Кое-как всё-таки устроились и стало полегче, шесть человек в салоне «копейки» — немного перебор, как по мне. Мужики минут десять в основном помалкивали, бросая на меня любопытные взгляды, пока боец с переднего сиденья не озвучил вопрос, гнетущий попутчиков с самого начала:
— Равиль, а зачем малого с собой взяли?
— Он молодой, да ранний! Раз взял — значит надо! К тому же это не первая его акция, так что расслабьтесь парни, свой это. Он своего первого двухсотого вообще жердью уработал и даже не сблеванул…
Парни покосились на меня изучающе и вняв совету Равиля — расслабились. В салоне царила та атмосфера, которая присуща любому мужскому коллективу в преддверии какого-либо мероприятия, будь то охота или рыбалка, и уж тем более — боевая вылазка. Мужики, приняв меня за своего — разговорились, вспоминая свои командировки: кто куда ездил и чего видел. География впечатляла — и Казахстан, и Карабах, не считая Афганистан, в котором они кто срочку проходили, кто призванным из запаса. Словами классика: «бойцы вспоминали минувшие дни, и битвы, где вместе рубились они». Я со своим Чубайсом — скромно молчал в сторонке…
А вот тот факт, что представители военно-патриотического движения в составе многочисленной группы прошлой осенью в декабре ездили в Армению — грело душу. Не зря предупреждал о землетрясении, что смогли — сделали, по крайней мере, хоть масштаб катастрофы и здесь был огромным, но количество жертв было гораздо меньше, благодаря вмешательству.
— Приехали, значит, в самом начале декабря. — Рассказывал с переднего сидения боец. — А у нас вводные: пойди туда, не знаю куда. То ли от экстрасенсов информация, то ли ещё от кого, и никакой конкретики: будет землетрясение, а когда точно — неизвестно. Вот мы там не пришей кобыле хвост неделю болтались, местным бобину грели про то, что скоро тряханет. Так я там всю эту дружбу народов в очередной раз прочувствовал: местные сходу нас оккупантами называли, сквозь зубы советуя убираться, мол сами разберёмся. А когда всё-таки тряхануло и не по детски: «Русские, помогите!» Ну там всем миром откликнулись, смотрели по телеку ведь. Примечательно другое, из Айзербаджана гуманитарка пришла, так у армян психоз групповой: «Не берите, люди, они нас отравить хотят!» В рот я ебал такую дружбу народов!
Комментарии остальных собравшихся тоже не отличались толерантностью и декларируемой с самого верха многонациональностью. Странно, я о СССР совсем другого мнения был, почему-то казалось, что здесь и сейчас нет такой национальной напряженности, все в мире и согласии живут. А тут вон что, оказывается — противоречия и взаимные обиды никуда не делись, лишь тлеют подспудно, а кое-где — уже и вспыхивают, как в том же Карабахе и Казахстане.
Ну вот и Энск, вырулили на асфальт и поехали к городскому филиалу военно-патриотического клуба. А там стихийный митинг, не чета нашему селу — человек триста кучкуются. Равиль, объезжаяя собравших — подрулил к заднему входу, где нас встретели.
— Здорова, Равиль, вы к цыганам же? Вот две тачки, волга смотрящего, шоха спортсменов. Они у ромалов частые клиенты, так что хоть подъедете на них спокойно, не вызывая подозрений.
— Ага, нормуль. Перегружаемся, парни! Олег, выдай малому что-нибудь из огнестрела, есть что-то типа обреза? Желательно с дробью, нам тотальный геноцид не нужен, так — внушение сделать и охоту отбить.
— Найдем! Двенадцатый калибр как раз есть, и маслята дробовые, одиннадцатый номер, на бекаса и перепелов, с десяток хватит?
— Вы бы ещё мне холостые выдали! — Психанул я.
— Ты чего, если в голову зарядить, да ещё дуплетом — и одиннадцатого номера хватит! — Успокоил Олег, вручая мне обрез двустволки и россыпь патронов.
— Да не кипятись! — Поддержал его Равиль. — Там баб разогнать надо будет, как они поймут, что мы не за ханкой приехали. Не из калаща же по ним шмалять, а вот дробью под ноги — самое то. Ну и по ногам можешь, если борзеть начнут. У этих нерусских — стандартные приемы, баб впереди выпустить голосящих. Так что сразу пресечь надо, чтоб не мешали, справишься?
— А то! — Сразу загнал два патрона в стволы, поставил на предохранитель, остальные патроны прибрал в карман. — Ненавижу, блядь, цыган!
Равиль смерил меня таким взглядом, что сразу понял — жалеет уже, что меня с собой взял. Поспешил его успокоить:
— Да нормально всё будет, это просто фраза такая, из одного малоизвестного фильма. Нормально я к цыганам отношусь, если они наркотиками не банчат и не воруют, поехали уже!
— Это где ты таких цыган видел? — Удивился Олег. — Я только Будулая знаю и тот сказочный персонаж. Равиль, вы вшестером собрались? Возьми пару моих, как раз на двух машинах подъедете, чтоб не тесниться. А минут через десять мой боец твою подгонит. Волгу у ромалов оставляйте, подожгите ещё там, я в багажник канистру с бензом закинул.
— Зачем жечь-то? — Удивился Равиль, подходя к «Волге» и осматривая её, даже наклонился, оглядывая что под машиной есть. — Ааа, понял, масло подтекает с картера, мы на ней доедем вообще?
