– Нет, – твердо ответила Оливия.
– Иди в хвостовую часть, Оливия. Это приказ! – прогремел голос Даниэля, и девушка коснулась спиной стены.
– Не могу! У меня пассажиры, я нужна им…
– Ты нужна мне больше.
– Дьявол! – Марк отвернулся, тяжело дыша. Перед ним море кнопок, впереди полоса, а с его капитаном творится что-то странное.
Даниэль понимал, что Марк в шоке, но сейчас ему было на это плевать.
– Марк, закрылки полностью, мы на глиссаде, я успею.
Марк даже не хотел думать о последних словах Даниэля, по очередности исполняя его приказы. Но он видел боковым зрением, как Даниэль расстегнул ремни и встал со своего места, хватая Оливию за руку.
– Пожалуйста, не надо, – прошептала она, мотая головой. – Я буду здесь… позволь мне остаться с тобой… Я хочу быть с тобой!
– Ты будешь там, где скажу я, – твердо ответил он и открыл дверь, выводя девушку в салон.
Он так быстро это сделал, что Оливия не сразу осознала – он тащил ее за собой по проходу между кресел. Она не желала видеть глаза пассажиров, которые стали свидетелями странной сцены, но постепенно поняла, что Даниэль улыбается им и на ходу что-то говорит. Он делал вид, что осматривает готовность салона к посадке.
Семьдесят три метра они преодолели слишком быстро. Во рту пересохло, хотелось пить и – бежать обратно… Он посадил ее в единственное пустое кресло рядом с Ниной в самом конце хвостовой части салона, сам застегнул ремни безопасности и проверил их целостность.
Сейчас он уйдет в неизвестность и оставит ее… а она всю жизнь проведет с мыслями об этой минуте, ненавидя себя за то, что не могла изменить ситуацию.
Схватив его руку, чувствуя его теплые пальцы и первые слезы, скатывающиеся по щекам, она подняла на него глаза. Небо в пасмурный день. Молчаливый взгляд с мольбой смотрел на него, а пальцы боялись отпустить его руку. Тысячи слов в голове превратились лишь в одно:
– Даниэль…
– Я люблю тебя.
Глава 57
Всего три слова заставили молча наблюдать, как он уходит все дальше и дальше. Три слова, из-за которых она боялась пошевелиться. Три слова, которые она боялась услышать…
– Боже, – прошептала Нина, и только сейчас Оливия осознала, что не одна. Она обернулась к подруге и увидела ее полный сочувствия взгляд. Сколько людей стали свидетелями? Пол-экипажа… И весь салон. Три слова разрушили ее карьеру и открыли новое чувство – безразличие ко всему. Сейчас важнее его слов была лишь удачная посадка.
Быстро возвращаясь в кабину, Даниэль успевал осматривать сидящих на своих местах пассажиров, их готовность к посадке, получая в ответ лишь удивленные взгляды. Кто-то плакал, пытаясь утереть слезы с красных щек, кто-то касался его, пытаясь получить поддержку хотя бы в его взгляде.
– У меня остались жена и двое детей. – Мужчина просто сказал, но другой его перебил:
– Мы только что поженились и летим в свадебное путешествие в Дубай…
– Моя мама ждет меня сейчас в аэропорту…
– На вашем борту вся моя семья…
Каждый человек – маленький мир. Они все боялись его потерять. Даниэль остановился возле первого салона, где люди остались без Оливии. Он взглядом окинул их и громко произнес:
– У нас еще четыре стойки основных шасси. Все будет хорошо. Я уверен. Выполняйте указания старшего бортпроводника.
– Где наша стюардесса?
– Я открою вам аварийный выход, но без моего приказа не думайте даже вставать со своих мест. Ждите меня.
Он быстро открыл дверь в кокпит, вошел внутрь и сел на свое место, оценивая ситуацию. Он успел, еще есть время пристегнуть все ремни.
– Беру управление на себя. – Он схватил сайдстик, и тут же послышался отсчет «Тысяча». Он успел.
– Ты с ума сошел?! – крикнул Марк. – Ты спятил? Ты не имел права выходить отсюда даже под дулом пистолета!
– Поговорим об этом позже, – перебил его Даниэль. Сейчас все слова были фоном лишь общей картины – он отчетливо видел вдалеке огни полосы. Садиться параллельно земле. Теперь его голова ясная, он сделает это.
Марк замолчал и опустил рычаг выпуска шасси. Оставалась надежда, что носовая стойка выпадет, но вновь раздался сигнал тревоги. Даниэль уже не обращал на него внимания, опуская нос самолета ниже.
– Приготовиться к аварийной посадке. – Марк связался с салоном, и тут же голос Келси долетел до ушей Оливии: «Опустите голову вниз и накройте ее руками».
Девушка скинула красные туфли в сторону и подчинилась указаниям.
Говорят, в такие моменты вся жизнь проносится перед глазами. Это ложь. В голове проносятся лишь мысли о самых близких. Их лица… Чувство страха. Хочется дышать, но внезапно понимаешь, что ты все это время вовсе и не дышал. Ты ждешь. И веришь, что сможешь вздохнуть полной грудью, когда все закончится… Или не вздохнешь уже никогда. Кто-то молится, кто-то плачет, сжимая голову руками. Специально сильно, чтобы чувствовать, что ты еще жив. Кто-то стонет и слышит свой голос – это тоже признак жизни.
