Немцы, а в особенности молодые немцы, одеты в «фирму». Это все ФРГ. Это телевидение и кино, это связи и контракты.
20–21.09.84 г
В понедельник картина шла в одиннадцати кинотеатрах без всякой рекламы и даже сообщений, но сегодня, в среду – четверг сборы, например, в «Байконуре» увеличились на 100 % и 150 % – картина рекламирует сама себя. Но вообще все это бесит, выводит из себя. Премьеры – встречи проходят очень хорошо. Вышла кисло-сладкая рецензия в «Московском комсомольце». Они сделали целевой разворот по искусству. Интервью с Гринько и прочее. В ряду прочего небольшая заметочка. Во, дела!
Скоты! Из мелочных обид
Соткали вы венок терновый,
Обычай, право же, не новый,
И тот же неприглядный вид!
22.09.84 г
Почти месяц у нас дома во всех вазах цветы – как приехали с Леной из Кишинева, так до сих пор. Даже не месяц, а уже два! Как это красиво!
С 27-го в Ленинграде премьера. Может, поехать туда на неделю, поиграть от Бюро пропаганды. Это нужно обязательно сделать до Паланги.
Велихов и Печенев, наверно, уже приехали из своих поездок. Надо бы прийти к ним с победой по «Чучелу», чтобы они видели, что не зря помогали. Для этого нужно телевидение, «Правда», «Литературка», «Советская Россия» и «Советская культура» – все это газеты молчат. Надо начать с Железникова. Позвонить Л. Швецовой о «Комсомольской» и поехать в «Литературную Россию» и в «Комсомолку».
Но что-то не очень хочется уже делать этот «Европейский групповой портрет». И за рубежом снимать не так уж и хочется. Время идет и уходит. Что-то тоскливо, работать неохота.
22–23.09.84 г
Стороной узнал, что сейчас напечатано 400 копий и будет печататься еще 175. Итак, что же – 575? (Это надо будет уточнить.) Сегодня у «России» очередь – берут, берут билеты и на завтра. А у «Детского сада» Евтушенко на 10.30 – 300 билетов.
Родное мое телевидение молчит. Ни мычит ни телится. И о «Спор-клубе» молчит – обо всем молчит.
Надо бы придумать свою передачу на телевидении. Может быть, молодежную, международную. (С беседами о нравственности, с диспутом и т. д.)
И надо по поводу В. Малявиной встретиться с Деминым (помошник прокурора).
Ночной тоски ко мне приходит близость,
Тоска меня лелеет и хранит,
Она меня ласкает и пьянит,
Она не знает равнодушья низость!
Люби меня, тоска! Я полюбил тебя!
Мне без любви не жить ни суетно, ни вечно!
Любить сегодня может быть беспечно,
Но я и после смерти буду жить любя!
###
Души признанья —
Вечные терзанья;
Мне тишина сомнения поет.
Ночные звуки,
Точно чьи-то руки,
Ласкают одиночество мое.
25.09.84 г. Вторник
Не знаю, продлили ли «Россию» до 30-го. Думаю, они оставят фильм на одном сеансе, не желая рисковать, но его не будет в рекламе (?), тогда провал, если не станут обзванивать учреждения (?). Надо бы сесть с Белявским и продумать дальнейшие движения фильма, имея в виду кинотеатры за 1000 мест и боевые сеансы (18.00–19.00). Надо узнать, в каких городах и когда планируются премьеры (?). Завтра буду в Киеве, еду по квартирным делам Фиры[133]: что-то не верится, что смогу помочь. Если б кто-то из киевлян помог – другое дело. А может, к помощнику 1-го секретаря? (Хулиганить так хулиганить!) Кстати поговорю и о картине.
А вообще, надо кончать вертеться около картины – пусть, ласточка, живет сама.
Был вечер в Политехническом. Зритель там уже не тот, что был, – отучили! Вырождение – печать нашего времени. Вырождается подряд все. Опошление культуры – какой-то всеобщий процесс. Что есть современная культура? Массовая? Промышленная? Как добиваются шедевры промышленности? Самолет? Космическая ракета? Шаттл? Нет ли поэта одухотворить промышленное, массовое? (Это будет не назад, а вперед. Вздыхать о прошлом можно, и даже стоит, но это ничего не двигает: новая духовность? Промышленное совершенство?)
Картина идет хорошо. Событийно. Центральные газеты молчат. Кто их держит?
Блат по блату: до Пленума <союза кинематографистов> дали талон в магазин (в подвале гостиницы «Россия»). Там ничего особенного. Но подошла администратор, повела в подсобку и «по блату» продала спортивный костюм – более красивый, чем висели для остальных пленумных покупателей. («Для вас!»)
Есть ли на «Мосфильме» письма по «Чучелу»?
26–27.09.84 г
В Киев приехал в 9.05. Улетел в 18.30. Кажется, что-то сделал. Угадал, к кому пойти. Так что будет у Фиры квартира.
Сколько, интересно, копий пока по Москве? (И сколько в Ленинграде?) Все узнаю. Проанализирую.
