— Ну ладно, поглядим, — пожимает плечами маг. — Тогда слушай.
Маг отходит к окну и начинает рассказывать, глядя на ставшую оживленной улицу:
— В лестрале много рун: тысячи полторы. Когда-то они были сложными рисунками, но потом превратились в схематическое изображение, в символ.
— В моем мире такое называют иероглифом. У нас остались языки, которые их используют.
Маг бросает на меня короткий взгляд, и я складываю руки на столе, как первоклассница. Черт! Интересно, а как маги наказывают учеников?
— Еще раз перебьешь, и я продемонстрирую тебе, как меня наказали в школе, — словно читает мои мысли Тиэрен. — Заставили чистить клетку с куцактилями. Хочешь?
Я обеспокоенно ерзаю на стуле. Что-то не хочется мне знакомиться с этими куци… куца… Сердцем чувствую, что они мне не понравятся. И я отчаянно мотаю головой.
— Тогда слушай. Каждая руна лестраля состоит из фиксированного количества черточек. И в черточках важно все: их длина, правильный наклон, точки их пересечений, кривизна и тому подобное. Разумеется, у каждого может быть свой почерк, но общее соотношение деталей рисунка должно быть правильным. Тем более что есть похожие руны, и не дай боги тебе ошибиться, перепутав их. Например, руна «земля» и руна «работа» отличаются только длиной черточек посередине: у «земли» эта черта длиннее нижней, а у «работы» наоборот. Иногда важен и наклон черт: они должны идти под определенным углом одна к другой или же быть строго параллельны.
Я киваю и с благоговением перелистываю несколько страниц тома, лежащего передо мной. Каждая глава посвящена одной руне: там есть ее изображение, последовательность начертания с комментариями, на что стоит обратить внимание, объяснение происхождения руны. Безумно интересно! Мне уже не терпится приступить к учебе.
— Не все маги могут похвастаться умением правильно писать на лестрале, — продолжает Тиэрен. — А многие пренебрегают уроками каллиграфии.
— А Льерен?
— Вот-вот! — хмурится маг. — То есть вообще мимо!
— Ему не хватает усидчивости, — почему-то оправдываю я перед магом его же второе «я». Боже, это звучит безумно.
— Просто лентяй, — рубит Тиэрен. — Который, к тому же, находил себе другое занятие вместо тренировки каллиграфии. Хотя уж он-то должен был думать о том, чем будет зарабатывать на жизнь.
— А родители Льерена… То есть ваши родители…
— Не сейчас, Астра! — рычит маг. — Просто дослушай!
— Хорошо, — пожимаю я плечами. — Я вся во внимании.
— Поэтому маги, создающие артефакты, обычно работают с художниками.
— Коих очень мало.
— Не в бровь, а в глаз, — вздыхает Тиэрен. — Художник, как и каллиграф, хорошо владеет кистью. Лестраль обычно пишут красками, а не ручкой или карандашом. Работают так. Маг вкачивает энергию в чернила или краски, а художник потом отточенным движением, практические не отрывая кисть от поверхности и не делая перерыва, наносит руну. Тогда магическая метка создает артефакт. Я сейчас покажу тебе!
Тиэрен берет перо, обмакивает в чернила, наклоняется над столом, и через полминуты передо мной оказывается ряд аккуратно написанных рун. Все они похожи, как близнецы. Ничего себе уроки прогуливал, думаю я про себя. И это Тиэрен называет плохим почерком?
— Класс! — восхищаюсь я, любуясь рунами. — Но это ведь не магические…
— Да, это просто руны, написанные обычными чернилами.
— А кисть обычная?
— Нет, конечно! Есть специальная кисть для этой работы. Такой пользовался помощник Льерена.
— А можно?..
— Нельзя! Сначала научись правильно рисовать руны.
— Я уже готовая!
— Хорошо.
Тиэрен листает книгу, открывает первые страницы.
— Обучение лестралю начинают с этих рун. Они самые простые. Изучи их. Вот эти пять. В них минимальное количество элементов. Учись рисовать их и чернилами, и красками. Инструменты есть?
— Есть, все есть, — прижимая книгу к груди, встаю я. — И бумагу мне Льерен дал.
— Тогда иди работай! — отсылает меня Тиэрен. — А мне надо на службу. Надо же этого Похитителя душ, ташра его пожри, искать!
— А магия у вас работает?
Тиэрен щелкает пальцем, и дверь перед моим носом распахивается. Ага, намек понят. Я выскакиваю из кабинета ласточкой. Ух ты! Да меня же повысили до помощника мага! Вот я сейчас докажу Тиэрену, на что гожусь! Ну, берегись, Грост! Я вам всем покажу, какая я могучая чародейка!
Глава 23
Тяжело в ученье
Блин! Все оказывается не так уж и просто. Руки у меня уже отваливаются, но я упрямо черчу и черчу. Сначала чернилами, а затем черной краской, поскольку ее мне не жалко. Арвета прямо за уши вытаскивает меня из-за стола для завтрака, обеда и ужина.
— Неплохо, — бросает мне маг, вернувшись вечером со службы. Он проверяет исписанные листы, но на похвалу скуп. Я было начинаю дуться, но Тиэрен заканчивает: — У тебя талантливая рука, Астра. Не каждый художник сразу схватывает суть руны и начинает писать ее правильно. И далеко не каждый маг может стать артефактором.
— А это у вас во всем мире так?
