Портниха госпожа Вильма, напротив, пришла провожать меня с подарком — симпатичным фартуком со множеством карманов.
— Очень удобен в работе, — говорит она, — сама таким пользуюсь.
Я от души обнимаю добрую женщину, и она всхлипывает. Меня пришел провожать и Ивар, бросающий упрекающий взгляд из-под бровей.
— Я напишу тебе из столицы, — обещаю ему я. — Наше с тобой изобретение никуда не пропадет.
— Я как раз зимой подумаю еще раз над конструкцией, — нехотя соглашается сын плотника.
И не разобрать: жалеет он о моем отъезде или о провале нашего мероприятия? Ничего, в любом случае, маленькие разочарования в молодости можно пережить.
Зоулия плачет, обнимая меня напоследок. Ее муж помогает мне забраться в повозку. Увы, комфорта при поездке будет мало, но я не унываю. Машу всем рукой, и повозка трогается.
Я бросаю прощальный взгляд назад, и мне кажется, что из-за угла крайнего дома на меня смотрит Льерен. Правда, мужчина, которого я толком не успела рассмотреть, сразу же отступает назад. Нет, привиделось, делаю я вывод, просто слишком сильно хотела этого, вот и мерещится всякое.
Повозка набирает скорость, и я стараюсь устроиться поудобней, чтобы не отбить за время пути все, что только можно.
Семейство Мрудов простое в манерах. И очень дружелюбно ко мне. Едут в столицу они втроем: сам кожевенник, его жена и сын, сорокалетний бородатый мужичок с квадратными плечами. Хоть младший Мруд и сам уже семейный опытный человек, но отец не отпускает его одного. А жена кожевенника едет, я так понимаю, чтобы развеяться.
Они заботятся обо мне весь день, укрывая от холода и подкармливая сухариками, твердыми, как камни, по которым трясется повозка. Мы пробираемся лесами, застывшими в зимнем сне, подмерзшими дорогами. Пару раз приходится слезать с повозки, чтобы вытолкнуть наш гужевой транспорт, застрявший в яме колесом. А когда, жалея лошадку, мы забираемся пешком в горку, я только радуюсь этой вынужденной прогулке. Иду, ломаю каблуком хрупкий лед, охвативший лужи, и он весело трещит.
Мы добираемся до таверны ближе к вечеру. Ехать в потемках ни у кого нет желания, а темнеет быстро, так что еще засветло мы останавливаемся на постой.
В таверне людно, но большинство посетителей — местные крестьяне. Однако идти им до дома недалеко, всего-то несколько сотен метров, так что они сидят, пьют и разговаривают, несмотря на то что в окно уже видна половинка худосочной луны.
— Мне отдельный номер, пожалуйста, — твердо заявляю я хозяину. — И ужин.
Доброе семейство кожевенников уговаривает меня сэкономить и ночевать с ними — на сеновале, закрывшись кожами. И поужинать их провизией. Но я непреклонна — не хватало еще обдирать моих вожатых, они и так везут меня бесплатно в столицу. И спать на сене мне совсем не улыбается. К счастью, мои новые друзья не обижаются на отказ, желают мне спокойной ночи и идут устраиваться на ночлег вместе с лошадкой. Хозяин таверны показывает мне мою комнату. Что ж, сносно. И даже тепло от очага.
— На ужин вниз сойдите, госпожа, — просит он. — Лишних рук нет, чтобы туда-сюда бегать.
— Конечно, — успокаиваю я его, забирая большой ключ от моего номера.
Меняю испачканную грязью юбку, умываюсь, причесываюсь и схожу вниз.
— Вот тут вам никто не помешает, — усаживает меня хозяин в уютный уголок.
Очаг разбрасывает на пол алые всполохи. В зале пахнет кисло местным пивом, которое крестьяне закусывают сушеной рыбой. Ее связки висят прямо под потолком вперемешку со связками чеснока и пучками сушеных трав. Гости гудят, хлопают друг друга по плечу, но, к счастью, перестают обращать на меня внимание почти сразу, стоит мне усесться за стол.
Хозяин ставит передо мной плошку с гречневой кашей, тарелку с холодным мясом и горкой острого соуса. Наливает полную кружку горячего травяного чая. На другой тарелке лежат ломти сыра и колбасы, краюха ржаного хлеба. Жить можно! Я набрасываюсь на еду с жадностью голодающего из Поволжья. Быстро изничтожаю ее и, держа в руках горячую кружку, начинаю медленно попивать чай. Хорошо! На дверях таверны я видела руны, защищающие и от Черного тумана, и от гарраков. Так что внутри тепло и безопасно. Я накидываю себе на плечи шубку, запахиваюсь в нее поплотней, приваливаюсь к оштукатуренной стене и прикрываю глаза. Идти наверх и несколько часов быть наедине со своими грустными мыслями мне совсем не улыбается, а здесь, среди людей, как-то уютно и спокойно.
Кажется, я проваливаюсь в сон, потому что вздрагиваю, услышав веселый голос:
— Вот мы и встретились, потеряшка! — и открываю глаза.