На пленуме подходили все, даже Гога Товстоногов. Говорил, что это важно не только для вас – это важно для всех нас. Говорил искренне. Подходили и совсем незнакомые – благодарили.
Запомнить рассказ киевского актера (тот, кто играл полковника в финале «Операция “С Новым годом!”»). Комната 8 метров. Коммуналка. Еще 4 семьи. Две милицейские (женская и мужская). Он говорит, напишет донос. Она помолчит – и тоже напишет. Жена не стала жить – пьет. Потерял билет члена Союза кинематографистов. Надо помочь.
На «Чучело», как говорят, пишутся доносы во все инстанции. Хотя… это может быть и не так. Сейчас очень много врут.
А в «Центральном детском» «Чучело» сняли и с 1-го пустят вновь (написали объявление – «по многочисленным просьбам зрителей»).
А. Петровский[134] с инсультом в реанимации у Бурденко. Надо решительно, коли понадобится, помочь.
В конце октября в «Артек» и «Орленок». Посмотрим, что там сейчас.
Почему-то очень радует, что «Чучело» идет тогда, когда и на экране, и на улице одна и та же погода, время года и т. д.
Помоги мне, добрый случай, —
Труд мой тяжкий сбереги!
Перед этой мрачной тучей
Быть спокойным помоги!
Пусть удар случайно хватит
Подлеца и палача,
А удара им не хватит,
Пусть на них, случайно, кстати,
Упадет и каланча.
Жены пусть от них уходят
К проходимцам и ворам,
Пусть их леший скопом водит,
По лесам и по горам.
Их беда – счастливый случай,
Бог мой добрый, помоги,
Ты их отвлеки, помучай…
Ты возьми с них… за долги!
О заразе шизофрении и психологических установок обывателя, о заразности психологических категорий, наверно, надо писать, бить в набат, звонить во все колокола, кричать на всех перекрестках.
Даже среди чумных, холерных, тифозных больных можно не заразиться. Шизофрения и психологические установки заражают детскую психологию массами, чуть ли не поколениями. Тут механизмы действия «заразы» самые разные: игра, манеры, речь, жаргон, ценностный ряд, вся неформализованная и часть формализованной жизни детей.
Полубольной шизоид – товарищ Паши – хохотал по-идиотски. Это был смех, рожденный больной душой, эмоционально тупой, измученной побоями родителей. Паша стал смеяться так же. И если бы он продолжал с ним общаться – не знаю, что и было бы.
Простой идиотизм рождает ситуацию, стереотип поведения. Стихия развлекательства (отражение мира потребления) – новый стереотип.
Взаимосвязь поведения, пластики, языка, манер, развлечений (по форме и по сути) и самого мозга и прямая и обратная. В этом все дело. Эмоциональная тупость из области болезни души совершенно естественно переносится в область психологических норм. Связь этих явлений-невидимок не снилась Уэллсу!
Идиотизм рождает и множит идиотов, слабоумие организовывается в живые «колонии», как планктон. Золотая рыбка служит у «старухи» и стала «у нее на посылках». Бармалей больше не мучается, «чем он хуже Айболита». Он знает, что он и не хуже и умней! А тот просто дурак и вообще не нужен. Это раньше у него перед Айболитом был комплекс неполноценности, теперь у него комплекс полноценности. Айболит для него – химера!
Цепная реакция духовной болезни поистине потрясающа!
Заразность духовной болезни, эрозия идеалов, отношение к идеалам не просто самая большая опасность жизни духа. В этом смысле мещанская духовность – пятая колонна, в ней предательство. Мещанство ведет с идеалом партизанскую войну. Она все время в тылу человеческой духовности, она прячется в лесах самых интимных областей души.
Движение нашего духа происходит по грудь в мусоре. И наука бесчинствует там, где разрушен этический барьер.
Так возникает античеловечность науки, которая начинает служить развитию предметного мира. Так наука вступает в «общее дело» разрушения духа. В отличие от «Общего дела» Н. Федорова.
Наука «открыла» способ развлечения и игры в области постижения. Школьное обучение в форме игры более эффективно. Язык и его изучение в игре тоже быстрее постигаются. Но никто не оценил еще духовное разрушение, которое рождает это направление повышения «усвояемости» предметов. Не воспитывается умение сознательно напрягаться, не воспитывается чувство долга, сам смысл необходимости труда. Убивается одна из основ мира и нравственности – отношение к труду.
Кстати, «усвояемость» предметов во время игры – это один из первых использованных секретов феномена детства. Но оттого-то детство и сменяется другими периодами, что его опыт не может дать рождения тех черт души и характера, которые необходимы в мире труда и созидания. Еще не весь (и будет это долго) труд у нас творческий. Еще крайне важно умение принуждать себя во имя идеи деятельности: простой (поработаю – поем) или сложной (поработаю – и сбудется).
Организация труда сегодня ответственно отрывает родителей от ребенка. Имущественная независимость (частичная или полная) еще более ослабляет связи родителей и детей. Душевное единство семьи, понятие рода и родственников все более уходят в прошлое. Детские сады, ясли, всякие кружки и т. д. все более промышленнизируют воспитание. Так побеждает середняк. Даже не середняк, а ниже.