы. Они затуманивали ее взгляд и слышались в голосе.
— Я не знаю, о чем вы говорите.
— Меня интересует долгосрочный частный проект, который активно разрабатывали ваш муж и ваш свекор. Этот проект требует больших площадей и сложного оборудования — в клинике или за ее пределами. Речь идет о процедурах над молодыми женщинами.
Опять скатились две слезинки, и на мгновение — на одно мгновение — эти лавандовые глаза прояснились. В них что-то было — холодное, острое понимание. Но оно промелькнуло и исчезло, сменившись новым приступом слез.
— Мне очень жаль, я ничего об этом не знаю. Я не была посвящена в профессиональные дела моего мужа. Вы хотите сказать, что его работа каким-то образом вызвала его смерть?
Ева сменила тему.
— Кто имеет код доступа к системе безопасности этого дома?
— Что? Ах да! Уилл и я, конечно, иго отец… У его отца тоже был код. Прислуга.
— Кто еще?
— Больше никто. Уилл очень серьезно относился к безопасности дома. Мы меняли коды каждые несколько недель. Мне это доставляет массу хлопот, — призналась Авриль со слабой виноватой улыбкой. — Я не сильна в цифрах.
— Что вы скажете о вашем браке, миссис Айкон?
— А что я должна сказать о своем браке?
— У вас были проблемы? Трения? Муж был вам верен?
— Конечно, он был мне верен. — Авриль отвернулась. — Какой ужасный вопрос!
— Тот, кто убил вашего мужа, был либо впущен в дом, либо знал код. Мужчина, когда он расстроен, может отослать жену и детей из города на пару дней, чтобы провести время с любовницей.
— Я была его единственной любовницей. — Голос Авриль упал до шепота. — Он хотел только меня. Он был мне предан. Он был предан своей работе. Любящий муж и отец. Он никогда не причинил бы вреда мне или детям. Он никогда не запятнал бы наш брак неверностью.
— Простите. Я понимаю, как вам трудно.
— Я до сих пор не верю. Мне кажется, это невозможно. Что я теперь должна делать? Я не знаю, что мне делать.
— Нам придется забрать тело вашего мужа на экспертизу.
Лицо Авриль исказила гримаса страдания.
— Вскрытие?
— Да.
— Я понимаю, это ваша обязанность. Мне не нравится сама мысль об этом. Вот почему мы так редко обсуждали работу Уилла. Мне не нравится сама мысль о… о том, что режут человеческое тело.
— Сдают нервы? И это жена хирурга?! Женщина, зачитывающаяся детективными романами?!
Авриль заколебалась, но, в конце концов, улыбнулась, хотя и едва заметно.
— Я… Мне нравится конечный результат, но я могла бы обойтись без крови. Я должна что-то подписать?
— Нет, не сейчас. Что мы можем для вас сделать? Может быть, кому-то позвонить? С кем вы хотели бы связаться?
— Нет. У меня никого нет. Я должна вернуться к детям. — Она расцепила руки и прижала их к дрожащим губам. — Мои малыши… Я должна им сказать. Я должна быть с ними. Как я смогу им объяснить?
— Мы можем предоставить консультанта-психолога. Он поможет справиться с горем.
Авриль Айкон задумалась, но потом отрицательно покачала головой.
— Нет, не сейчас. Мне кажется, им нужна я. Пока только я. Я и время. Я должна вернуться к детям.
— Я договорюсь, чтобы вас доставили обратно. — Ева поднялась на ноги. — Но мне необходимо, чтобы вы оставались на связи, миссис Айкон.
— Да, конечно. Конечно, вы будете знать, где меня найти. Мы сегодня останемся в Хэмптонсе. Подальше от города, от… всего этого. Репортеры не оставляют нас в покое, но там все-таки спокойнее. Я должна уберечь детей. Уилл хотел бы, чтобы я защитила детей.
— Вам что-нибудь нужно взять отсюда?
— Нет. У нас есть все, что нам нужно.
Ева проводила ее взглядом, пока она садилась в седан и уезжала, на этот раз с полицейским эскортом. Затем, убедившись, что на месте сделано все необходимое, Ева сделала знак Пибоди.
— Мой домашний кабинет отсюда ближе. Я там составлю отчет и договорюсь, чтобы тебя потом доставили домой.
— Хотите, чтобы я поехала с вами?
— Да, мне кое-что нужно. — По пути к машине Ева передала Пибоди магнитофон с записью беседы с Авриль Айкон. — Послушай, а потом скажи мне, что ты думаешь.
— Есть.
Пибоди уселась поудобнее и нажала на воспроизведение, пока Ева вела машину.
Ева проехала в ворота, слушая голос Авриль, отвечающий на ее вопросы.
