а я выполню свою обещание и наш договор закончится?
Днем и вечером у меня есть свободное время, чтобы заняться любимым рисованием. Я продумала свой рисунок и наконец приступаю к делу.
К такому простому деревянному фону, как на моем зеркале, больше всего подходит мезенская роспись, и тут я отвожу душу. Всего две краски: черная и терракотовая, но смотрятся они нарядно и ярко. Рисуя, я вспоминаю родную Землю, но не с тоской, а со светлой грустью.
Кругом по раме бегут смешные коньки — с гривами-закорючками, с длинными паучьими ножками, как рисовали их издревле в Палащелье. Коньки сливаются в один ряд орнамента, словно целый табун кружит вокруг зеркала. Но это не все. Вторым рядом я пускаю птиц — с размахнутыми крыльями и изогнутыми веретенами тел. А потом пускаюсь во все тяжкие: заполняю остающееся свободное пространство разными кружками и спиральками, совсем как пещерные люди покрывали стены скал описанием своей жизни, где все было перемешано: охота и отдых, прошлое и будущее, земля и небо.
Я заканчиваю рисовать и, полностью удовлетворенная, осторожно вставляю зеркальное стекло в раму, стараясь не смазать краски. Вешаю на стену — пусть сохнет — и иду ужинать.
Маг сегодня задержался на работе, и почерневшее небо с редкими иглисто ледяными звездами меня тревожит.
— Не беспокойся, детка, — замечает мой взгляд Арвета. — Льерен большой мальчик и за себя постоять может.
Я киваю головой, но на душе почему-то неспокойно, словно сердце чувствует беду.
Я лежу в теплой постели и гляжу на дотлевающие угли в камине. Они иногда вспыхивают и подмигивают мне, а потом снова покрываются черной пеленой.
— Астра! — слышу я шепот за дверью и вскакиваю.
Слова Льерен? Вот нахал!
— Что вам надо? — шепчу я.
Я уже было собираюсь сказать что-то язвительное, как мои глаза округляются: я вижу, как задвижка на двери сама собой отодвигается, и через секунду в мою спальню вваливается Льерен.
Он прикрывает за собой дверь и тяжело плюхается на стул. Поднимает на меня измученное лицо. Я вскакиваю.
— Что с вами?
— Не хотел беспокоить Арвету, — устало говорит маг. — Как раскудахчется! Помоги снять камзол.
Я стаскиваю с бессильно висящей руки Льерена камзол и ахаю. Белая рубашка залита кровью.
— Что это?
— Чуть поцарапали, — устало шепчет маг. — Поможешь?
Я испуганно киваю. Потом опрометью, но стараясь при этом не шуметь, бегу в ванную и приношу таз с водой.
Раны на руке мага не кажутся глубокими, но крови много. А еще синяки едва не черного цвета как от зубов. Я промываю теплой водой раны. Потом по приказу Льерена бегу наверх и приношу из ящика его письменного стола склянку и чистую одежду из шкафа. Обрабатываю рану, потом аккуратно бинтую.
— Что с вами случилось? — требую я ответа.
— Мы выследили гаррака, но он забился в нору и не хотел выходить. Тогда ребята погнали его на меня. Я ждал его на выходе, чтобы мгновенно уложить. Но…
— Но что?
— Мне отказала магия, Астра.
Льерен поднимает на меня глаза, в которых грусть. Потом раскрывает руку. Язычок зеленого пламени на его ладони еле горит, а затем и вовсе гаснет, оставляя в воздухе лишь стайку искр.
— Это из-за проклятия? — требовательно спрашиваю я.
Маг пожимает плечами.
— Одни так наполняются магией, что не могут с ней совладать. Другие ее теряют. Проклятие действует на всех по-разному.
— Мне очень вас жаль, — искренне говорю я.
Меня раздирают угрызения совести. Я ведь сама прогоняла от себя мага. Я думала, что это просто шутки. Господи! Он ведь из-за меня мог погибнуть! Ну что мне стоило быть чуть поласковей с ним? Не в силах сдержать чувств, я беру руку Льерена и легко поглаживаю.
— Я не хотел идти в Туманный лес, — тихо произносит Льерен. — Я знаю, что буду лишь обузой для любой девушки. Ну кому я такой нужен? Но Тиэр был против.
— А когда это у вас началось? — осторожно интересуюсь я. — Ну, провалы в памяти и все такое?
Я делаю рукой неопределенный жест.
— Несколько лет назад.
— Это тоже из-за проклятья?
— Нет, — отрезает Льерен, но других объяснений мне не дает. — Ты не принесешь мне попить?
— Есть будете?
Но маг лишь качает головой.
— Я так устал, что не в состоянии. Мне нужно несколько часов на отдых и чтобы лекарство подействовало.
Я понятливо киваю. Потом быстро убираюсь в комнате и уношу таз с кровавой водой в ванную. Приношу из кухни кружку яблочного компота, который сварила Арвета. Льерен сидит, свесив голову, и мое сердце снова пронизывает жалость к нему. Я легко касаюсь его плеча, и он вздрагивает. Смотрит на меня отстраненно, словно не понимая, что я от него хочу. Потом берет кружку и пьет.
— Ложитесь-ка спать! — заявляю я.
— Боюсь, что у меня нет даже сил подняться на второй этаж, — грустно улыбается маг.
Я поджимаю губы и помогаю ему лечь в мою кровать. Стаскиваю сапоги с ног. Думаю, не снять ли с Льерена брюки, но отказываюсь от этого акта милосердия. Укрываю мужчину одеялом и уже собираюсь тихо удалиться, как он хватает меня за руку, и я, не удержавшись на ногах, падаю прямо в его объятия.
