курицу в кефире.
и только если тебе по силам, могли бы заскочить на вечеринку к лионелу? он
все еще их устраивает, а как же. его не остановить. но я
не буду заставлять тебя надевать костюм. обещаю!
просто все хотят тебя увидеть.
и еще! у меня для тебя сюрприз.
приезжай, а?
проще простого.
не мечтай что все кончено.
внимание и забота. тепло и ласка.
пож скажи что-нибудь.
а еще хочу сказать так как ты мне друг:
я люблю тебя. правда. я люблю тебя, рай, и ты мне не безразличен.
рай, пож?
Вдобавок ко всему она оставила ему голосовое сообщение и весь остаток дня одержимо проверяла мобильник, моля об ответе.
Рай
Дорогие мама и папа!
Настало время, и я с вами прощаюсь. Вы не представляете, как я жалею, что приходится это писать. Я не хочу этого писать. Не хочу этого делать. Я так устал, ничего не получается. Мне очень не хватает Кристины. Мне очень не хватает Бренны. И что бы я ни делал, этого не поправить. Кроме одного. Если я сделаю это, то, возможно, смогу начать жить снова, где-то на том свете. Повторить попытку. Я не хочу этого делать. Я вас обоих очень люблю. Словами не выразить. Вы всегда были готовы меня поддержать, и я знаю, что будете и впредь. С этим рушатся последние надежды, и мое сердце разбито уже безвозвратно. Хочу, чтобы вы знали, как я люблю вас, как буду по вам скучать, когда уйду, и остальные деньги лежат в стенном шкафу. В верхнем правом углу, под выпускными альбомами.
От: JoelFoster1979@gmail.com
Кому: Talliecat007@gmail.com
Тема: Re: ты мне тоже небезразличен
Талли, Бен рассказал мне о несчастном случае с Лионелом. Я пытался звонить. Насколько все плохо?? Пожалуйста, сообщи, как он. Думаю прилететь.
От: Talliecat007@gmail.com
Кому: JoelFoster1979@gmail.com
Тема: ты мне тоже небезразличен
Привет Джоэл. Это Рай Киплинг. Я удалю этот электронный аккаунт, но сначала хотел попросить прощения за доставленные неприятности. И заверяю тебя, что твоих секретов я не выдам. То, что ты написал про Лионела и женщину в НЙ, и что он знал про вас с Одеттой. Талли всего этого не читала, и рассказывать ей я не буду. Зачем? Опять же прости. Не знаю, как еще закончить, кроме как вот этим.
От: JoelFoster1979@gmail.com
Кому: Talliecat007@gmail.com
Тема: Re: ты мне тоже небезразличен
Я это ценю.
По его возвращении в Блум Рая ненадолго положили в психиатрическую больницу. Психиатр, которого нашли родители, считал, что ему лучше всего будет пройти специализированное лечение, и Рай охотно согласился. После выписки он поселился там же, в Нашвилле, и работал в ультрамодном новом ресторане, где еду подавали на разделочных досках и имели в ассортименте более двадцать видов пива местного производства. Завсегдатаями там были хипстеры, туристы, профильные специалисты и любители музыки кантри, которые с радостью платили пятнадцать долларов за крошечную порцию томленой листовой капусты с беконом.
Его часто навещали родители. Приезжали в город и Хантер с Саванной. Рай держал на руках их дочку и тихим голосом, чтобы не напугать ее, рассказал им все про Талли и вечеринку в честь Хеллоуина. Как тот уик-энд изменил его намерения и чувства.
Дочку Хантера и Саванны звали Дейзи Кристина.
У него в мобильнике до сих пор были фото их двоих, которое сделала Талли, и ее самой. Была там и их фотография, снятая кем-то на вечеринке у Лионела. Он подумывал оставить их в мобильнике навсегда. Ему нравилось забывать про них, потом вспоминать. Временами он искал в Гугл Талли, но почти ничего не находил. Искал он и Лионела. Нашел газетную заметку, когда Лионела выписали из больницы, хотя сам тогда был на связи с Талли, и она ему об этом написала. После Нового года была еще статья о том, как Лионел посетил торжественное открытие чего-то и еще одна летом в «Архитектурном дайджесте» о его огромном экстравагантном доме. Лионел, беременная Зора и Ривер сидели на длинном замшевом диване и улыбались в камеру. Рай тут же пошел и купил себе этот номер журнала и там внимательно прочитал про дом, в котором был, – теперь он казался приснившимся на Хеллоуин. Упоминался в статье и несчастный случай, вместе со словами Лионела, что друг сестры практически спас ему жизнь. После Хеллоуина Рай и Лионел иногда переписывались и говорили по телефону, и в самом первом разговоре Лионел сказал, что знает, кто он на самом деле, но ему это до лампочки – Рая он считал другом на всю жизнь.
