ося второго пилота, – черт, наверное, посадить самолет.
– Как – самолет? – Из рук Оливии чуть не выпала сумка, и все засмеялись. Они, видимо, что-то знали, чего не знала она.
Нина подошла к ней, обнимая и шепча на ухо:
– Он шутит. Не обращай внимания. Эта учеба направлена на то, чтобы научиться действовать в чрезвычайных ситуациях. Каждый из нас в случае внештатной ситуации должен занять свое место и действовать согласно инструкции. Для нас такая учеба проводится только на тренажере «А380».
Оливия все это знала, но не понимала одного.
– А он какую роль играет в нашей учебе? – Она прошептала эти слова на ухо Нине и кивнула в сторону Даниэля.
– Капитан участвует в аттестации. Он принимает экзамены.
Глаза Оливии округлились. Боже, как хорошо, что она с ним спит. Еще три месяца назад она не сдала бы у Даниэля Фернандеса экзамен. Машинально посмотрела на него, замечая его лукавую улыбку и хитрый взгляд. Капитан смотрел на нее, прекрасно зная, о чем она думает. И, скорее всего, он не просто так толкнул эту речь, он дал ей понять, что ее карьера – в его руках.
– И как он принимает экзамены? – Она шептала Нине на ухо, не отрывая взгляда от своего капитана. – Наверное, даже не слушает отвечающего.
– Слушает, но не слышит. С ним просто.
Хотелось надеяться, что с ней будет так же. Вряд ли он теперь захочет избавиться от нее.
Экипаж направился за капитаном Дюпре и Патриком, обсуждая предстоящую учебу. Даниэль пропускал их, получая благословение и поцелуи от девушек. Они желали ему отлично выступить на конференции и очень скоро вернуться. Его улыбка и шелковый голос, шептавший слова благодарности, исчезли, как только Оливия подошла к выходу. Он перегородил ей путь рукой, как после первого брифинга. Тогда он наговорил ей гадостей и пригрозил спустить на землю из багажного отсека. Что ожидать сейчас, после слов Патрика?
– Ты ничего не хочешь сказать, Оливия?
– Господи, спаси меня… – Она зажмурилась, пытаясь не смотреть на него, но близость манила зацеловать его до смерти. Она уже забыла про Патрика и экзамены. В мыслях промелькнула игра и необычное место. Распахнув густые ресницы, она смотрела на удаляющийся экипаж и Марка, разговаривающего со вторым пилотом. – Я скучаю, скучаю, скучаю, скучаю, скучаю…
– Ливи…
– Можно я скажу это миллион раз и не буду тебе звонить? Надеюсь, меня затошнит от этого слова.
Даниэль улыбнулся, убирая руку:
– А можно позвонить и миллион раз сказать мне это в трубку.
Он открыл ей доступ к проходу, но девушка продолжала стоять. Их взгляды встретились, и сердце остановилось. Желание прикоснуться к нему было таким сильным, что она сжимала пальцы в кулаки, заставляя испытывать боль и отвлечься от этого мужчины. Никакой Патрик не способен затмить Даниэля Фернандеса Торреса. Ни его голос, ни его глаза, ни его тело. Он такой один. На земле и в воздухе.
– Я буду скучать, Даниэль, – прошептала она.
Все, что он увидел несколькими минутами ранее, представляя Патрика, касающегося ее тела, рассыпалось в прах. На смену гневу вновь пришло желание обладать… Прямо сейчас. В комнате для брифинга. Он с трудом сдерживался, чтобы не коснуться ее.
– Ты моя, Ливи. – Он сказал это себе, успокаивая воображение своим же голосом, видя, как легкая улыбка коснулась ее губ. Если бы они не были накрашены этой ужасной помадой, он притянул бы ее к себе. С момента их расставания у нее дома прошло лишь два часа, но они показались вечностью. – Ты позвонишь мне?
Она отрицательно покачала головой. Нет, она не позвонит, даже если он встанет перед ней на колени.
– Капитанская кровь не даст мне сделать этого.
Глава 42
Небо – бескрайние просторы голубого рая, перемежающиеся с белой ватой. Оно распахивает свои объятия, и напряжение уходит. Мысли остаются внизу, а тело парит, ощущая невероятную легкость. Самолет – защита от обыденности и реальности жизни. Он поднимается выше, заставляя забыть всю земную суету. Но как только нога ступает на твердый асфальт, суета вновь просачивается в тело.
Оливия быстро поднималась по ступенькам отеля в Бангкоке, желая скрыться в своем номере, затеряться среди бетонных стен и закрыть дверь на ключ. Она не замечала тяжести чемодана, который держала на весу. Ручка отдавливала ей пальцы, они немели, но даже это не могло заставить ее остановиться.
Девушка понимала, что рано или поздно ей придется объясниться с Патриком. Но «поздно» преобладало над «рано». Она боялась остаться с ним наедине. Это была трусость. Она не знала, что сказать ему, чтобы не ранить. В любом случае ей придется врать. Много и уверенно. Правда лишь одна – она не хотела его. Не хотела встречаться с ним, не хотела его поцелуев, признаний в любви и тем более близости. А о причине можно умолчать. Конечно, если он не начнет копаться в ее душе и задавать наводящие вопросы. Кажется, однажды он уже высказался по поводу ее отношений с Даниэлем. То были догадки, которые превратились в реальность.
– Оливия!
