Это твоя бабушка.
– Это мы, бабушка! – кричишь ты, не переставая взлетать к чёрным тучкам.
– Ирочка! – радуется бабушка. – А кто второй?
– Это Феденька, бабушка! – кричишь ты. – Феденька!
– Феденька! – радуется бабушка. – Какое замечательное имя! Такое имя может принадлежать только очень хорошему человеку! Как хорошо, как чудесно, Федя Федотов, что ты зашёл к нам! Сейчас мы попьём чайку! Я ведь пирожков напекла! С яблоками!
Вы хохочете!
Какое счастье! В нашем городе все старушки пекут пирожки с яблочной начинкой!
Вот это жизнь!
– Я люблю пи-рож-ки! – кричишь ты.
– Я люблю пи-рож-ки! – кричит Федя Федотов.
– Я люблю пи-рож-ки! – кричите вы.
А потом!.. Неужели потом, после бабушкиных пирогов, ты его поцелуешь?
Неужели?! Неужели?!
…Как я войду завтра в класс?
Я не знаю…
…Три часа ночи.
Где вы, мои мушкетёры?!
Д'Артаньян задумался; душа миледи представилась ему какой-то бездонной и мрачной бездной…
– Послушайте, – сказал Атос, взяв его за руку, – вы знаете, д’Артаньян, что я люблю вас. Будь у меня сын, я не мог бы любить его больше, чем вас. Поверьте мне: откажитесь от этой женщины! Я не знаю её, но какой-то внутренний голос говорит мне, что это погибшее создание и что в ней есть нечто роковое.
– Вы правы, – ответил д’Артаньян. – Да, я расстанусь с ней. Признаюсь вам, что эта женщина пугает и меня самого.
– Хватит ли у вас решимости? – спросил Атос.
– Хватит, – ответил д’Артаньян. – И я сделаю это, не откладывая.
– Хорошо, мой мальчик. Вы поступите правильно, – сказал Атос, пожимая руку гасконцу с почти отеческой нежностью. – Дай бог, чтобы эта женщина, едва успевшая войти в вашу жизнь, не оставила в ней страшного следа…
Я сплю.
До завтра ещё много снов…
Я подумаю!
Утром я проснулся очень рано.
Я умылся. Оделся. И потопал на кухню.
Я зажёг плиту. Наполнил чайник холодной водой из крана. Поставил его на огонь.
И принялся ждать папу.
Он ещё спит.
Чайник закипает. Я завариваю свежий чай. Достаю из сушки тарелки, чашки, ложки.
Разогреваю булочку на сковороде. Булочка немного подгорает. Но это не страшно. Так даже вкуснее.
– Ого! Ты уже встал? – папа появляется в дверном проёме, растрёпанный, в трусах.
– Да. Я жду тебя, – отвечаю я.
– Меня? – папа чешет свою волосатую грудь.
– Тебя.
– Сейчас! – говорит папа и скрывается в ванной.
Я слышу, как он чистит зубы и плещется под водой.
– Что-то случилось? – спрашивает папа, снова появляясь.
– Да, – говорю я.
– Что?
– Прости Баранова, – говорю я. – Не преследуй его. Пожалуйста.
Папа смотрит на меня так, словно видит впервые.
– Что?! – наконец, выговаривает он.
– Я понимаю, – говорю я, – он поступил плохо. Паршиво поступил. Но он же своё получил? Да?
Папа потихоньку краснеет.
– Папа, – продолжаю я быстро. – Ты только не нервничай. Не сердись. Я, конечно, всего не знаю! Но я же не виноват! Вы ничего не рассказывали. Правда, я не спрашивал… А когда узнал…
– Что узнал? – произносит папа тяжёлым голосом.
– Про тебя и Баранова, – отвечаю я.
– Откуда узнал? – спрашивает папа.
– Мне сказал Боря Баранов, – говорю я.
– Кто это? – папа вертит в руках чашку.
– Брат Баранова, – отвечаю я.
– Откуда ты его знаешь? – чашка опрокидывается на стол, папа её подхватывает.
– Он учится в нашей школе, – говорю я.
– Он твой друг? – говорит папа и продолжает мучить чашку.
– Да, – говорю я.
Чашка снова вываливается из папиной руки.
На этот раз она падает на пол и разбивается.
Папа встаёт и уходит. Скрывается в туалете.
Я иду за веником. Веник стоит в кладовке, а совка нет.
«Ничего, – думаю я. – Соберу осколки в старую газету…»
Но тут дверь туалета приоткрывается и оттуда высовывается папина рука.
Она протягивает мне совок.
– Передай своему другу, – раздаётся папин голос, – что я подумаю!
Он всегда так говорит: «Я подумаю!» Если уже не сердится.
Я улыбаюсь.
И иду подметать осколки.
Ты театр любишь?
У буфета меня окликнул Гоша из десятого «А»:
– Тёзка! Ну как она?
– Кто? – не понял я.
– Жизнь! Никто не обижает?
– Нет! – крикнул я.
– Это хорошо, – сказал Гоша и подошёл. – Ты театр любишь?
– Что? – удивился я.
– Театр, – повторил Гоша.
– Я больше футбол люблю, – ответил я.
– А попробовать не хочешь? – спросил Гоша.
– Что? – спросил я.
– В театре поиграть, – предложил Гоша.
– Я? – удивился я.
– Да, – сказал Гоша. – Ты весёлый, у тебя получится. Я театр создаю.
– Где? – спросил я.
– У нас в школе, – ответил Гоша.
– А кто в нём? – спросил я.