— Она потрясена, — сказала Пибоди. — Переживает, плачет, но держится.
— Чего не хватает?
— Она так и не спросила, как он умер.
— Не спросила как, не спросила где или почему. Или кто это сделал. И не спросила, нельзя ли ей увидеть тело мужа.
— Да, это странно, я согласна. Но, может, это просто шок? В шоке люди ведут себя странно.
— Какой вопрос первым делом задает член семьи, когда ему сообщают о смерти близкого человека?
— Первым делом? Ну, наверное: «Вы уверены?»
— А она его не задала. Не требовала доказательств. Первым делом она спросила: «Это был несчастный случай?» Банальный вопрос, но допустимый. Она потрясена, пытается нащупать почву под ногами. Ладно, я это допускаю. Она вся тряслась, когда я ввела ее в дом, это тоже на нее работает. Но она так и не спросила, как он умер.
— Думаете, она знала? Это натяжка, Даллас.
— Возможно. Но она не спросила, как мы попали в дом. Как мы его нашли. Она не спросила: «Что случилось? Кто-то вломился в дом? Нас ограбили?» Может, он вышел из дому, и на него напали на улице. Но нет, ей и в голову не пришло спросить. А я ей не говорила, что его убили в доме. Когда мы вошли, она сразу бросилась к лестнице, несколько раз она кидала взгляды на лестницу через открытую дверь, пока мы сидели в гостиной. У меня это есть на видео, потом сама посмотришь. Она знала, что он был убит именно там.
Мне не пришлось ей сообщать.
— Мы можем проверить, была ли она в Хэмптонсе в указанное время.
— Уверена, она там была. Это у нее отработано четко. Железное алиби. Но каким-то боком она в этом замешана.
Они сидели в машине перед домом, Ева, хмурясь, смотрела сквозь ветровое стекло.
— Может, он гулял от нее налево? — предположила Пибоди. — А она взяла убийство его отца за образец и нашла кого-то, чтобы его прикончить. А может, это она гуляла налево и решила обеспечить себе свободу маневра, убрав его с дороги. Дала своему любовнику код, ввела в систему образец его голоса. Он убивает мужа, копируя modus operand! первого убийства.
— А откуда взялся поднос с фруктами и сыром?
— Черт, Даллас, он сам мог взять этот поднос!
— Поднос и продукты взяты из кухни. Я проверила.
— Ну и что?
— А зачем спускаться, собирать продукты на поднос и снова подниматься на третий этаж? У него в кабинете есть и холодильник, и электрочайник, и микроволновка. Захотел есть — пожалуйста, никуда ходить не надо.
— Ли-Ли Тэн, — напомнила Пибоди. — Может, ему тоже нравится возиться в кухне, когда его что-то тревожит.
— Нет, он не из тех, кому нравится возиться в кухне. Авриль — да, возможно, но только не он. Только не доктор Уилл.
— Может, он просто был внизу и решил подняться. Взял с собой поднос, поднялся и решил: нет, пожалуй, я не голоден, еда подождет. Он ложится, засыпает. Любовник жены, обольстительный, но коварный, проникает в дом, поднимается, вонзает скальпель в грудь, крадет диск, вновь включает сигнализацию, и уходит. Ева неопределенно хмыкнула.
— Поговорим с друзьями и соседями, проверим ее личные финансы, проверим ее передвижения.
— Но вам не нравится моя версия с обольстительным, но коварным любовником.
— Я не списываю со счетов обольстительного, но коварного любовника. Но если он существует, им пришлось действовать чертовски быстро. Как же у них все получилось так гладко? Держу пари, все это было спланировано так же тщательно, как убийство старого дока, а может, и одновременно. И мотив в обоих случаях один.
— А может, Долорес и есть ее обольстительный, но коварный любовник.
— Может быть. В любом случае надо приглядеться к Авриль. Связка в ней. — Ева открыла дверцу. — Бери машину. Будь здесь завтра к семи утра. Поработаем пару часов, потом поедем в управление.
Пибоди посмотрела на часы.
— Bay! Похоже, мне удастся соснуть часов пять.
— Хочешь больше спать? Иди продавать обувь.
Ева ничуть не удивилась, увидев Соммерсета при полном параде. Он, как всегда, караулил ее в вестибюле.
— Айкон-сын убит точно так же, как отец. — Ева сняла пальто и перебросила его через перила. — Хотите помочь? Покачайтесь на сладких волнах ностальгии и постарайтесь что-нибудь припомнить. Он был в чем-то замешан.
— Неужели, по-вашему, нет людей незапятнанных?
Она оглянулась через плечо, поднимаясь по лестнице.
— Может, и есть. Но вы уж как-нибудь решите для себя, чего вам больше хочется: канонизировать его или найти его убийцу?