Кристиан коснулся одной рукой руки бабушки, другой касаясь руки сестры. Он не знал, что можно сказать в такой момент, лишь сжал холодную руку и прошептал:
– Никогда не сдаваться – я помню, бабушка. Ты учила меня всегда быть сильным.
– Джина-Мария. – Теперь ее голос обратился к Вирджинии, и та взглянула в мутные глаза бабушки, но промолчала. Боялась что-то сказать, боялась расплакаться. – Желаю тебе любить и быть любимой, но помни, что иногда мы ошибаемся и делаем неправильный выбор. Сердце никогда не врет. Слушай его. Я хотела бы быть твоим ангелом-хранителем, но это место уже занято.
Глаза наполнились слезами. Вирджиния кивнула, борясь с ними. Бабушка уходила… Она уже говорила об ангелах…
– Два ангела-хранителя лучше.
– Нет, он слишком сильный, он позаботится о тебе сам. И больше улыбайся, ему нравится видеть твою улыбку. Оливия…
Тяжелый вздох, последние слова, Джина из последних сил сжала руку дочери:
– Я люблю тебя.
…И выдохнула, освобождаясь от всего земного. Ее дыхание замерло.
Сердце Вирджинии забилось сильнее, она слышала, как Оливия из последних сил простонала слово: «Мамочка», – и видела, как она губами коснулась руки Джины.
Не было больше сил смотреть на все это: видеть любимого и дорогого человека мертвым. Убежать. Убежать и не думать, не думать, не думать! Не представлять… Нет, в ее памяти бабушка навсегда останется живой.
Вирджиния быстро встала и, не оборачиваясь, вышла в гостиную. Даже Кристиан, крепко держащий ее руку, не мог удержать ее.
Саид разговаривал с врачом, когда увидел Вирджинию. Бледная, потерянная, слезы застилали голубые глаза, плечи поникли. Она остановилась, не в силах двигаться дальше.
– Она умерла, – прошептала тихо-тихо.
Саид сделал шаг, чтобы подойти к ней ближе и обнять, но Вирджиния опередила его, кинувшись к нему в объятия, и он крепко прижал ее к себе. Он не слышал рыданий, не видел слез. Вирджиния хочет выглядеть сильной. Но в такой момент даже самый сильный мужчина имеет право быть слабым.
– Мы принадлежим Аллаху и все вернемся к Нему. Все в этой жизни временно. Плачь, хайяти, не держи в себе горе.
Услышав эти слова, Вирджиния наконец дала волю слезам, оставляя следы на его белоснежной рубашке. Хотелось рыдать, упасть на пол и выть. Но руки Саида крепко держали ее.
Капитан зашептал молитву на арабском, она сразу узнала – уже слышала ее на Бали. Его тихий размеренный голос, крепкие руки и запах… его запах, который уже стал родным и который хотелось вдыхать и вдыхать глубже, постепенно успокаивали ее. Так они стояли, обнявшись, пока Вирджиния не стала приходить в себя. Сколько прошло времени, никто из них не знал, но слез стало меньше. Из комнаты вышел Кристиан, и Вирджиния обернулась, посмотрев на брата: взгляд рассеянный, казалось, он не видел перед собой ничего. Но она ошиблась, он все прекрасно понимал и обратился к Саиду:
– Спасибо, что привез Джини сюда, для бабушки это было важно… И для Вирджинии тоже.
Саид кивнул. Он сделал это не ради похвалы и не за «спасибо», он сделал это не для Даниэля и даже не для Вирджинии. Он сделал это для себя. Странное чувство ответственности за эту девушку поселилось в нем еще там, на Бали, когда он увидел ее бледной, лежащей на кровати без сознания.
– Мои соболезнования. – Саид протянул ему руку, и Кристиан ее пожал. – Если я могу чем-то помочь, дай знать.