— Ты нужна мне, Астра, — шепчет Льерен, притягивая меня к своей груди.
Я испуганно замираю. Маг вздыхает, крепко обхватывает меня сзади и утыкается в мою макушку.
— Астра… — шепчет он уже почти сонно. — Звездочка… Побудь со мной. Пожалуйста…
И через пару минут засыпает. Я лежу и прислушиваюсь к сонному дыханию Льерена. Мне стыдно, очень стыдно. Но ведь и маг вел себя так, словно… Нет бы объяснить все по-человечески! Я лежу в его объятьях, и в этот раз мне совсем не хочется уходить от него и уж тем более спать на полу. Я жду, пока маг крепко заснет, потом осторожно освобождаюсь из мужских рук, стаскиваю с себя платье и в одной рубашке заползаю под одеяло, где сворачиваюсь клубочком, оставляя между собой и магом свободное пространство.
Лежу и любуюсь лицом Льерена. Осторожно убираю прядку, которая упала ему на лоб. Думаю о том, как сложно жить и строить отношения с другими людьми, в каком бы мире ты ни был. И как сложно понять мужчин.
Сначала Льерен спит спокойно, потом я вижу, что его лицо начинает кривиться. Видимо, ему снится кошмар. Я приподнимаюсь на локте, не зная, что делать. Маг начинает стонать, а затем шепчет-зовет:
— Эвайна! Не уходи! Пожалуйста! Любимая, только не оставляй меня!
И в его голосе такая боль и тоска, что у меня тут же увлажняются ресницы. Маг мечется в постели, разбрасывая одеяло, и стонет. Я протягиваю руку и нежно глажу его по щеке.
— Все хорошо. Я рядом.
Льерен, не просыпаясь, тянется ко мне и снова обнимает, крепко притискивая к своей груди. Его сердце бьется — глухо и больно. Он тяжело дышит, но постепенно успокаивается. Я снова слышу спокойное дыхание. Жду, пока он окончательно затихнет и его руки обессиленно упадут. Потом отползаю.
С жалостью смотрю на бедного мага. У него в прошлом явно была какая-то грустная история. Не знаю, зачем неведомая мне Эвайна бросила Льерена, но сейчас я не на ее стороне.
Маг разметался от своего сна. В лунном свете амулеты на его обнаженной груди ярко блестят. Я с любопытством тянусь к закрытому медальону. Да, это очень нехорошо, и мне должно быть стыдно, но справиться с собой я не могу. Поддеваю ногтем крышечку и вижу внутри нарисованную миниатюру девушки. Изображение трудно разглядеть в сумраке. Это та Эвайна, по которой тоскует Льерен? Кто же, интересно, рисовал это, раз художников у них раз-два и обчелся? Я закрываю медальон и опускаю его на грудь мужчины.
Ложусь и думаю о своем открытии. Меня невольно начинает покалывать ревность. Но с чего бы это? Глупо ревновать к прошлому, да и прав на Льерена я никаких не имею. Я сторожу покой мужчины, пока мои глаза тоже не закрываются и я не ухаю в черный провал сна.
Мне снится уже виденное раньше. Снова то ли храм, то ли часовня — с гулким эхом под высокими полукруглыми сводами и с каменным ложем посередине. Вокруг горят свечи, много свечей. Странным фиолетовым пламенем с радужными ореолами вокруг него. И мой маг. Его лицо трагически тонет во мраке, но я чувствую сердцем, что это он.
— Ты знаешь, что делать, — говорит ему голос из темноты.
Я испуганно озираюсь, но храм тонет во тьме. Тьма тянет из углов липкие языки, она облизывает каменные плиты пола, она обвивается вокруг колонн.
— Нет! — стонет Льерен.
— Выбора нет. Ты должен сделать это. Времени нет.
Мое сердце бьется в испуге. Я знаю, что со мной хотят сделать что-то нехорошее, что-то смертельно нехорошее. Льерен шагает ко мне, и глаза на его лице загораются двумя яркими голубыми огнями.
— Нет!
Меня выкидывает из сна. Я обливаюсь потом, пытаясь убедить себя, что это был лишь сон. Повторяется стук в дверь, который меня и разбудил.
Из коридора я слышу встревоженный голос Арветы:
— Астра! Льерен у тебя? Его срочно разыскивают со службы!
Глава 19
Беда
Я выпрыгиваю из постели. Открываю дверь и выглядываю в щелочку. В коридоре стоит Арвета.
— Льерен тут? — спрашивает экономка.
— Да, — покраснев, признаюсь я.
Женщина лишь осуждающе смотрит на меня и цокает языком.
— Буди его! Там его ждут в холле. Срочное дело. Преступление.
Я понятливо киваю и начинаю одеваться. В комнате прохладно. Угли в очаге почти прогорели, и по полу тянет сквозняком. Я спешу натянуть чулки, платье, торопливо причесываюсь. Потом бужу мага, тряся за плечо.
Льерен вдруг резко открывает глаза и хватает меня за руку.
— Больно же! — шиплю я.
Маг смотрит на меня пристально. Потом приходит в себя и отпускает руку.
— Что такое?
— Вас зовут на службу. Там произошло какое-то преступление.
Маг окидывает взглядом комнату, останавливает его на разворошенной постели.
— Мы с тобой?.. — с намеком спрашивает он.
— Еще чего⁈ — возмущаюсь я. — У вас снова провал в памяти? Вы пришли раненый. Я вам рану обработала. И вы отрубились у меня в кровати.