Ее обвинение словно ударило под дых. Однако я знала, что это неправда. Роджер по-своему любил меня. Он просто не мог устоять перед другими женщинами, поскольку нуждался в подтверждении своей неотразимости. Точно так же и я нуждалась в нем, чтобы притворяться перед всем миром хорошей женой и матерью.
Здесь, в тюрьме, тоже много притворства. Мы говорим, что скучаем по близким. Но правда в том, что многие из нас сидят за решеткой из-за них. И я не исключение.
Глава 52Джо
Завтра Рождество. Это не имеет значения. Для бродяги все дни одинаковые. Дрожа, я сворачиваю спальный мешок и укладываю палатку. Каждой косточкой тела чувствую, как замерзла. Мне нужно поесть. Согреться. Я возвращаюсь в город и бреду, пока не нахожу пиццерию и не заглядываю в большой мусорный контейнер за ней. Сверху два пакета. Там целых четыре ломтика пиццы. Я быстро проглатываю их, пока никто не отнял.
Если я не сумею быстро отыскать пристанище, замерзну насмерть. Такое случается. Ранее на этой неделе я видела, как «Скорая помощь» забирает со скамейки в парке тело бездомного. Я смотрела на его прямые окоченевшие конечности, завороженная ужасной картиной.
Я иду по улицам так быстро, как только позволяют ноющие ноги. Молодая пара стоит перед витриной ювелирного магазина, разглядывая кольца.
— Мне нравится вот это! — воркует девушка. Я ощущаю легкую зависть.
Мимо проходит женщина с маленькой собачкой в красно-белом шерстяном комбинезончике с надписью «Счастливого Рождества». Интересно, как дела у Лакки? Вдруг Тиму не разрешили оставить его у себя? Мой зуб, молчавший некоторое время, снова начинает пульсировать болью.
Я на мгновение вспоминаю спальню над пекарней и гостиничный номер. Ни то ни другое теперь не кажется реальным.
Впереди слышится лязг. Группа мужчин и женщин разбирает металлические стойки и сворачивает тенты. Похоже, я вышла к вчерашнему рынку. На тротуаре валяется банан с наполовину сорванной кожурой. Я поспешно хватаю его и запихиваю в рот.
— Голод не тетка, а? — раздается мужской голос. Это парень, который рассказал мне вчера о кафе.
Я смущенно киваю.
— Это ведь вы продали мне часы, верно?
Я снова киваю. Мне трудно сейчас говорить, потому что зуб сильно болит.
— Хороший товар. Еще есть что-нибудь?
Я отрицательно мотаю головой.
Он смотрит на мой рюкзак и спальный мешок.
— Мне кажется, что вам требуется место для ночлега.
Ага, чтобы проснуться и обнаружить, что он забрал мои деньги?
— Эй-эй, — говорит подошедшая женщина в узких джинсах и кожаной куртке. Она обнимает парня одной рукой, словно показывая: «Он мой».
— Мы просто болтаем по-приятельски, Мэдж.
— Ну да, как обычно. Ты любого до смерти заговоришь.
Она ласково шлепает его по заду, а он целует ее в щеку. Я чувствую укол боли, вспоминая теплое тело Стива.
— Почему бы вам не остановиться у нас? — продолжает он. — Пойдемте! Не ахти что, но там есть горячая вода и теплее, чем здесь.
— А что вы хотите взамен? — подозрительно спрашиваю я.
— Ничего. Скажем так, мы раньше бывали в вашей ситуации. Это же Рождество. Вы ведь не хотите провести его в одиночестве, правда?
Меня волнует вовсе не одиночество. Дело в холоде. Если бы мужчина был один, я не стала бы рисковать. Но при его женщине я чувствую себя в безопасности. Так что я встряхиваюсь, поправляя рюкзак, и иду за ними.
14.09. 17 августа 1984 года
Коровья петрушка. Вероника. Дикие розы…
Глядя на цветы, я вспоминаю замечательные времена, когда мы с мамой сушили их в книге. На глаза наворачиваются слезы. Обычно я стараюсь не плакать по ней, потому что это слишком больно. Но сегодня я себя не узнаю. Будто что-то поднялось из глубин души.
Я слышу голоса Майкла и Питера.
— Мы идем искать!
Я жду и жду.
Где же они? Я сказала Питеру, куда идти. Я слышу, как они обыскивают другие места. Оранжерея. Снова дровяной сарай. Неужели он не спешит меня найти? Если я не устрою все так, чтобы мы как можно скорей оказались наедине, то потеряю его навсегда.
— Попалась!
Я вздрагиваю, когда Майкл касается моей спины.
— Питер говорил, что ты можешь быть здесь, но я ему не поверил!
— Видишь, ты тоже способен ошибаться, — сухо говорит Питер. — Давай, теперь твоя очередь.
— Хорошо! — сияет Майкл. — Только закройте глаза. Не подглядывать!
— Да вот те крест на пузе, и чтоб нам пусто было! — Питер подмигивает мне.
Мы закрываем глаза и слушаем удаляющийся топот Майкла.
— Один, два, три… — нараспев считает Питер.
— Быстрее! — шиплю я. — Беги в рощу!
