Дом мага полон огней. Тиэрена несут в мою комнату, потому что никто не хочет связываться с лестницей на второй этаж. Арвета энергично отгоняет от раненого его помощников и посылает Ольвера за лекарем.
— Помогай, Астра! — командует она, и мы начинаем раздевать мага: стаскивать сапоги, брюки, разрезать на раненом рубашку.
Я с ужасом ищу следы страшной раны на груди и с удивлением не нахожу их: ни крови, ни дыры. Только черная полоса, словно вошедшего в грудь и обжегшего кожу мага кинжала. Но я же видела сама, как тот торчал из груди мага. Может, все не так уж и страшно, пытаюсь я себя уговорить.
Арвета греет воду на огне, а я сижу рядом с магом, и меня колотит. Страшные воспоминания не отпускают меня. Если бы Льер… или Тиэр… тут я закусываю губу… неважно, кто, но один из них обязательно бы утешил меня. А сейчас я испытываю страшное одиночество. Я одна в этом мире. Боль наваливается на меня, раскачивает из стороны в сторону…
Шум отвлекает меня от моего горя. Я слышу быстрые шаги, мужской голос, взволнованные ответы Арветы, а затем дверь распахивается. В проеме стоит отец Льерена.
Сейчас граф кажется еще более худым, чем обычно. Его волосы всклочены, а глаза сверкают лихорадочным беспокойством.
— Вон! — коротко приказывает он мне, срывая на ходу плащ.
Я вижу, как с его рук начинает литься зеленый огонь, и без возражений выскакиваю из комнаты. Дверь с треском захлопывается у меня за спиной.
— Он обязательно спасет сына, — утешает меня плачущая Арвета. — Его сиятельство очень сильный маг. И лекарь сейчас подъедет. Иди-ка ты спать, Астра!
Я равнодушно киваю. Тащусь наверх, в ванную мага. Скидываю одежду прямо на пол и залезаю в теплую воду. В душе такая пустота, что она, кажется, даже звенит.
Я с трудом вылезаю из остывшей воды и иду в спальню. Падаю в постель. Потолок надо мной кружится. Черное небо с ледяными звездами наваливается на хрупкое стекло окна, и кажется, того и гляди, тьма полезет внутрь, чтобы задушить меня. Я утыкаюсь носом в подушку мага и вдыхаю родной запах. Боль снова начинает терзать меня, и я вою и рыдаю, уже не стесняясь никого. Потому что никого вокруг нет. Прислушиваюсь к звукам дома. С бьющимся сердцем ожидаю криков и плача Арветы, которые подсказали бы мне, что все кончено. Что Льерена больше нет. Но слышны стук коляски лекаря, мужские голоса, шаги. Я мечусь в постели, то рыдая, то проваливаясь в тупое оцепенение. Ни за что не смогу заснуть, думаю я, и тут сон накрывает меня, и мир пропадает.
Глава 60
Кто?
Будит меня ласковое поглаживание по волосам. Льер! Я вскакиваю, и разочарование тут же окатывает меня холодной волной. На кровати сидит Лилия. У нее осунувшееся лицо и покрасневшие глаза. Я пугаюсь.
— Льер?..
— Он жив. Ох детка!
Лилия порывисто обнимает меня. Пару секунд я креплюсь, а потом не выдерживаю и начинаю рыдать в голос у нее на плече.
— Ну что ты, — дрожащим голосом шепчет Лилия и гладит меня по спине.
— Тиэр… он… Марсий сказал ему меня убить… Я думала… Так испугалась… А он… он… кинжалом, который граф Льерену дал. У-у-у… Если бы я в этот мир не пришла, то ничего бы не было… У-у-у… А Тиэр метку сделал, и меня сюда зашвырнуло… У-у-у… А Марсий, как услышал, что у нас свадьба в последний день осени, так совсем свихнулся. У-у-у…
— Так! — решительно отстранившись от меня, говорит Лилия. — Ты сейчас возьмешь себя в руки. Ты ведь сильная, Астра!
— У-у-у… И ничего я не сильная… Это когда Льер рядом был, а сейчас нет. У-у-у…
— А я говорю — сильная. Встаешь, умываешься, одеваешься. Я тебя жду внизу в кухне. Там ты мне все и расскажешь.
Я киваю, шмыгаю и наблюдаю, как моя свекровь, отерев слезы с лица и гордо выпрямив спину, удаляется вниз. Какая же она!.. Восхищение и стыд наполняют меня. Раскисла! А Лилия вон потеряла свою приемную любимую дочь. Почти потеряла сына. Да и сейчас исход неясен. А она держится! И еще меня утешает.
Я решительно спускаю ноги на холодный пол. Комната кажется странно светлой. Я выглядываю в окно и ахаю. Пока я спала, землю покрыл первый, еще неуверенный снег. Мир сразу заблестел, стал праздничным. Или оделся в саван, некстати шепчет мне внутренний голос. Да не каркай ты! Я бегу одеваться и умываться.
Через полчаса мы втроем — Лилия, Арвета и я — сидим на кухне и пьем чай. Я думала, что не проглочу и куска, но женщины наперебой уговаривают меня попробовать хоть ложку, и я понемногу начинаю есть: и горячую пшенную кашу с тыквой, и оладьи, и горячие рогалики с медом. Лилия маленькими глотками пьет травяной настой и слушает мой рассказ.
Я многое рассказываю им. И как мы едва не поссорились окончательно с Льреном, и как я узнала про проклятье, и как познакомилась с Марсием, и как выбирала свадебное платье. Тут Лилия и Арвета засыпают меня кучей вопросов по фасону и по деталям отделки. И я начинаю подробно описывать свой заказ. Смешно — разве это не потеряло теперь всяческий смысл? Но мы словно оттягиваем самый тяжелый момент рассказа — предательство Марсия и то, как Тиэрен решил убить себя.