Голос этажом ниже заставил ее подниматься еще быстрее. Переступив последнюю ступеньку, она оказалась возле двери в свой номер и попыталась вставить ключ в замок.
– Оливия, подожди. – Патрик оказался рядом слишком быстро. Его грудь тяжело поднималась и опускалась, он не мог отдышаться, чтобы начать говорить. – Подожди.
Оливия опустила руку с ключом, так и не открыв дверь. Она уже не спрячется за ней.
– Нам надо поговорить. – Наконец он отдышался. – Прости меня. Это была моя вина, я слишком быстро приблизился к тебе. Я не знаю, как так вышло, но шампанское и музыка… – Он слегка выругался, отвернувшись, но затем продолжил: – Нет, ты была такой красивой, я столько времени мечтал об этом, что не смог удержаться. Скажи, ты можешь простить меня?
Это были не те слова, что она ожидала услышать. Это она должна просить прощения, что грубо оттолкнула его в тот вечер и попросила уйти, ничего не объяснив! Нервно теребя ключи, она наконец вставила их в замок и открыла дверь. Коридор – не место для таких разговоров.
– Мне казалось, это я обидела тебя, – спокойным голосом произнесла девушка, входя в номер и закатывая внутрь чемодан. Только сейчас она осознала, как сильно болят пальцы. – Это мне надо просить у тебя прощения.
Патрик зашел за ней, закрыв за собой дверь, и от этого звука Оливия вздрогнула.
– Виноват только я. – Он стоял в прихожей, боясь сделать шаг и пройти внутрь. – Ответь – ты прощаешь меня?
Все больше и больше его слова удивляли ее. Но раз он так хочет, то почему она не может его не простить?
Уже почти кивнув, девушка услышала глухой короткий звук своего телефона и машинально полезла в сумочку, вынимая его. Она была уверена, что это мама, но ошиблась. Даниэль. Улыбка коснулась ее губ. «Скучаешь?»
Оливия тут же забыла про мужчину, стоящего напротив. Ее пальцы начали набирать ответ: «Еще не успела». Она отправила его, про себя усмехнувшись. Как кошка с мышкой. Чувствовать себя в роли кошки и бояться поверить в то, что она мышка. Оливия скучала. Его не хватало. Вместо Даниэля перед ней стоял Патрик. Она перевела взгляд на него, видя, что он еще ждет ответа, и улыбка пропала. Даже сейчас между ними мысленно стоял Даниэль.
Оливия пыталась собраться с мыслями. Она нахмурила брови, понимая, что пришло время поговорить с Патриком серьезно и не прятаться за пустыми извинениями. Только открыв рот, чтобы произнести долгую речь, она вновь услышала звук входящего сообщения. Девушка опять отвлеклась, заставляя гостя ждать. Открыв сообщение, она увидела фотографию. А на ней себя, сладко спящей в своей же кровати с обнаженной спиной. Волосы прикрывали одно плечо, каскадом рассыпаясь по подушке. Белая тонкая простынка слегка прикрывала бедра, открывая взору тонкую талию.
Теперь Оливия открыла рот от удивления и ужаса. Ее полуобнаженная фотография в телефоне Даниэля Фернандеса! На секунду она вспомнила Гамбург, холодную воду бассейна, нехватку воздуха, гнев, озноб и досаду. Но следующее его сообщение заставило ее расслабиться: «А теперь скучаешь?»
А теперь она выдохнула, поняв, что он шантажирует ее, пытаясь надавить на воспоминания.
– Дьявол, – выругалась Оливия и быстро набрала: «Надеюсь явиться к тебе во сне в таком виде».
Она не смогла сдержать смешок, отправляя ему сообщение, но, услышав шорох в комнате, замолчала. Она забыла про Патрика. Она опять про него забыла.
– Прости, я…
Оливия хотела что-то сказать, но потеряла суть разговора. Перед глазами стояла фотография, сделанная Даниэлем – умелым художником, сумевшим запечатлеть минуты сладости.
– Тебе некогда. – Патрик почувствовал себя лишним. – Поговорим позже.
Девушка смотрела, как закрылась за ним дверь, и облегченно вздохнула, переведя взгляд на телефон, который все это время прижимала к груди.
Поменяв душный Дубай на не менее душную Доху, Даниэль сидел под кондиционером, пытаясь остудиться. За одним столом с ним сидел Марк, но даже его присутствие не мешало крутить в руках телефон, периодически отправляя короткие сообщения Оливии. Он тешил себя надеждой, что она позвонит. Но эта вредная девчонка лишь прислала ночное пожелание. А дальше молчание и бесконечная пауза.
– Ты пишешь своей девушке? – Марк, отрезал кусок запеченного ягненка.
Доха – все тот же Дубай. Катар напоминал Арабские Эмираты. Палящее солнце, душный соленый воздух – все тот же Аравийский полуостров.
– Да.
– Позвони ей, я могу закрыть уши.
Даниэль засмеялся и хитро подмигнул ему:
– Не могу. Мы решили не созваниваться.
– Вы уже расстаетесь? – удивился Марк, и его вилка с куском ягнятины остановилась на полпути в рот. – Ты меня удивляешь.
– Нет, просто нельзя сильно привыкать друг к другу. А еще… – Даниэль наклонился через стол и прошептал: – Когда человека не слышишь, скучаешь сильнее. Хотя, – он задумался, вновь откидываясь на спинку кресла, – есть люди, которых лучше вообще не слышать.