Глава 53Элли
Я знаю, люди могут счесть меня глупой и жалкой за то, что годами прощала Роджера, но для меня это выглядело иначе. Мне удавалось обеспечить детям спокойную жизнь, и это стоило того, чтобы смириться с его изменами и перепадами настроения. Эмоциональный ущерб от разрыва отношений мог быть столь же болезненным — если не более, — как и физическое нападение. Кому, как не мне, лучше всех об этом знать?
Так что я осталась с разбитым сердцем, когда Люк наконец выполнил свою угрозу и эмигрировал в Австралию.
— Прости, мам, — сказал он однажды вечером, когда услышал, как мы с Роджером снова ссоримся. — Я не хочу больше оставаться рядом с этим человеком. Ты можешь закрывать на это глаза, но я — нет. Я никогда не забуду тот телефонный разговор. Меня от него тошнит. Я и ему сказал то же самое.
Роджер, конечно же, говорил всем нашим друзьям, как он гордится, что наш сын сделал такой «самостоятельный» шаг. Но мне было невыносимо даже смотреть на мужа.
— Это ты виноват, — прошипела я в постели в тот вечер.
— Не понимаю, о чем ты. Я ничего не могу поделать, если глупый молодой человек вбивает в голову дурацкие идеи.
После отъезда Люка молчаливые телефонные звонки прекратились. Роджер стал возвращаться с работы раньше обычного. Сначала я сомневалась, что мы уживемся без детей, которые связывали нас. Но в течение следующих нескольких месяцев, а затем и лет мы с Роджером привыкли к довольно комфортной рутине. К тому времени муж уже отошел от дел, и это меня удивило: я думала, что он продержится дольше. Но он «утомился» от преподавания и хотел найти время, чтобы написать наконец тот роман, о котором твердил уже много лет.
Я заставила себя преодолеть страх перед новыми знакомствами и вступила в теннисный клуб. А еще я с головой погрузилась в волонтерскую работу, особенно при местной тюрьме и в благотворительной организации помощи бездомным, поскольку меня всегда огорчало количество людей, живущих на улицах вокруг нас. Мы с Роджером даже съездили в Торонто и Ванкувер. Это был наш первый отпуск только вдвоем! За исключением секса, к которому мне приходилось себя принуждать, все оказалось потрясающе. Вероятно, мы пережили худшие времена. Я начала больше заботиться о внешности и даже записалась на консультацию по макияжу. Почему я раньше не пользовалась тональным кремом? Меня все устраивало.
— Ты хотела бы навестить меня в Австралии? — предложил как-то Люк во время одного из наших телефонных разговоров «мать-сын».
— Мы бы с удовольствием, — ответила я.
— Нет, без него, — голос сына стал напряженным. — Только ты.
— Возможно, — сказала я с сомнением. — Если он меня отпустит.
— Ты сама хозяйка своей жизни, мама.
Но увы, моя жизнь мне не принадлежала. Как бы я хотела, чтобы дети и дальше оставались в неведении относительно измен Роджера.
Однажды Эми удивила нас всех, объявив, что выходит замуж.
— Ты еще так молода, — не удержалась я, когда она позвонила нам, чтобы об этом сказать. — Ты даже диплом пока не получила!
— Не волнуйся, мама. Мы справимся.
Когда она привела жениха знакомиться с нами, мы с Роджером почувствовали приятное облегчение. Я увидела, что Чарльз хороший человек — не из тех, кто доставляет неприятности. По крайней мере, он так выглядел.
В следующем месяце Эми застенчиво сообщила, что у нее есть для нас «сюрприз».
У меня ёкнуло сердце. Я так и знала!
— Ты уже… — начала я.
— Да, мам! — перебила она. Ее лицо вспыхнуло. — Я уже! И мы уже ходили на УЗИ, но решили не спрашивать, мальчик или девочка. Не хотим знать.
— Ну, это… чудесно.
— Мам? С тобой все в порядке?
Я добежала до уборной на первом этаже как раз вовремя. Меня вывернуло наизнанку только что съеденным обедом. Это от нервов. От шока. Что, если история повторяется? Крики Шейлы пронеслись у меня в голове. Вдруг что-то пойдет не так? Моя дочь не готова к рождению ребенка. Сможет ли она обеспечить ему безопасность?
— Простите, — сказала я, вернувшись. — Наверно, съела что-то не то.
— Возможно, тебя тошнит за компанию! — вставил Роджер и заулыбался, довольный собственной шуткой. — А теперь давайте продолжим планировать свадьбу, хорошо?
Для человека, который так легкомысленно относился к собственным клятвам, Роджер был непреклонен: его внук не должен родиться вне брака. Когда он вел нашу дочь (уже с весьма заметным животом) по проходу, его лицо сияло от гордости. Что же касается меня, то я была словно сплошной комок нервов.
Пока Эми ходила беременной, я продолжала испытывать ужас по поводу предстоящего рождения внука, воображая всевозможные кошмарные сценарии. И я также всем сердцем надеялась, что это будет внучка. Девочка.
А потом неожиданно позвонил наш зять и сказал, что у Эми начались схватки. Мы с Роджером вместе мерили шагами этажи лондонской больницы.
— Все будет хорошо, — сказал муж, сжимая мою руку. По иронии судьбы, я почувствовала близость с ним сильнее, чем когда-либо.
Наконец к нам вышла сияющая акушерка.
— Можете зайти!
Я вбежала в палату. Ничто не смогло бы меня остановить. На руках дочь держала маленький розовый сморщенный комочек.