– Тебе чай или кофе?
Как она переживет его свадьбу? Что будет с ней, когда он станет несвободен? А сын… Слышать про сына было особенно больно. Жизнь превратится в пытку.
– Кофе. С кардамоном.
Брови Милены выгнулись дугой.
– С кардамоном? Пассажиры такое не просят… Кажется, на кухне есть. Точно, есть, я же Саиду носила кофе с кардамоном.
Вирджиния кивнула:
– Я сама сделаю. – Она встала со своего места, проходя мимо брата. Хорошо еще, кресла не поставили впритык друг к другу в целях экономии. Хотя зачем? Пассажиров же и так не хватает.
Дойдя до кухни, она зевнула. Ее никогда не тянуло в сон в небе, а сейчас просто укачивало, убаюкивало. Возможно, из-за стресса. Сначала смерть бабушки, потом решение порвать с Мэтом. Надо подобрать слова, чтобы не сильно ранить. Она не знала, как Мэт воспримет ее отказ.
Налив кофе в стаканчик и обдумывая фразы, она потянулась к коробке, стоящей на верхней полке, с надписью на арабском языке «Кардамон», но пальцы едва ее касались. Стюардесс всегда подбирают повыше ростом, чего нельзя сказать о пилотах. Для их профессии важна не внешность, а прежде всего ум. Черт. Не достать ей этот кардамон никогда, но тут чья-то рука с легкостью вытащила злосчастную коробку, передавая ей в руки.
Не надо было оборачиваться, чтобы посмотреть, кто это сделал: знакомые часы «Breitling Caliber» – мечта всех пилотов, – загорелая рука могли принадлежать только одному человеку. И запах… От этого запаха ее сердце забилось сильнее. Она повернулась.
Саид вышел к Даниэлю, тот что-то хотел спросить. Нет, это ложь! Он вышел, чтобы увидеть ее – Вирджинию. Просто посмотреть на нее, не через стекло, а вживую. Взглянуть в ее голубые глаза, которые наполняли каждый его день смыслом. Видя их, он понимал, что день прошел не зря. Как же так получилось, что именно эти глаза он стал ценить больше собственной жизни?
– Кардамон?
Он не имеет права говорить с ней, сейчас в салоне сидит вся ее семья, но так хотелось слышать ее голос, и он сам запутался, чьи законы начал нарушать.
Вирджиния смотрела на него, боясь моргнуть, пытаясь до тошноты насмотреться. Запомнить каждую деталь его лица: черные брови слегка нахмурены, это свойственно ему, она привыкла. Но хотелось увидеть морщинки от улыбки и хитрый, слегка прищуренный взгляд.
– Захотелось.
Он слегка улыбнулся, давая ей повод улыбнуться в ответ, продолжая смотреть в его глаза.
– Как ты? Выглядишь уже лучше. Смирилась с потерей?
– У меня нет выбора, надо быть сильной. Маме сейчас нужна поддержка больше, чем всем нам.
Саид про себя выругался, совсем забыв про Даниэля. Нельзя разговаривать с его дочерью – это харам. Он уже собирался уйти, но следующие слова заставили его замереть:
– Я ухожу от Мэта.
Саид снова повернулся к ней, не веря тому, что услышал. Она ошарашила его этой новостью. Хотелось докопаться до причины: почему, почему она это сделала? Из-за него? Пара секунд молчания, и взгляд глаза в глаза. Немые слова, что так и не успели сорваться с губ, – но все было разрушено появлением Даниэля.
– Саид! – Даниэль зашел на кухню, нарушив их уединение.
А хотелось оказаться на маленьком острове с красными цветами… Там, где нет никого, кроме них двоих.
– Я как раз шел к тебе, – спокойно произнес Саид, уже напрочь забыв, зачем вообще вышел из кабины. Впервые в жизни он это сделал, и не зря – узнал самую прекрасную новость на свете. Но им помешали. Когда еще выпадет шанс увидеть эту девушку?
Увидев отца, Вирджиния вышла из кухни, оставляя мужчин одних. Не хотелось, чтобы папа догадался о ее чувствах. Она прошла к своему месту, поймав недовольный взгляд Джека, и села в кресло, отвернувшись к окну. Хотелось обернуться и любоваться Саидом, ловить на себе его взгляд. Она ощущала, что, разговаривая с отцом, временами он смотрит на нее. Странно, но ей показалось, что новость о Мэте повергла его в шок. Что он испытал? Радость или сожаление? Она не поняла, не успела, отец нарушил неловкую паузу и отвлек. Да и это не имеет значения, она рассталась с Мэтом для себя, для того, чтобы не врать, а просто наслаждаться настоящей любовью. В одиночестве. Со слезами на глазах и тоской в сердце.
Даниэль все-таки задал вопрос, который его волновал, ведь в «Arabia Airlines» летает его дочь, не хотелось, чтобы она потеряла работу.
– Скажи, что сока просто не было в центре бортового питания.
– Лучше не иметь сока на борту, чем уволить пилота или стюардессу. – Саид нахмурился. – Нет повода для переживаний, я не позволю отцу сокращать людей. Кризис никак не коснется летного персонала. Ты знаешь, я пилот, а не стратег, но сделаю все, что в моих силах.
Даниэль кивнул:
– Я знаю, что ты пошел на сделку с Катаром, надеюсь, они предложили выгодные условия.
– Да, к сожалению, – недовольно произнес Саид и отправился в кокпит.
