– Я согласился бы с ним, если бы ты была его сыном. Мои сестры живут в отчем доме до самого замужества.
– Которое наступает лет в семнадцать по настоянию родителей. Как мы выяснили, у вас нет браков по любви. Что касается меня, то я скоро выхожу замуж, так что квартира – это почти свадебный подарок.
Саид взглянул на нее, но она не смотрела на него, любовалась водопадом: на воду, как на огонь и облака, можно смотреть бесконечно.
– По любви?
Этот вопрос заставил девушку очнуться от гипноза, в который она погрузилась, созерцая воду. Она посмотрела на Саида, готовая ответить «да», но что-то заставляло ее безмолвно смотреть на мужчину. Он ждал ответа, но знать его не хотел. Зачем тогда спросил?
– Мы женимся только по любви, – наконец прошептала она.
– А ты?
Она не хотела обсуждать это с ним и нахмурила брови. Ее пальцы теребили травинку.
– Твои родители настаивают на этом браке? – Саид следил за каждым движением Вирджинии. Девушка нервничала.
– Нет, – мотнула головой Вирджиния, – я сама приняла это решение.
– Но я не вижу в тебе любви к этому человеку. Как его зовут… Мэт?
Бросив травинку, Вирджиния резко развернулась к нему. Какое ему дело?
– А как я должна проявлять свою любовь? – возмутилась она. – Кричать налево и направо о ней?
– Не обязательно кричать. Но ты молчала о ней даже в бреду, когда вспоминала о близких тебе людях. Ты упоминала родителей, бабушку, но не Мэта.
Вирджиния отвернулась от Саида. Откуда ему знать, как ведут себя люди, когда любят? Саид Шараф аль-Дин не мог учить ее, потому что сам не знал, что значит любить. Любовь… Что знала она об этом чувстве? Любовь вызывает трепет и нетерпение, а вызывал ли в ней трепет Мэт?
– Чаще любовь путают с привычкой, хайяти, – произнес он и встал, протягивая ей руку. – Пойдем обратно, скоро стемнеет. Потом сложно будет найти дорогу домой.
«Хайяти». Она встрепенулась. Он второй раз назвал ее так. Из его уст слово звучало так необычно и нежно, слишком интимно… Как будто только для нее. Хотелось услышать, как он произнесет его шепотом, и, закрыв глаза, наслаждаться звучанием. Но нельзя! Она слишком много фантазирует.
Она протянула руку, и Саид помог ей подняться. Прикосновение к его пальцам вызывало теплоту и нежелание их отпускать. Она уже забыла его слова о Мэте. Она вообще забывала обо всем, как только оказывалась рядом. Рядом с ним она забывала даже дышать.
Дорога до дома оказалась сложней: верхушки деревьев поглотили солнце, и темнота в лесу начала пугать девушку. Она шла за Саидом, полностью доверившись ему.
– Твои сестры все замужем?
– Старшие да, – сразу ответил он, – младшая, Амина, слишком строптивая, не хочет рано выходить замуж, считает, что самое главное в жизни – это учеба.
– Сколько ей лет?
– Уже исполнилось семнадцать.
Вирджиния улыбнулась, представив девушку в абайе, которая перечит Мухаммеду. Амина – копия своего брата в женском обличье. Но что эти слабые попытки протеста Амины по сравнению с противоборством Саида, который перечит отцу, живет вольной жизнью, считая, что делает все правильно, еще и ставит ему свои условия?
– Тебе тридцать, и ты не женат. Ты тоже считаешь, что есть что-то важнее брака?
Саид остановился, отодвинул рукой ветку и пропустил Вирджинию вперед:
– Уже не важно, как считаю я, по прилете в Дубай я женюсь на катарской девушке. Моя жизнь расписана до самого конца.
Вирджиния остановилась, шокированная его ответом. Земля ушла из-под ног. На секунду показалось, что она ослышалась. Он женится. Хотелось переспросить, но это выглядело бы глупо. Он женится. Сердце остановилось, она не могла пошевелиться. Он женится. И это… ужасно.
– По любви? – еле слышно произнесла она, боясь посмотреть на него. Хотя какая теперь разница, по любви или нет… Но знать, что по любви, Вирджинии бы не хотелось. И зачем она спросила? Заткнуть бы уши и не слышать его ответ. Но выслушать пришлось.
– Конечно, нет!
Она медленно приходила в себя, выдохнула от облечения. От облегчения?.. Но почему тогда она так реагирует? Каждая мышца в теле снова напряглась. Какое ей до него дело? Никакого! Пусть делает что хочет. Новость вызывала недоумение у Вирджинии, и не спросить она не могла:
– Тогда зачем?
Ему не хотелось называть причину. Он видел, что Вирджинию ошеломила эта новость, он ощущал ее напряжение. Но рано или поздно она узнает. Скоро весь летный персонал будет обсуждать эту свадьбу и союз с Катаром. Это слишком громкое событие для «Arabia Airlines».
– Мухаммед Шараф аль-Дин решил, что союз с Катаром будет куда выгоднее, чем с русскими или европейцами.
Она посмотрела на него расширившимися от удивления глазами и произнесла:
– Ты женишься на дочери президента «Fly Qatar»?
Саид кивнул. Он сделал это спокойно, покоряясь воле отца. Вирджиния не верила, что Саид так просто может принять чужую волю. Он даже согласился летать с ней в одной кабине, чтобы пойти наперекор отцу. А сейчас вдруг резко пошел на уступки.