— Не уверен. Магических школ и магических технологий множество. Я рассказываю лишь то, что практикуют в Гросте. Но у тебя есть талант, Астра, повторюсь. Еще пара дней тренировки, и мы попытаемся создать первые чары.
Я хлопаю в ладоши, не в силах сдержать радости.
— Они такие интересные, Арвета! — заваливаю я знаниями экономку, которая шинкует овощи для завтрашнего супа. — Вода похожа на воду, на текущие волны. Но вот сейчас я тренировалась писать руну «луна». Когда-то она тоже действительно была похожа на половинку месяца. С червячками внутри. Но постепенно рисунок превратился в такую кривоногую лесенку с перекладинами.
Я возбужденно рисую мукой на столешнице руну. Тиэрен, поедающий жаркое рядом со мной, лишь улыбается. Арвета бросает укоризненный взгляд, потом вежливо удивляется:
— Как ты их запоминаешь, Астра? Это же так сложно! Я и буквы-то с трудом выучила. А тут такая этажерка из черточек!
— Ну, там в книге есть история происхождения рун. Но руну «луна» я по-другому запомнила.
— И как? — с интересом спрашивает меня Тиэрен.
— У нас в мире есть сказка про Песочного человека. Якобы он живет на луне, откуда спускается ночью по лестнице вниз, бросает волшебный песок детям в глаза, и они засыпают. Вот я так и запомнила, — смущаюсь я.
— Очень красиво, — замечает маг.
При расставании на ночь Тиэрен задерживается.
— Астра! — с замешательством говорит он.
— Что? Что-то с магией? — тут же догадываюсь я. — Опять стала слабей?
Тиэрен грустно кивает.
— Ты не могла бы проводить ночь в моей постели? Ужасно звучит…
Мужчина смущенно ерошит волосы, и этот жест напоминает мне Льерена.
— Все нормально, — успокаивающе касаюсь я руки мага. — Я же понимаю.
— Ты просто чудо, — благодарно говорит Тиэрен. — Просто полежи со мной рядом. Видимо, это действительно не дает проклятию разрастаться.
— Ага. Сейчас приду. Только допишу еще пару рун.
— Спасибо. Может, я буду уже спать. И кстати… — тут Тиэрен наклоняется прямо к моему уху: — У тебя чернила на лбу и щеке.
Я краснею. Черт! Надо будет хорошенько отмыться. И пальцы все тоже грязные.
Вместо того чтобы идти дальше писать, я отправляюсь в ванную и хорошенько отмачиваюсь. Лежу в воде и оттираю мочалкой запачканные пальцы. Вдруг слышу легкий шорох в углу под шкафом, в котором лежат полотенца. Подскакиваю в ванне, ударившись о кран, и пялюсь во все глаза в темноту.
— Эй, ты кто? — шепчу я испуганно, и под шкафом вспыхивают уже однажды виденные мной голубые угольки глаз. А затем раздается звук:
— Мняу! — звук совсем не похож на мышиный писк, скорее на мяуканье, но странное.
Я застываю и жду продолжения с бешено колотящимся сердцем. Потом быстро смываю мыло, вылезаю из ванны и вытираюсь. Присаживаюсь и осторожно заглядываю под кровать. И снова эти голубые глаза. Неведомая зверушка мигает и смотрит на меня:
— Кис-кис! — неуверенно произношу я. — Эй, а ты кто?
— Мняу! — сообщает мне зверь.
И вот кто это, интересно? После того, первого случая, я обшарила всю спальню, но нашла лишь маленькую дырку, прогрызенную мышами в плинтусе. Дырку господин Кримир забил, так что я потом спала спокойно, уверенная, что ко мне никто не проникнет.
— Выходи! Не бойся! — говорю я. — Я сама тебя боюсь.
Голубые глаза мигают последний раз и пропадают. Я осторожно шарю под шкафом, но там тишина. И никто не выходит. Ну и ладно! Мало мне странностей в этом доме.
Я иду в спальню к магу. Он действительно не дождался меня и уже крепко спит. На стене висит рукописный календарь с обведенным кружком вокруг предыдущего дня. Я догадываюсь, что Льерен-Тиэрен первым делом пытается понять, сколько дней он пропадал из мира, и смотрит на календарь. На столике лежит запечатанный сургучом конверт. А так маг, наверное, коротко сообщает о важных событиях и своих действиях. Интересно, что там написано обо мне? От любопытства покалывает руки, но я сдерживаю свой порыв. Нет уж, читать чужую переписку ни за что не буду! И вообще, а вдруг сургучная печать заколдована? Мало ли что придумывает маг, чтобы оберегать свои секреты? Я проскальзываю в постель и прижимаюсь к Тиэрену. Какая-то у меня все-таки странная жизнь. И странные отношения с мужчиной. Какой мужчина, такие и отношения, отвечаю я сама себе и проваливаюсь в сон. Что-то будет завтра?
Но завтрашний день повторяет вчерашний. Тиэрен просыпается, бросает взгляд на календарь, помечает там день, после чего благодарит меня за возвращенную магию и убегает на работу. Меня не зовет. А я не напрашиваюсь. Новая учеба полностью захватила меня.
Мои знания уже дошли до пятидесяти рун, написание которых я отполировала до совершенства. Я научилась их писать и по отдельности, и вместе. Стащила из кабинет Тиэрена остальные учебники лестраля и с увлечением пролистала их. В конце последнего тома были написаны сочетания рун, которые давали разные чары.