29 марта, понедельник
Работы нашей строительной комиссии совсем стали из-за студенческих волнений. Беспорядки по всем университетам затянулись. В эти дни университет наш потерял более 1 000 студентов, потому что около 250–300 человек не подали обратно просьб о приеме, по закрытию университета… Нынешний год пропал для студентов. Довольно репрессалий; пора разобраться в нашей жизни: нет ли в университетском строе причин, создающих невозможность нормального течения учебных занятий. Одной палкой не поправишь дела, по существу очень сложного.
26 апреля, понедельник
Пасха прошла очень монотонно и грустно после университетских печальных событии. Никому не хотелось видеть друг друга, потому что при свиданиях поневоле весь разговор сводился исключительно к «административной» расправе со студентами. Клейн – за границей, куда он уехал на Пасху. Хотел быть в Париже, чтобы посмотреть там на устройство потолков из бетона и вообще на роль бетона в больших сооружениях. Бетону он предсказывает огромную будущность в строительном деле ближайшего столетия.
27 апреля, вторник
Ныне – первая годовщина со времени открытия действий Комитета Музея. Долгий период зарождения и разработки проекта здания Музея, начавшийся нашею с женою поездкой осенью 1895 г. в Германию, Францию и Англию по их музеям; выработкой там схемы здания; неудачный конкурс в академии, на который из-за внутренних раздоров архитектурного отделения с живописным никто из больших архитекторов академии не пошел: выступили только второстепенные и молодые силы, не представившие хорошего проекта, вследствие чего остановились на Клейне, хотя тоже не удовлетворившем своим конкурсным проектом, но близко знакомом Звереву и обещавшем возможность разработки планов музея совместно со мною и по указаниям заграничных специалистов, каковую надежду, при художественной своей натуре и отличном нраве, он и исполнил, переделывая 6 раз свой проект. Без потерь и недоразумений не может вершиться большое и сложное дело. Неприятности обещает, чтобы я принял в Музей собрание русских картин и рисунков от здешнего любителя И. Е. Цветкова. Наш Музей – музей скульптуры, деталей архитектуры и древности; для истории живописи отведена лишь одна зала Картин же как иностранных, так и русских собирать мы не имели в виду Русская живопись собирается Румянцевским музеем и Третьяковской галереей, устраивать третью коллекцию, ввиду конкуренции, было бы не целесообразно. Боголепов настаивает, чтобы дар был нами принят Коли, мол, университету дарят, то бери; при таком взгляде, нетрудно обратить музей в антикварную лавку и кунсткамеру прежних времен.
3 мая, понедельник
Были мы с женою на стройке Музея. Работа развивается с каждым днем Площадь неузнаваема. Для быстроты сношений устраиваем телефон. Отчего у нас в Москве пользование телефоном стоит 250 р. в год, тогда как в Гельсингфорсе оплачивается 25 рублями? Почему мы отстали даже от финнов? Москва, впрочем, не имеет электрической дороги, когда она уже существует в нескольких провинциальных городах.
19 мая, среда
Вопрос об отоплении и вентиляции Музея все остается нерешенным. Не зная, что делать решили отправить депутацию к профессору Николаевской инженерной академии Веденяпину, главному в России авторитету по системам отопления.
Илл.21. Музей Александра III. Старинная открытка
10 августа, Таруса
Дожди льют не переставая все эти дни. Небо свинцовое 1 сентября, Москва Мы уложили главные вещи, ожидали первого ясного дня для выезда. Радетелем будущих судеб Музея собирается быть моя жена Марья Александровна. Получивши от отца своего до ста тысяч рублей, который разделил свое состояние на две равные части, между дочерью и второю женою, она мечтает все сбережения впоследствии передать Музею в виде капитала имени Александра Даниловича Мейна. Сусанне Давыдовне Мейн, женщине пожилой и скромной капитала в сто тысяч руб. не прожить. Капитал должен остаться неприкосновенным и впоследствии перейдет, если будет жива моя жена, к ней. Совершенно справедливо полагая, что вполне достаточно будет передать двум нашим девочкам, Марине и Анастасии, по ста тысяч руб. Марья Александровна намерена все проценты с отцовского капитала обратить в капитал имени ее отца, чтобы оставить по нем вечную память в нашем Музее.
Увековечивая память своего отца, она вместе с тем укрепит судьбу Музея, на созидание которого она положила с 1891 г. столько мечты, мысли и трудов созидаемый Музей для нее является особенно дорогим, как родной, как свой, вырастающий у нее на глазах, при ее личном и живом участии.
Из переписки Ивана Цветаева
Бедный, симпатичный труженик! Он хотя и не надеялся на долгие годы, но, по-видимому, не ожидал такой скорой развязки, смерть застала его среди приготовленной к новому задуманному им большому ученому труду.