— Доедете. Это не масло, со смотрящего в багажнике натекло. — Пояснил Олег. — Поэтому и сожгите лучше, у цыган. Пусть понервничают, милиции сейчас совсем не до них, начальнику обе руки сломали, в КПЗ сейчас отдыхает.
Нормально так оборачивается, лишь бы через край не перехлестнуло. Уже в салоне поинтересовался у севшего с нами бойца Олега:
— А эти, братки которые, тоже двухсотые есть?
— Какие братки? — Не понял он сначала. — А, ты про спортиков. Троих самых борзых пришлось приземлить, там у них за спиной грехов хватает, так что ликвидировали. Остальных кого поломали, кого до кучи ещё в КПЗ определили. Пусть потом следствие разбирается.
Цыганский поселок на отшибе Энска давно сникал недобрую славу и не в последнюю очередь — благодаря облюбовавшим Шанхай цыганам. С этими упырями и советская власть не могла сладить в полной мере, несмотря на все страшилки либералов: о авторитарном режиме и репрессивном характере тоталитарного государства. Ромалы клали с прибором что на милицию, что на административные власти: потихоньку спекулировали дефицитом и самостроком, подворовывали, что плохо лежит, а вот сейчас — и наркотиками занялись. Совсем скоро войдут во вкус, если не пресечь и вместо пока ещё скромного самостроя — появятся коттеджи в стиле цыганского лакшери, «дорого-богато». Но если судить по разворачивающимся событиям — лучше цыганам переселяться на историческую родину, что не может не радовать…
— Вот этот дом наш, тут ихний барон живет! — Показал головой Равиль и вместо того, чтоб остановиться у ворот — прибавил газу, хорошо что хоть предупредил. — Держитесь!
Это хорошо, что не успели ромалы обрасти жирком и отстроить особняки с кованными воротами — деревянные створки не выдержали веса «волги». Одна распахнулась, а вторая попросту рухнула на землю, в то время как вначале мы, а вслед за нами и шестерка со второй группой — въехали во двор. Тут же, словно пчёлы из растревоженного улья — вылетели цыганки, тряся широкими юбками. Патронов было мало, поэтому не стал тратить на предупредительный под ноги, а сразу разрядил по ногам — благо кучно собрались, обступая машину.
Те, кому посчастливилось избегнуть дробью по ногам — подхватили подранков под руки и завывая на все лады — отшатнулись от машин. Генетическая память сработала, не иначе — ещё не так давно, по историческим меркам, пойманных конокрадов крестьяне бесхитростно забивали насмерть. И тогда все эти фокусы с голосящим бабьем не прокатывали, могли и их дрекольем отоварить, дикие люди, что с них взять — ни о каком феминизме и женских правах не слышали. Предприняв тактическое отступление, больше похожее на паническое бегство — цыганке завывать при этом не переставали. Это у них такой аналог экстренного оповещения, вроде сирены гражданской обороны.
— А ну заткнулись! — Не выдержал Равиль и дал пару коротких, по два-три патрона, очередей по окнам дома барона.
Я, не теряя времени, давно перезарядил обрез, три патрона взял в рот, чтоб если что, не тратить время, выуживая их из кармана и посматривал на крыльцо. Как оказалось — предусмотрительно не упускал его из внимания. Так как в следующий момент распахнулась дверь и на крыльце появился колоритный персонаж, голый по пояс, но в шляпе и с ружьем в руках. Совсем цыгане берега попутали! Он еще не успел вскинуть свой ствол, как я спустил оба курка, навскидку беря чуть выше колен.
Ничего себе, дробь на бекаса и перепелов! Ромал словно сломался и как кукла завалился с крыльца. А одна нога вообще висела на остатках штанины, её практически оторвало. Но живучий, не отнять — не выпускает ружьё из рук и в нашу сторону направляет. На инстинктах, приобретенных на охоте — машинально перезарядился и уже в голову выстрелил, чтоб не тянул ручонки с ружьем в нашу сторону.
— Алмаза убили, ай на-нэ! — Ещё громче взвыли бабы из-за ограды и судя по удаляющимся крикам — убежали подальше.
— Хуяссе, дробь! — Выразил свое неудовольствие подошедший Равиль. — Ему же ногу к такой-то матери оторвало почти. Вань, ну почему у тебя всё не так, так у людей? То экономиста жердью забьешь, то вот барона кончил! Мы же с ним только поговорить хотели, припугнуть там. Ну может ноги переломать или руки, но не убивать же!
— Да правильно он все сделал, Равиль, чего разоряешься? — Вступился за меня один из бойцов. — Или ждать надо было, пока он в нас свой карамультук разрядит⁈ Чего дальше-то делать будем?
— Да хрен его знает, — Равиль выглядел действительно расстроенным. — Надо кого-нибудь поймать из этих. Довести до сведения и чтоб остальным передал, нельзя наркотиками торговать! Ну и давайте наскоряк по дому пройдемся, может найдем чего. Двое во дворе, смотрите по сторонам и ждите машину нашу, двое по окрестностям пройдитесь, поймайте кого-нибудь, чтоб поговорить, а то неудобно получилось. Мы вчетвером пошли в дом! Иван, ты с нами, не отходи далеко, на виду будь, пока ещё чего-нибудь не отчебучил!