– Я, ты… пока всё, – сказал Гоша. – У тебя никого нет, кто театр любит?
– Наверное, есть… А для чего?
– В спектакле играть, – сказал Гоша. – Ты узнай, поспрашивай!
– А в каком спектакле? – спросил я.
– Ну-у, я тут написал одну пьесу, – сказал Гоша.
– А про что? – спросил я.
– Про трёх друзей, которые долго не виделись и вдруг встретились, – сказал Гоша.
– А как она называется? – спросил я.
– «Серый пиджак без рукавов», – ответил Гоша.
– Здорово! – сказал я. – А где у нас будет театр?
– Можно репетировать у меня дома, – предложил Гоша. – А там видно будет! Понимаешь, главное – идея! Замысел! Главное – вжиться в образ! Ты сможешь вжиться в образ?
– Я постараюсь, – пообещал я.
Гоша порылся в кармане брюк и достал вчетверо сложенную тетрадь.
– Вот, – Гоша протянул мне её. – Это пьеса. Она у меня в двух экземплярах. Почитай. А завтра скажешь своё мнение.
– Спасибо, – я взял пьесу. – А когда завтра?
– Давай, в час, прямо перед уроками.
– Ладно, – сказал я.
– Ну пока, – махнул рукой Гоша.
– Пока, – махнул рукой я.
Я купил в буфете компот и устроился за столиком. Торопиться было некуда. У нас заболела учительница по литературе, а замены не нашлось.
Я отпил компот и раскрыл тетрадь. В ней оказалось всего четыре страницы.
На первой странице крупно выведено название:
СЕРЫЙ ПИДЖАК БЕЗ РУКАВОВ
Ниже я прочитал:
«Пьеса в одном действии.
Действующие лица и исполнители:
Он (мужчина неопределённого возраста) – играю я.
Он (юноша в очках) – играет кто-то.
Он (спившийся продавец игрушек) – играет кто-то.
Действие первое.
Всё действие происходит на фоне жёлтого занавеса. Это очень важно!
Музыки никакой. Лишь изредка раздаётся тиканье часов, едва слышное, можно сказать, отдалённое.
Итак…
Входит Он (мужчина неопределённого возраста):
– Как давно я покинул этот дом!
Он (мужчина неопределённого возраста) ложится на пол и смотрит на небо:
– Небо! Я давно не видел тебя!
Раздаются громкие шаги. Вбегает Он (юноша в очках) и, заметив Его (мужчину неопределённого возраста), испуганно восклицает:
– Кто вы?!
Он (мужчина неопределённого возраста):
– Я?
Он (юноша в очках), приглядевшись:
– Это ты?!
Он (мужчина неопределённого возраста):
– Да… это я…
Мимо проходит Он (спившийся продавец игрушек).
Он (юноша в очках) замечает Его (спившегося продавца игрушек) и кричит:
– Я узнал тебя!
Он (спившийся продавец игрушек) равнодушно произносит:
– Ну и что?
Он (юноша в очках):
– Это же ты?!
Он (спившийся продавец игрушек):
– Допустим…
Он (юноша в очках):
– Как давно мы не виделись! Мы – три давних друга!
Он (спившийся продавец игрушек) неожиданно зло бросает:
– Короче! Чего ты хочешь?! У меня нет для тебя игрушек!
Он (мужчина неопределённого возраста), переворачиваясь на живот:
– Ты не изменился…
Он (спившийся продавец игрушек) говорит злее, чем прежде:
– Зато ты помолодел!
Он (юноша в очках), сняв очки, задумчиво восклицает:
– Когда я снимаю очки, весь мир кажется мне добрым и размазанным!..
Спотыкаясь, уходит.
Он (мужчина неопределённого возраста):
– Ты опечалил его…
Он (спившийся продавец игрушек) тихо говорит:
– Возьми… Пригодится…
Он (спившийся продавец игрушек) снимает с себя серый пиджак без рукавов и бросает Ему (мужчине неопределённого возраста). Уходит.
Он (мужчина неопределённого возраста) медленно встаёт на ноги, подбирает с пола серый пиджак без рукавов, надевает его и, посмотрев на небо, произносит:
– Да, будет дождь… Пора в дорогу!
Тиканье часов усиливается.
Занавес».
На четвёртой странице написано только два предложения: «Главное – вжиться в образ! Сверхзадача № 1!»
Честно говоря, я ничего не понял.
Но мне понравилось.
Главное – вжиться в образ!
Сегодня я встретил её.
Она, конечно, каждый день в школе. Но сегодня она спросила у меня, как в автобусе:
– Ты выходишь?
Просто я притормозил в школьных дверях. Задумался.
А она спросила:
– Ты выходишь?
И прошла мимо.
Потом появился Гоша со словами:
– Прочитал?
– Конечно! – ответил я.
– Ну как?
– Здорово! – сказал я.
Л кого я буду играть?
– Вот и я думаю, – Гоша схватил меня за плечо. – Понимаешь? По идее ты должен играть Его!
– Кого? – спросил я.
– Юношу в очках! – Гоша потряс меня. Но, понимаешь, было бы оригинальней, если бы ты вошёл в образ Спившегося продавца игрушек!
– Да? – спросил я.
– Я просто уверен! – воскликнул Гоша. – Кстати! Ты спросил своего знакомого?
– Кого?
– Ты же обещал! – расстроился Гоша. Ты же обещал узнать, будет он играть в нашем спектакле или не будет.
– Я обещал? – спросил я.
– Да! – закричал Гоша.