Сейчас же порадую вас решением Юрия Степановича украсить залы Музея фризом из картин работы Семирадского, Поленова, Айвазовского, Васнецова, Верещагина, Маковского Константина. Идея разбросать эти картины, соответственно характеру и назначению каждой залы, его очень увлекла. Надобно Вам будет назначить высоту поля для такого фриза: тогда он начнет заранее сношения с живописцами. Васнецов и Поленов очень этому сочувствуют и все говорят, что такая лента пейзажей и изображений памятников искусств, исполненная первостепенными живописцами России, уже сама по себе явится драгоценностью, ради которой повалит публика в Музей.
Вы ныне начинаете кладку здания и все Ваши работы на площади. Пошли вам Господь здоровья и душевной энергии для такого большого дела, которое будет занимать вас всецело лет пять и которое, при вашем увлечении, все более и более охватывающем вас, как настоящего художника, прославит ваше имя и в отдаленных наших потомках. Да не оставляет вас увлечение, без которого такого грандиозного предприятия и начать нельзя, здоровья и бодрость духа.
Третьего дня я присутствовал при подъеме каменных плит на дорические колонны и любовался легкостью и спокойствием, с которым делалось это дело рабочими Листа. Видно, что там устанавливается корпорация и школа. И те же наши мужички да не совершенно такие сравнительно с другими рабочими. Эти двумя степенями выше и в смысле внешней порядочности. Очень, очень приятно было смотреть на них – и спасибо молодому Листу, что он устанавливает дисциплину в своем производстве.
Вчера мне Колесников сообщил надежду на устройство Катакомбы его женою, женщиной набожною. Ей понравились мои рассказы о Реймане и его подвижничестве. Теперь надо подумать, где собственно устроить катакомбу. Намеченное место под библиотекой мне не представляется удобным. Это настоящий зал, с большими окнами, что для катакомб вовсе не идет, а замуровывать извнутри окна, уже вырезанные из гранита, на таком видном месте нет никакого резона. Этот подвальный зал надобно сохранить для библиотеки, которая после органически спустится в это помещение из 1-го этажа. Так, дорогой мой, изменим план катакомбы и поместим ее под вестибюлем и под центральной частью внешней галереи, до крыльца. Эта часть темная, ни на что не нужная: ее и утилизируем… Иду сейчас к И. И. Рербергу посмотреть конструкцию центральной части. А затем надо будет обдумать расходы на часть архитектурную и живописную. План надо будет заимствовать из действительности. Одну капеллочку возьмем целиком со всею росписью: она так хорошо сохранилась – и потолок, и стены. Но только вам будет необходимо повидать ее самим в Риме, вымерить ее, усвоить ее потолок с ломаными углами. Плафон этот один из лучших по сохранности живописи. Он Рейманом снят целиком, конечно, в уменьшенном размере – и его можно будет воспроизвести во всех подробностях. Затем надо будет на месте высмотреть еще и крипту наиболее характерную по живописи и архитектурному устройству. Остальную часть составит коридор или два с нишами по стенам для покойников. Катакомба своей таинственностью, своим полумраком будет привлекать особое внимание.
Написал я В. М. Васнецову просьбу, чтобы он вам и мне назначил день и час для беседы о живописи Палаты. Мысль о сюжетах из русских былин для плафона ему должна бы прийти по сердцу – и лучшего истолкователя таких тем в живописи нет в России. Но в сношении с ним по этому вопросу необходима большая осторожность. Я не решился бы в вашем эскизе намечать живописью эти темы. Нужно, чтобы он сам пришел к мысли остановиться на этом сюжете. А то ему, при его имени, являться лишь исполнителем чужой темы нельзя. Необходимо, чтобы эта мысль им овладела мало-помалу и чтобы он ею воодушевился. Тогда успех дела будет обеспечен – и мы можем получить от его кисти нечто могучее и славное. Станем подходить осторожно. Тем временем я стану сноситься с лучшими знатоками былевого эпоса и обсуждать с ними, какие сцены и сюжеты живописуют русскую мощь в этой области народного творчества. Не далее как ныне, от 3 до 5 ч., я буду рассуждать об этом с проф. русской словесности Миллером, лучшим знатоком нашего былевого эпоса, и наметим несколько тем вместе с указанием, где прочитать соответственные былины. Васнецов, впрочем, и сам знает главные тексты, так как он в молодости иллюстрировал былины для разных издателей. Но весь секрет, чтобы увлекся Виктор Михаилович этим делом: тогда таких Муромцев и Микул Селяниновичей он подарит Музею, что только ахнешь.
Не спешим ли мы с выбором уральского мрамора? Камень этот в Москве неизвестный, совсем не то что коломенский доломит, прочность которого доказана храмом Спасителя. Но и при избрании этого камня мы действовали очень осторожно, запросивши мн