Вирджиния обняла брата, поцеловав его в щеку и проводя рукой по волосам. Звук тихих шагов заставил их обернуться: родители наконец вышли из комнаты. Мама даже не смотрела в их сторону. Стирая слезы с щек, она шла медленно, поддерживаемая отцом. Они скрылись в спальне, и Вирджиния поняла, что больше всего сейчас нужна маме.
– Я пойду. – Саид снял пиджак со спинки деревянного стула. – Вам стоит побыть вместе.
Хотелось закричать «нет», кинуться снова в его объятия и не отпускать. Но она не имела права удерживать его.
– Как ты полетишь в Дубай один? Ты слишком устал, думаю, тебе надо отдохнуть и хорошо выспаться… После похорон я могу полететь с тобой. – Она бы говорила и говорила, но рука Кристиана коснулась ее плеча.
– Она права, тебе стоит отдохнуть. Дубай – это не соседний квартал, а самолет – не машина, которую можно остановить и выйти.
Саид кивнул, надевая пиджак, смотря прямо ей в глаза. Нет, он не сумасшедший лететь обратно домой.
– Нет повода для беспокойства, я переночую в отеле, а завтра вылечу обратно.
Он ушел, и Кристиан обнял Вирджинию, целуя ее в лоб.
Дом опустел.
– Надо позвонить Арчеру.
Вирджиния кивнула. Да, они обязаны сообщить всем.
– И Мэту тоже. – Эти слова брата заставили Вирджинию опустить глаза. Но Крис прав, Мэт хорошо знал бабушку, он должен попрощаться с ней. И он почти член семьи.
Ночь была бессонной, полной слез, воспоминаний и тихих разговоров. А утро принесло массу хлопот. Арчер прилетел самым ранним рейсом, и они с Даниэлем и Крисом занялись организацией похорон. Вирджиния осталась с мамой, она просидела в ее комнате слишком долго – ждала, пока Оливия уснет. Было душно, глаза болели от бессонницы и слез. Теперь нужно пережить еще похороны. Что чувствуют люди, когда видят любимого человека в гробу? Долго ли прощаются? Вирджиния хотела только одного – чтобы все поскорее закончилось.
Вирджиния вышла на улицу и села на крыльце, вдыхая влажный воздух и кутаясь в бабушкину старую шерстяную кофту. Проблески солнца говорили о том, что будет хорошая погода. Хотя в Лондоне это большая редкость. Погода здесь очень переменчива.
Лондон должен был стать родиной Вирджинии, но не стал: мама родила ее в Дубае. Роды начались внезапно, раньше срока, Джини нарушила все планы родителей, появившись на свет через семь месяцев. Она стала дочерью золотых песков Аравийского полуострова.
Сейчас она сидела на ступеньке и думала о том, что не смогла бы жить здесь. Не хватало тепла, солнца, запахов Аравии.
Медленно подъехало такси, и сердце Вирджинии заколотилось сильнее. Она ждала его. Сидела здесь у дома, высматривая желтые машины, в надежде, что Саид приедет и попрощается с ней. Как он провел эту ночь? В какой гостинице спал? И как он полетит один в Дубай? Это невозможно без второго пилота.
Она ждала его, и он пришел: вышел из такси, но машину не отпустил. Калитка скрипнула, когда он закрыл ее за собой, Вирджиния вскочила, понимая, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди от волнения.
– Привет. – Он подошел к ней близко, сдерживая себя, чтобы не обнять ее снова. – Не мог улететь не попрощавшись.
– Как ты полетишь один?
– Отец прислал пилотов, они прилетели утренним рейсом, так что я полечу пассажиром. Но я пришел узнать, как ты? Как Оливия?
– Это была тяжелая ночь… Сейчас папа с Крисом занимаются похоронами.
Саид спрашивал – она отвечала. Но ему не обязательно было говорить, пусть лучше молчит и просто смотрит в глаза. Проникновенно, глубоко, как может только он. Когда одним взглядом можно сказать о многом.
– Я позабочусь о том, чтобы тебе поменяли рейсы. Можешь находиться здесь с родными столько, сколько твоя душа желает.