Оливия молчала, зажмурив глаза, но темнота душила ее. Слишком рано для темноты. Она хотела видеть все, что видел сейчас Даниэль. Неправильно прятаться от света.
Она выпрямилась и взглядом обвела салон. Лишь спинки кресел, стон и детский плач. Люди приготовились к посадке, их головы прижаты к коленям. Она одна сидела прямо, рукой сжимая тугую лямку от ремня безопасности. Она ждала, думая лишь об одном – Даниэль сделает все, чтобы выжить. Иначе быть не могло. Его последние слова – это не прощание. Он слишком сильный, чтобы сдаться сейчас…
Пол затрясся под ее ногами, захотелось их резко поднять… Кто-то закричал, ощущая то же самое. Но она продолжала молчать, упираясь ногами в пол и давя, стиснув зубы. Секунды превратились в часы, она слышала молитву Нины и вспомнила отца. Молился ли он, когда самолет падал в черные воды океана? О чем думал он? О чем кричал в последние секунды своей жизни?
– Пожалуйста… Даниэль… – Ее губы шептали его имя в молитве. – Ты сделаешь это…
Но лязг металла и крен носовой части заставил ее замолчать и посмотреть на салон. Она сидела выше всех. Нос упал. Люди ахнули, хватаясь за спинки кресел перед ними. Сила тянула в носовую часть, и лишь ремни удерживали, заставляя сидеть неподвижно, чуть дыша и прислушиваться к двигателям. Они продолжали работать, таща по полосе их самолет, раздирая металл обшивки кабины пилотов. Время остановилось вместе с дыханием.
Даниэль держал нос самолета параллельно земле до последней возможности, нажимая на тормоза. Но так не бывает! Голос Карима в наушниках лишь мешал.
– Я больше не могу его держать, – прошептал Даниэль, – он не поддается. Он падает. Лучше это сделаю я.
– Отпускай плавно! – крикнул Карим.
– Семьдесят узлов. – Марк руками уперся о панель перед ним, ожидая удара.
– Хорошая скорость, чтобы прокатиться по полосе без шасси. – Даниэль плавно опустил нос, и толчок заставил его упереться о бортовую панель. Силой его потянуло вперед, сдерживали лишь ремни, и ноги упирались в педаль тормоза. – Давай же, тормози!
Он видел в окно лишь серый асфальт и слышал скрежет металла, который резал слух сильнее красной кнопки. В мыслях рисовалась картина, как двигатели волочатся по земле и взрываются, окутывая салон адским пламенем.
– Что у меня с двигателями? – прокричал он Кариму.
Тот ответил лишь после короткой паузы, которая показалась Даниэлю бесконечной:
– Второй и третий касаются полосы, но искр я не вижу. Ты хорошо сбавил скорость перед посадкой. Я готовился к худшему.
– Отлично, – прошептал капитан. Эта новость радовала, как и та, что они замедлились настолько, что скрежет смолк. За ним стих раздражающий сигнал красной кнопки. Самолет остановился быстрее, чем предполагал Даниэль.
Теперь необходимо было вывести людей за минимальное время. Его все еще пугали раскаленные двигатели.
– Экипажу начать эвакуацию, – спокойно произнес он в микрофон, давая понять людям, что все в порядке. Он прекрасно знал, что начнется паника, пассажиры будут давить друг друга, направляясь к аварийным выходам. Сейчас он не мог сказать наверняка, есть ли травмы, но был уверен, что будут.
– Боже! – крикнул Марк, перекрывая подачу топлива. – Боже, Даниэль, мы сделали это!
– Да. – Даниэль расстегнул ремни, пытаясь встать. – Но надо выводить пассажиров. Отключай все системы, я помогу людям в первом салоне.
Встать с кресла, которое накренилось под углом к земле, оказалось сложно. Даниэль руками опирался на панель перед ним. Еще сложнее будет открыть тяжелую бронированную дверь из кокпита.
– Где Оливия? Это ее салон. – Марк начал выключать кнопки, но этот вопрос капитан оставил без ответа.
Даниэль наконец выбрался, толкнул дверь плечом со всей силой и вышел в салон. Звук от красной кнопки больше не закладывал уши, но крики пассажиров смогли бы перекрыть даже его. Он впервые столкнулся с паникой, их голосов были сотни, они переплетались между собой. Люди заполонили собой проход, и он с трудом пробрался к выходу, открывая дверь, вдыхая воздух свободы и выпуская долгожданный для них желтый выход на землю. На секунду он остолбенел от увиденного – носовая часть слишком близко к земле, аварийный трап волочился по ней. Можно спокойно бежать по нему, а не съезжать сидя.
– Съезжайте по одному, – скомандовал он, действуя по правилам. – Женщины и дети в первую очередь. Ноги держите прямо.
Внизу слышались сирены, и с каждой секундой их становилось больше, но эти звуки радовали его. Он помогал людям садиться и толкал их, передавая в руки спасателям. Съезжать было сложно, волнение достигло предела.
– Боже… – прошептал он, боясь подумать, как высока от земли сейчас хвостовая часть самолета.
Оливия первая подбежала к двери, открыла ее и выпустила надувной трап. Помедли она еще секунду, люди сами сделали бы это. Они были слишком нетерпеливы, чуть не столкнули ее вниз. Вниз… Она посмотрела туда и вскрикнула от ужаса:
– Как же пассажиры смогут спуститься?