После праздников Лионел позвонил Раю и спросил, не подумывает ли тот открыть собственный ресторан. Они долго проговорили о том, как Лионел с удовольствием поможет ему – когда он будет готов и если будет готов вообще – и станет одним из инвесторов. Лионел выдвинул идею для Рая открыть еще один ресторан на берегу озера или создать сеть передвижных закусочных. Благодарный Рай буквально оцепенел и пообещал Лионелу, что тот будет первым, кому он позвонит, когда настолько приведет мысли в порядок, чтобы можно было затевать что-то крупное. А когда они говорили в последний раз, Лионел напомнил Раю, что у того имелось постоянно действующее приглашение приехать в Луисвилл и остановиться у Лионела, но Рай в ответ промолчал. «Архитектурный дайджест» он держал возле кровати в своей новой уютной квартирке, и еще купил свечу с ароматом, как у Талли. Он ее не зажигал – просто любил открывать и нюхать.
В отношении Талли он тоже залег на дно, считая, что так будет лучше и поможет ей жить дальше. У нее была хорошая жизнь, и он переживал, что темнота его жизни проглотит ее. Ему нечего было ей предложить, а у нее было всего так много. К тому же кто они друг другу? Друзья? Случайные знакомые? Две человека, которые встретились и провели вместе безумный, странный уик-энд? Что-то большее? Вообще никто? Была весна, они не виделись с того воскресенья после Хеллоуина. И каждый раз, когда он брал мобильник, чтобы ответить ей, внутренний голос говорил ему, что время для этого неподходящее.
Думал он о ней каждый день. Старался не терзаться тем, встречается она с Нико или с кем-то еще. Он не понимал, была ли это ревность, но было очень на то похоже. Как долго он считал, что все не важно? Как он мог? Однако он знал, что Талли важна. Ее доброта, терпение и готовность прощать изменили его жизнь, заставив его дорожить ею.
Опираясь на поддержку родителей и воспользовавшись новым лекарством, которое ему помогало, Рай пережил праздники и обнаружил, что предвкушает скорое потепление. Весной он познакомился с женщиной, с которой ему нравилось проводить время после работы. Она была хорошенькая, умная и веселая, они вместе смотрели легкие фильмы и подолгу ходили по сложным маршрутам, однако ей по работе – она трудилась в отделе продаж фармацевтической продукции – пришлось уехать в Индианаполис. Она намекала, чтобы он поехал с ней, но пока он решил не уезжать из Нашвилла. В ресторане, где он работал, у него появился близкий друг, и Раю нравилось проводить время с ним, его женой и их родственниками. Квартира Рая находилась в десяти минутах ходьбы от ресторана, и ему нравился знакомый ласкающий душу хаос его поварского расписания вместе с традицией покупать в субботу днем перед работой кофе в кафешке на углу и поздними воскресными вечерами возвращаться пешком домой. Он был занят в течение недели – выходные были в понедельник и вторник – и это занимало его мысли ровно настолько, насколько ему было нужно. Когда у него появлялось желание побыть среди людей, он мог его осуществить. А если хотелось побыть одному, это тоже было возможно.
Рай начал посещать небольшую церковь недалеко от дома, и кое-кто из членов конгрегации знал его историю. Он изо всех сил старался проникнуться «Первым посланием к Фессалоникийцам» (глава 4, стихи 11–12.) «…и усердно стараться о том, чтобы жить тихо, делать свое дело и работать своими собственными руками, как мы заповедовали вам; чтобы вы поступали благоприлично перед внешними и ни в чем не нуждались».
В больнице он начал рисовать. Это было лечение искусством. Он не слишком задумывался, а просто водил кистью по холсту, и ему это нравилось. Мог просто закрасить весь холст одним цветом, потом покрыть другим. В его квартире вдоль стен стояли холсты. Некоторые висели на стенах. Запах краски успокаивал его, напоминая о мечтах и о будущем, которое раньше было для него пустым листом.
Рай размякал, но тут же резко остывал до твердого льда, когда видел ребенка возраста Бренны, и понимал, что так будет с ним всегда. Бренне было бы семь; Бренне было бы семь с половиной. И то же самое происходило, если ему встречалась женщина, напоминавшая Кристину. Глаза Кристины, волосы Кристины, лицо Кристины. Кристине было бы тридцать. Злая арифметика скорби никогда не сходилась с ответом. И всегда будет чувство, что Кристина и Бренна уехали в долгое путешествие, не взяв его с собой, и никогда не вернутся.
Но наступит день. День, когда и у него будет туда билет.
Он получил голосовое и другие сообщения Талли про музей искусств и даже решил ответить «я тоже тебя люблю и приеду если ты уверена что это о’кей». Четырежды набирал и удалял текст, пока не отложил мобильник, так его и не отправив. Услышав это, Хантер стал уговаривать Рая поехать в Луисвилл. «Похоже, что ты ей действительно небезразличен… тебе придется это признать. Тут ничего не поделаешь. А тебе она тоже небезразлична? Если да, тебе стоит поехать, вот и все дела. Она тебя попросила. Чувак, поезжай!»
Воскресный день в луисвилле, в музее искусства дж. Б. Спиида
Дождливая погода. Хеллоуин. До пятнадцати минут второго Талли зависла возле Бранкузи, а раньше наведалась к Шагалу, Поллоку и Пикассо. В слинге у нее была дочка Андромеда Ли, или просто Андромеда, которой теперь было три месяца. Талли удоч