Ее душа… Она не хотела быть в Лондоне слишком долго. От любой тоски существует одно лекарство – работа.
– Я не задержусь здесь, сразу после похорон вернусь домой.
Тут она заметила второе такси. Оно остановилось, и из него вышел Мэт. Сердце замерло. Сейчас они увидятся. Вирджиния выдохнула, когда слегка удивленный Мэт протянул руку Саиду в знак приветствия. Тот пожал ее и, уходя, произнес:
– Прощай, Вирджиния.
– Привет, милая, прими мои соболезнования.
Но она даже не посмотрела в его сторону – ее взгляд был направлен вслед уходящему капитану. Саид обернулся, посмотрел на нее и сел в такси. Машина тронулась, а в ее голове все еще звенели его последние слова: «Прощай, Вирджиния».
Он уехал, оставляя ее одну, со странными чувствами в груди. Глаза снова наполнились слезами. Первыми слезами от накатившейся пустоты и чувства одиночества…
Одна из них медленно скатилась по ее щеке.
Глава 17
Вирджиния шла по зеленой аллее старого парка. Тихое, спокойное место, куда люди приходят побыть наедине с собой: поразмышлять о жизни, послушать шуршание листвы деревьев и погрустить. Сейчас Вирджинии просто необходимо одиночество, ей хотелось убежать от всей той толпы людей, которая сейчас переполняла их дом, убежать от разговоров, слез и воспоминаний.
Девушка присела на деревянную скамейку и засмотрелась на озеро. На ветру на голубой воде образовывались маленькие волны. В ее жизнь также пришла большая волна и, подобно шторму, сметала все на своем пути.
Похороны прошли не так, как она ожидала, – гораздо спокойней. Странно, но в тот момент, когда Джини увидела бабушку в гробу, эмоций уже не было. Что есть тело без души? Одна лишь оболочка. Страшнее наблюдать саму смерть. Вирджиния вспоминала, как кинула горсть земли в могилу, и после этого стало легче. Джина навсегда ушла в мир безмятежности и покоя.
Мама потихоньку приходила в себя, и за завтраком Вирджиния услышала от нее мудрую фразу:
– Все проходят через смерть родных. Жизнь так устроена: дети хоронят родителей, старые умирают, освобождая место внукам и правнукам. И если это так, то жизнь идет правильно, согласно законам природы.
Прошло не так много времени со дня похорон, но Арчер оставался в доме, чтобы поддержать друзей. Он уговаривал родителей вернуться в Дубай. Даниэль был за – он хотел быстрее вернуться к преподаванию, возможно, даже в небо, которого сейчас ему очень не хватало. Мэту повезло больше – он уже ушел в рейс.
Вирджиния выдохнула и закрыла глаза. Мэт уехал и стерся из ее памяти, хотя пять лет вместе – это большой срок. Он почти член семьи, и родители его очень любят. Но что-то изменилось в ней самой по отношению к нему. Она превратилась в пустой сосуд, в куклу, набитую ватой: эмоции и чувства пропали. И сейчас, здесь, сидя на деревянной скамейке, она ощущала лишь застывшие в глазах слезы от осознания того, что она никогда не говорила Мэту, что любит его. Тысячи раз повторяя «я тоже», она заставляла себя верить, что чувства взаимны. Ей казалось, что она любит. Но слова любви так и не сорвались с ее губ. Впервые, когда он признался ей в любви – это было в Ливерпуле, – она обняла его со словами: «Я тоже». Но «тоже» – это не любовь. Это ширма, скрывающая истинные чувства, возможно дружбу, симпатию. Мэт нравился ей с самого начала, но только сейчас она с уверенностью могла сказать, что это не любовь. Любовь – это когда одного взгляда хватает, чтобы затаить дыхание. Любовь – это нежное прикосновение к коже, вызывающее дрожь. Любовь – это улыбка в ожидании ответной улыбки. Любовь – это когда один поцелуй как тысячи разноцветных звезд. Любо