— Я помню Марсия еще совсем подростком, — грустно говорит Лилия, глядя в чашку. — Он был таким спокойным, таким милым. Я всегда думала, что он хорошо влияет на Льерена, уравновешивает его взбалмошность и порывистость. А оказалось…
Ее губы дрожат.
— А кто сейчас с… — я не договариваю.
— Граф всю ночь сидел с сыном, — понимающе смотрит Лилия. — Поддерживал в нем жизнь. Как в тот раз.
У меня снова все проваливается в душе. В тот раз. В тот раз все было так плохо, что хуже не бывает. А сейчас… Как будет сейчас?
Днем Арвета укладывает Лилию поспать. Бедная мать сидела всю ночью напролет с сыном. Графиня отнекивается, говорит, что не сможет заснуть, но мы убеждаем ее, что она таки сможет. А я неприкаянно блуждаю по дому. Войти в свою комнату боюсь. А все мои рабочие инструменты, книги и тетради остались там. В кабинете мага я находиться не могу. Сердце рвется на части, когда я смотрю на перо, которое было у него в руках, на брошенную на кресло рубашку Льерена. Лицо так распухло от слез, что я, наверное, стану скоро мячиком. И я брожу, как тень, по дому. Пока Арвета, сжалившись надо мной, не дает мне задание на кухне. Я послушно чищу, режу, перебираю. Стою и снимаю пену с похлебки.
— Хватит ронять слезы в суп, — замечает Арвета.
Я слышу шаги в коридоре, бледнею и роняю шумовку прямо в котел. Служанка ругается, но я выскакиваю в коридор. Тут же наталкиваюсь на графа.
— Астра? — холодно спрашивает он. Неужели имя запомнил?
— Как он?
— Жить будет, — так же холодно сообщает мне граф. — Я на несколько дней ввел его в состояние магического сна. Так выздоровление пойдет быстрее.
Это как искусственная кома в моем мире, хочется мне сказать, но я лишь киваю.
— Можно я?.. — горло у меня снова перехватывает.
— Да, посиди с ним, — разрешает граф. — А я бы отдохнул.
Мой свекр выглядит так, словно разом постарел лет на десять. Не хочу даже представлять, что родители мага перечувствовали за эту ночь. Жалел ли граф, что был так суров с сыном? Или во время их последней встречи они смогли найти слова примирения? Зная характер Льерена и его отца, вряд ли.
Я занимаю почетный пост около больного.
Сейчас, при свете дня лицо мужчины уже не кажется лицом покойника. Он даже не такой бледный. Грудь мага спокойно вздымается. Сон его крепок. Я осторожно опускаюсь на пол и беру его руку. Она теплая, и слезы облегчения невольно начинают течь у меня по щекам. Я прижимаю руку Льерена к своей щеке, трусь об нее лицом. Очнется ли он?
И он приходит в себя. Спустя три дня. Все эти дни Лилия остается с нами. Ее устроили в спальне Льерена. А я сплю на коротком диванчике в гостиной. Не очень удобно и очень жестко, но разве это имеет значение?
— Он зовет тебя, Астра! — говорит Лилия, выскакивая из спальни. Я ахаю и бегу. — Расскажи ему все, детка. Только будь умницей.
Лилия осторожно гладит меня по спине, подталкивает к двери и отходит в сторону, закрывая лицо платком. Я холодею.
Осторожно вхожу в свою комнату. Закрываю дверь и приближаюсь к постели больного.
Глаза мужчины, кажется, смотрят мимо меня, такие голубые и холодные. Отстраненные. Я даже пугаюсь на секунду, что маг меня не узнает. Но нет.
— Астра! — слабым голосом говорит маг.
Я с бьющимся сердцем подхожу и сажусь в кресло, придвинутое к постели. Кто это? Тиэрен или Льрен? Почему-то больше всего меня беспокоит этот вопрос — кто?
— Как ты?
— Нормально. А что случилось? Мать ничего мне не захотела рассказать. Сказала лишь, произошло несчастье. И что ты мне все расскажешь…
— Льер?
— Да, это я. Знаешь, у меня такое чувство, что Тиэра больше нет со мной. В душе такая пустота. Такая пустота, Астра…
В голосе мага звучит боль. Слезы сразу же начинают течь из глаз. Господи! Значит, Тиэрен ушел? Навсегда?
— Ты только не волнуйся, — горячо говорю я. — Я сейчас тебе все расскажу.
— Что произошло, Астра? — смотрит на меня снова так, словно нас с Льереном разделяет ледяная стена. В голосе мага отчужденность, которой не было раньше.
Я сглатываю комок в горле и начинаю снова рассказывать все, что было после того, как Тиэр сменил брата. Эту историю я повторяла уже столько раз — и Лилии, и графу, и помощникам мага — что даже не сбиваюсь.
— Пророчество… — задумчиво говорит Льерен. — Так вот, значит, как оно исполнилось. Иномирная душа — это не твоя душа, Астра. Это душа Тиэрена, которая не принадлежала этому миру. А вот звездой явно была ты. Тут Марсий не ошибся.
В его голосе горечь и боль.
— Тебе что-нибудь надо? — шепотом спрашиваю я.
— Мне надо полежать одному, — говорит Льерен, отворачиваясь. — Ты можешь оставить меня?
Я киваю и выскакиваю из комнаты. Лилия, стоящая в коридоре, вопросительно смотрит на меня, но я лишь машу рукой и бегу в ванную. Мне нужно место, чтобы поплакать без свидетелей.