Ощущение в тот момент, когда тело стало легче, а впереди она не увидела сплошной линии, заставило ее сердце забиться вдвое быстрее. Теперь в лобовое стекло она видела лишь небо.
– Господи! Я взлетела! – закричала она, не зная, что делать дальше, но Даниэль пришел ей на помощь, выровняв самолет до линии естественного горизонта.
Шум мотора, установленного впереди самолета, заглушал голоса. Здесь было совсем не так, как в кабине гигантского лайнера. Оливия испуганно посмотрела на Даниэля, боясь пропустить следующую команду.
– Все в порядке, – кивнул он, – ты отлично взлетела. Может, ты сменишь Марка, когда он станет капитаном и уйдет от нас?
Только теперь, после этих слов, Оливия расслабилась. Она взлетела отлично! Лучший комплимент от Даниэля Фернандеса. Он даже предложил ей место рядом с собой. Это значит, что в ее крови действительно течет кровь пилота. Но одного этого было мало для летной карьеры. Хотела ли она стать пилотом? Сто раз слыша этот вопрос от друзей семьи, от коллег отца, она всегда давала один ответ – нет. Четкий и ясный. Простой, но требующий сложного объяснения. И дело было не в катастрофе, а в большой ответственности.
– Марка сменит мой сын, – она посмотрела в окно, все еще ощущая подъем, но уже отчетливо различая диск уходящего солнца, – если он захочет с тобой летать. В чем я не уверена.
Даниэль удивленно посмотрел на Оливию и одним движением руки перевел рукоятку закрылок в положение «Убрать». Самолет отреагировал тут же, начав пикировать, и девушка, вскрикнув, схватилась за штурвал.
– На себя штурвал, – произнес он, глядя на ее испуганный вид, который не мог не вызвать улыбку. Им определенно нельзя летать вместе.
От неожиданности Оливия напрочь забыла про розы и орхидею, резко потянула штурвал на себя, ощутив силу, вжимающую ее в кресло. Она уже не видела горизонт, лишь редкие облака и синеву неба. Самолет задрал нос слишком сильно, и, осознав это, Оливия вскрикнула и закрыла глаза.
Открыть их и вновь увидеть линию горизонта заставило ощущение невесомости: Даниэль взял управление на себя. Девушка облегченно выдохнула. Быть пилотом слишком сложно. Надо иметь крепкие нервы, у Даниэля они, судя по всему, очень крепкие. Стальные. Ведь параллельно он вынужден терпеть ее саму.
– Все в порядке, – он улыбнулся, посмотрев в ее сторону, – это обычная реакция на отрицательный тангаж. Это нормально, ты человек, а не робот. Страх – неотъемлемая часть первого полета и…
– И я в надежных руках, – прошептала она, убирая руки с штурвала, передавая управление капитану.
Его слова и молниеносная реакция успокаивали лучше любого лекарства. Чтобы окончательно забыть о неудачной попытке вывести самолет из отрицательного тангажа, Оливия посмотрела в окно на проносящиеся мимо облака. Закат окрашивал их в оранжевые цвета. И, оказываясь внутри их, девушке казалось, что она в сказочном королевстве и летят они по узким улочкам мимо маленьких домиков и гигантских дворцов.
Управлять маленькой «Цессной» для Даниэля было легче, чем родным большим «Эйрбасом». Она была настолько податливой, что ему пару раз хотелось перевернуть ее вверх тормашками. Посмотреть на землю вниз головой. Он проделывал эти трюки тысячи раз, но сейчас боялся напугать Оливию. Он жалел ее нервы, чувствуя ее напряжение и страх от неудачного выравнивания.
– Максимальная высота – три тысячи футов, – произнес Даниэль, привлекая ее внимание. – Мы не можем подняться выше, но этого достаточно, чтобы увидеть, как изменится небо во время заката. На самом деле я сам впервые увижу его между облаков.
Оранжевый город остался внизу, и теперь они летели над ним: над большими башенками с витиеватыми крышами, над узкими улочками, над маленькими домиками, расписанными узорами солнца. Оливия подняла глаза выше. Выше, ожидая увидеть продолжение царства, но видя лишь ажурное облако, наполовину скрывшее уходящий солнечный диск.
Слишком красиво, чтобы длиться вечно. Одна минута превратила закат в рассвет. Одна лишь минута перечеркнула все законы природы и представления об уходящем солнце. Солнце всегда будет солнцем. Оно одинаково с любой точки планеты. Оно так же одинаково для заката и для рассвета. Разница лишь в том, что люди, зная точное время суток, никогда не обратят на это внимания. Они уверены в том, что видят: неяркий диск солнца, бледное голубое небо и нежно-оранжевые облака. Но разве не эта же картина предстает перед нами с утра?
Оливия достала телефон и сделала снимок. Фотография никогда не скажет точное время.
– Только минута, потом все изменится, – произнес Даниэль, зачарованно смотря на диск солнца. Облако над ними становилось ярче, краснее, а внизу засыпал город, приобретая темные краски.
– Это самое необычное свидание, Даниэль.
Он улыбнулся, переводя взгляд темных глаз на девушку:
– Хочешь совершить свою первую посадку на первом необычном свидании?
Глава 46
Оливия распахнула окно и вгляделась в темноту Персидского залива. Только маленькие огоньки кораблей говорили о том, что это водная гладь, и соленый воздух, напоминающий о существовании другой стихии, кроме неба. Шум волн это подтверждал.