Даниэль сел на свое место, и тут же Оливия засыпала его вопросами. Женщины! Все им надо знать. Он посмотрел на дочь и удивился: та молча смотрела в окно…
Сложно работать, но Саид взял себя в руки, раз за разом вспоминая ее слова про Мэта. Хотелось задать ей тысячу вопросов и получить ответ на самый главный: что заставило Вирджинию Фернандес изменить свои планы? И ему очень хотелось, чтобы причиной был именно он.
Через пару часов Саид полностью включился в работу, подготавливая самолет к посадке. Малик, его второй пилот, взял контрольную карту и прошелся по всем пунктам.
– «Вышка», добрый день, – произнес Саид в микрофон, посмотрев в боковое окно: под ними Персидский залив. – Разрешите заход на 12-ю правую полосу.
– Добрый день, вы вторые в очереди, продолжайте заход, ваша полоса 12-я правая, – тут же отозвался диспетчер.
– Продолжаем заход, – произнес Саид второму пилоту.
Скоро дом, но домой совсем не хотелось. В голове все еще крутились слова Вирджинии. Как же так? Он до сих пор не мог поверить в то, что услышал. Она утверждала, что любит того мужчину, но настоящих чувств, видимо, не было.
– Выпустить шасси, закрылки в положение «20», – снова произнес он и посмотрел на датчики скорости перед собой. Все в порядке, идеальный заход в идеальную погоду. По прилете он сразу же зайдет в Центр планирования полетов. Его мыслям не будет покоя, пока он кое-что не сделает.
– Шасси выпущены, закрылки в положении «20» установлены, – удовлетворенно сказал Малик. – Хочу домой, устал сегодня.
– В небе проблем меньше, – пробурчал Саид, уже зная, что после Центра полетов он пойдет в свой кабинет. Сегодня еще собрание по рекламе. Сложно сказать, зачем он вообще там нужен, но так захотел отец. На таком собрании Саид боялся уснуть.
– А меня на земле ждут жена и дети, – улыбнулся Малик, – мы хотели поехать в Шарджу в зоопарк, но думаю, что в аквапарк лучше. Мне надо взбодриться.
Саид удивленно на него посмотрел:
– В аквапарк? Я сейчас бы пробежался до Рас-аль-Хаймы. В аэропорту надо открыть спортзал.
– Да и комнаты для отдыха пилотов: прилетел, побегал, отдохнул и снова в рейс.
Саид улыбнулся:
– Хорошая идея, жаль, у авиакомпании на это нет денег.
– Катар даст зятю, – подмигнул Малик.
– Я могу себе позволить сделать это без помощи Катара. – Тема женитьбы уже изрядно надоела. Саид не мог поверить в то, что «Arabia Airlines» тянула руку, прося помощи.
Голос компьютера прервал его мысли: «2500 футов».
– Проверено, – кивнул Малик. – На нашем борту Вирджиния Фернандес. Слышал, ты с ней летал. Каково летать с женщиной?
– Женщина должна быть на земле. Закрылки в положение «30», контрольная карта перед посадкой.
– Полностью согласен. Закрылки «30», пройдемся по карте.
Саид не хотел обсуждать женщин-пилотов, всем женщинам место на земле, в доме – создавать уют и тепло. Кроме Вирджинии. Небо – это единственное место, где он может приблизиться к ней. Как же все изменилось… Он усмехнулся, смотря на показатели скорости:
– Все показатели стабильны.
– Проверено, – отозвался Малик. – Ручной? Или пусть автопилот летит?
– Ручной. – Саид отключил автопилот и взял управление в свои руки, видя перед собой любимый город. Дубай с высоты прекрасен в любое время суток, в любое время года и при любых обстоятельствах. Вид его всегда вызывал у него восторг.
– «Arabia Airlines» Лондон – Дубай, посадка разрешена на полосу 12-ю правую.
– 1000 футов. – Голос диспетчера перебил голос компьютера.
– Подходим к минимуму, – произнес Малик, смотря на параметры.
Саид уже отчетливо видел черную полосу среди желтых песков. Длинная, как жизнь, ее конца не было видно.
Все ближе и ближе. Но вид полосы внезапно перекрыл другой самолет, выехавший на исполнительный старт…
– Дьявол! – закричал Саид, моментально отклоняя РУДы, давая мощь двигателям, чтобы уйти от столкновения. Малик схватил штурвал и потянул на себя. – Уходим на второй, полоса занята!
– Какого… – Шокированный второй пилот не знал, куда смотреть, – на полосу слишком страшно. Его взгляд должен быть направлен на показания скорости и оборотов двигателя.
Секунды, когда ты сталкиваешься лицом к лицу со своей смертью, длятся вечность. Эти страшные кадры конца, как в замедленной съемке, заставляют мозг пилота активно работать. Нет времени размышлять и прикидывать. Все должно быть продумано заранее! Саид прекрасно знал, что тяжелые самолеты очень инертны, кроме того, выход двигателей на взлетный режим занимает несколько секунд. От этого самолет некоторое время продолжает снижение и только после этого переходит в набор высоты. Он сделал все, что мог, осталось только молиться, чтобы успеть взлететь раньше, чем они протаранят самолет на полосе… Пара секунд – и взрыв разнесет все к чертям.
Но потом пришло расслабление. Стрелка на альтиметре начала расти, и они резко набрали высоту, пролетев над вторым самолетом… в безумной близости.
– Шасси убрать!
Вирджинию внезапно придавило к сиденью, Оливия вскрикнула, слыша, как Даниэль выругался. Все пассажиры ахнули, хватаясь за спинки кресел.