– Что ты потребовал взамен?
– Разве я похож на того, кто что-то требует?
– Ты похож на того, кто просто так не сдается, – фыркнула она и пошла вперед. Она уже ничего не понимала в жизни Шараф аль-Динов. Бизнес слишком сложен для нее: надо прогибаться под своими конкурентами, как она под паутиной, лишь бы не упасть в грязь лицом. А ведь она упала…
– Разве это выход?
– У меня параллельная сделка с отцом. Для меня это выход.
– Какая? – Вирджиния снова остановилась и поняла, что очень удачно: впереди их ждала паутина. Она еле виднелась в темноте, но паука не было видно. Видимо, доедал свой ужин.
– Он хочет заключить союз с Катаром – пожалуйста, я обеспечу ему эту сделку и выполню свою часть договора – женюсь на дочери Ахмада аль-Аджми. И пусть Мухаммед делает что хочет с двумя компаниями, но он обещал, что я буду продолжать летать.
Вирджиния выдохнула и опустила глаза. Теперь она его поняла: ради неба он готов на все. Страсть к полетам не заменит земную жизнь, для Саида существует только небо. Как для ее отца.
– Ты сделаешь все, чтобы быть ближе к небу.
– А ты разве нет?
Вирджиния пожала плечами и нагнулась, чтобы проползти под паутиной. Она подобрала свою шаль в надежде, что паук не устроил свой ужин именно в ней, и проползла по земле. Теперь было не смешно. Почему-то хотелось плакать.
Саид веткой убрал паутину с дороги и прошел не нагибаясь:
– Чтобы мечты исполнялись, надо идти напролом.
Удивительно, почему он не сделал этого раньше? Но он часто так поступает – идет напролом. Саид точно знает, чего хочет, и, как в шахматах, продумывает каждый ход. Он настоящий король.
До дома шли молча. Вирджиния накинула шаль и плотно сжала края на груди. Хотелось быстрее оказаться дома, закрыться в комнате, лечь на кровать и уснуть, ни о чем не думая. А завтра…
– Предлагаю прогулку к морю, – произнес Саид, и Вирджиния остановилась. Она уже привыкла, что капитан читает мысли. Кивнув, она пошла к себе. Сегодня она очень устала. За последнее время слишком много всего произошло. Хотелось с кем-нибудь поделиться, но здесь нет мобильной связи. Да и что можно сказать, если она сама ничего не понимает?
Иман зашла на кухню, включила свет и ахнула: Саид сидел за столом в гордом одиночестве, в темноте.
– Простите, Иман, что напугал вас.
– Ничего, милый, я старая, но живучая. Не умру от разрыва сердца. – Она подошла к плите. – Чай? Кофе?
– Для кофе слишком поздно…
– Значит, чай. Хотел посидеть один, а я не дала тебе насладиться одиночеством.
– Я как раз не хотел быть один. – Саид наблюдал, как Иман поставила две кружки, положила в них чайные пакетики и залила кипятком. Протянула ему одну, но не села напротив. Просто улыбнулась и произнесла:
– Вы скоро улетите обратно, ведь так? Домой, в родную страну. Там все знакомо и привычно. Но что-то мне подсказывает, что ваша жизнь уже не будет прежней.
Она поставила вторую кружку напротив Саида и вышла из кухни, произнеся напоследок:
– Еще есть немного времени, чтобы насладиться раем.
Ему даже не хотелось вникать в смысл ее слов. Женщины много говорят, половину можно пропускать мимо ушей. Но когда на кухню вошла Вирджиния, он забыл про все, что сказала Иман, – смотрел только на девушку. Она села напротив и двумя руками обхватила чашку.
– Мама в детстве наливала мне горячий шоколад перед сном, ее так приучила моя бабушка Джина.
Вирджиния улыбнулась. Милое личико, легкий румянец – прогулка определенно пошла ей на пользу. Саид давно не видел румянца на ее щеках. Он улыбнулся в ответ.
– Если бы ты жила в центре дикой пустыни, то от жары даже не думала бы о горячих напитках. Ты бы мечтала о холодном зеленом чае с листьями мяты.
Она опустила глаза, но улыбаться не перестала.
– Со льдом…
– Да, и с кусочками лайма.
– Вирджиния, – прошептал Саид, будто смакуя это имя, и она подняла на него взгляд. – Твою бабушку зовут Джина?
Она кивнула. Мало кто мог провести хоть какую-то параллель между именами, но он догадался.
– Меня хотели назвать Джиной в честь бабушки, но решили, что Джини будет достаточно. Я Вирджиния Джина – Мария Фернандес де Паркер.
Саид улыбнулся белоснежной улыбкой. Завораживающей и чарующей. Его не испугало ее имя – вызвало лишь улыбку на его смуглом лице.
– У меня еще хуже, – произнес он.
– Не может быть! – удивилась Вирджиния. – И как зовут тебя?
– Саид бен Мухаммед бен Амин Шарф аль-Дин аль-Хафид, дальше продолжать не буду, ты все равно не запомнишь.
Вирджиния засмеялась:
– Я действительно не запомню, мне нравится просто Саид.
Она замолчала, задумавшись:
– Амин мне тоже нравится.
– Так звали моего дедушку. Он умер девять лет назад.
Вирджиния перестала улыбаться, тут же подумав о бабушке. Джина была очень слаба, и хоть родные сказали, что ей лучше, девушка слабо в это верила.