Девушка вдохнула морской воздух полной грудью и закрыла глаза, слушая музыку воды, которая успокаивала и манила в сон. Но в памяти всплыла ночь, когда после прилета из Гамбурга сумасшедший Арчер предложил поехать к Даниэлю домой. Оливия помнила все детали того вечера, пока алкоголь не стер ей память. Она помнила этот воздух, ощущая под ногами мокрый песок. Она помнила, как теплые волны касались ее кожи. Она помнила, как смеялась, раскидывая руки в стороны, наслаждаясь спокойствием и тишиной. Она помнила все, даже комнату, в которой сейчас стояла возле окна. Большую кровать, на которой проснулась, не помня, как очутилась на ней. Тогда это злило. Сейчас она мечтала на нее лечь.
– Тебе стало холодно и ты решила согреться теплым морским воздухом? – Голос, как шелк, коснулся ее слуха, и теплое дыхание обожгло кожу шеи.
Даниэль обнял ее, прижав к себе, всматриваясь в темную даль и ничего не видя. Он так привык к этой картине, что уже не чувствовал соленого воздуха, не слышал шума волн, а тишина ночи вызывала лишь грусть.
– Мне тепло, – кивнула Оливия, слегка улыбнувшись. – Пытаюсь оживить этот дом музыкой ночи и запахом моря.
Она не понимала, зачем продавать этот дом, стоящий на таком прекрасном месте. Даниэль имел все, и, видимо, «всего» ему было слишком много.
– В свои годы ты многого достиг, Даниэль. – Она повернулась к нему, оказавшись в его объятиях, и шепотом произнесла: – У тебя есть высокое звание, любимая работа, бескрайнее небо, сотни стран и тысячи городов. Что ты хочешь еще?
– Сохранить это все, – так же шепотом произнес он почти ей в губы.
Она коснулась его губами, ощущая спиной горячий воздух, пришедший с залива. Но губы были горячее. Пламенем были слова. Сохранить – значит находиться как можно дальше от нее. Сохранить – не целовать ее, не прикасаться к ней. Но она продолжала чувствовать Даниэля рядом, его руки, его губы, не в силах оторваться. Ненавидеть друг друга было проще. Но судьба распорядилась иначе. Вполне вероятно, их отношения не будут вечными. Но сейчас, в его доме, она ощущала его губы, чувствовала его прикосновения, и ей было хорошо.
Утро встретило Оливию неожиданным звонком от Келси. Мысленно прокляв все на свете, она поморщилась и нажала на входящий вызов. Это было странно – старшая бортпроводница никогда не звонила так рано. Странно, что она вообще звонила ей. Может быть, вылет перенесли? Но… Оливия посмотрела на спящего Даниэля, которого не разбудил ужасный звонок. Он капитан и первым узнает такую информацию. Значит, дело не в вылете.
– Алло, – ответила Оливия максимально тихо и, встав с кровати, направилась в ванную комнату, где закрыла дверь плотнее. Сразу же возникло желание вернуться в постель и прижаться к Даниэлю. Через пару минут она так и сделает.
– Оливия, прости, что так рано, но у меня срочное дело. Ты умеешь танцевать?
Это сон? Странный сон в доме Даниэля Фернандеса…
– Оливия, мне нужен ответ срочно – «да» или «нет», ты моя последняя надежда.
– Какой ответ нужен?
– Конечно, «да».
– В детстве я занималась танцами в школьном кружке. Но, может, ты объяснишь мне причину странного вопроса?
– Да, конечно, – бодро воскликнула Келси, – но обещай сделать это!
– Я не могу обещать того, чего не знаю. – Оливия пожала плечами, продолжая смотреть на себя в зеркало. Кажется, она почти проснулась. Она уже четко видела своего двойника в зеркале.
– Звонил Марк…
Первые же слова Келси заставили девушку вскрикнуть. Марк приехал! Он уже здесь! В этом доме!
– Он уже приехал? – воскликнула Оливия, забыв про спящего Даниэля.
– Нет, он звонил из Катара.
Девушка облегченно выдохнула.
– Марк сказал, что руководство авиакомпании решило устроить праздник для наших пилотов. Они уже арендовали помещение. Приглашены все экипажи, и наш в том числе.
Становилось все интересней, и Оливия присела на край ванны, продолжая внимательно слушать старшую стюардессу.
– Я знаю, как тяжелы ваши отношения с Даниэлем. – Тут Келси сделала паузу, и Оливия улыбнулась, молча продолжая слушать про тяжелую жизнь с капитаном Фернандесом. Чем больше она слышала, тем радостней становилось на душе. – Но, может быть, стоит пойти на компромисс и сделать ему подарок на праздник.
– Подарок? – не поняла Оливия, начиная вживаться в свою старую роль.
– Нина, Мирем и Дженнет собрались танцевать для него фламенко. Оливия, будь четвертой в танце!
Открыв рот, Оливия встала с края ванны, не зная, что ответить на это безумие. Но какое совпадение! Фламенко ей пришлось танцевать на школьном балу. Только партнер все испортил, постоянно наступая ей на ноги.
– Фламенко танцуют парами.
– Ну если ты уговоришь Джуана станцевать с тобой, я только за.
Перспектива вновь почувствовать на своих пальцах тяжелую мужскую обувь не прельщала. Хватит с нее выпускного.