Мужчина, присевший за мой столик и внимательно разглядывающий меня, мне незнаком. От слова совсем. Длинные рыжеватые волосы, такие же рыжеватые усы над узкими губами, холодные зеленые глаза и шрам на левой щеке. Одет он как аристократ, но одежда явно испытала на себе тяготы многодневного пути.
— Простите? — удивляюсь я, усаживаясь на лавке прямо.
Быстро окидываю взглядом зал. Он значительно обезлюдел. Я замечаю всего пару занятых столиков, и то за одним кто-то просто лежит лицом, но при этом не выпуская из рук опрокинутой и давно пустой кружки. Хозяина в зале нет. От незнакомца не ускользает мой тревожный взгляд, потому что он ухмыляется, и я окончательно стряхиваю с себя безмятежное настроение.
— Я хорошо запомнил тебя, — говорит рыжеволосый. — Ты была растерянная и напуганная. Полуголая в своем коротком сиреневом платье. И босая.
— Что-о?
— Ты мне сразу понравилась, и я стал красться за вами. Решил, что такая рыженькая как раз мне под стать.
— Я не рыжая, — холодея от страшного подозрения, говорю я.
— Да, уже нет, — бросая быстрый взгляд на мои волосы, говорит мужчина. — Но это ничего.
— В смысле?
— Не узнала меня?
— Не-а, — признаюсь с опаской я.
— Я почти догнал вас. Но потом мне попался не вовремя гаррак, и пока я разбирался с ним, тот маг, что забрал тебя, сделал портал.
Воспоминания наваливаются на меня. Страшный лес, полный злобных монстров. Тиэрен, которого я боюсь не меньше леса, но послушно иду за ним, не зная, не на смерть ли он ведет меня. И черная луговина, где маг активирует портал. От кромки леса бежит какой-то мужчина, требуя остановиться. Неужели?..
— Вы меня с кем-то перепутали, — стараясь говорить так, чтобы мой голос не дрожал, заявляю я. — Я виконтесса Мирчеллий и направляюсь…
— Грахх тебя побери! — шипит мужчина. — Замужем?
— Я?
— Ну не я же! Ты, конечно!
— Д-да. Замужем, — киваю я.
— Опоздал! — раздраженно шипит мужчина, и его глаза злобно сощуриваются. — Снова опоздал.
— Я, пожалуй, пойду, — говорю я и встаю, не спуская настороженных глаз с мужчины.
Черт! То есть грахх! Если что, буду кричать как резанная. Мужчина тоже встает и нависает надо мной. Мамочки, какой же большой! Они, маги эти, с детства, что ли, в котел с волшебным зельем падают? Я смотрю на него снизу вверх и чувствую, как по спине прокатывается холодный пот. Нет, испуг показывать нельзя.
— Пропустите! — пищу я, сама понимая, как жалобно звучит моя просьба.
Мужчина чуть отходит в сторону, и я пытаюсь проскользнуть мимо него, когда он перехватывает меня и дергает на себя. Моя шубка соскальзывает с плеч и летит на грязный пол. Одна рука мужчины сжимает мне горло, а другая зажимает рот. Зеленая вспышка на миг мелькает у меня перед глазами, и маг отпускает мое лицо. Я хочу закричать и вдруг понимаю, что не могу разлепить губы. Мычу в ужасе. «Ведь было же какое-то заклинание немоты», — ясно всплывают в памяти шутливые слова Льерена. Дошутился, ташра тебя укуси в причинное место!
— Сейчас ты пойдешь со мной наверх в мою комнату, — жарко дышит мне в ухо темный маг. — Не зря же я искал тебя целый месяц. Так хоть удовольствие получу.
Я испуганно мычу и пытаюсь вырываться, но насильник, обняв за талию, просто отрывает меня от земли и тащит в сторону лестницы, несмотря на мои пинки ему по ногам. Божечки-божечки! Наверху, где людей нет, уж мне точно никто не поможет. А я еще и немой стала!
— Не брыкайся, куколка! Не убудет от тебя! — шепчет мне издевательски маг.
Я оглядываюсь, но никто не обращает на нашу борьбу никакого внимания. Пара полупьяных крестьян заняты своим: бьют друг друга по плечам, порой промахиваются и громко ржут. Хозяина таверны не видно. А вдруг мой похититель ему заплатил, приходит в голову мысль и леденит меня.
Но я не собираюсь сдаваться. Брыкаюсь и дерусь не на жизнь, а на смерть. Только все равно проигрываю и, когда до лестницы остается пара шагов, издаю последнее отчаянное мычание. Которое, впрочем, не останавливает моего насильника.
И вдруг путь нам пересекает высокая фигура с накинутом на голову капюшоне.
— А ну отойди от моей женщины! — раздается голос, полный злобной угрозы, и глаза у меня от изумления широко распахиваются.
Глава 65
Поединок
Льерен сейчас мне кажется выше, чем обычно. Глаза из-под капюшона обжигают ледяным огнем. Он поднимает вверх руку, и ее до локтя обливает зеленый огонь.
— Снова ты! — рычит рыжеволосый и отшвыривает меня, так что я лечу в сторону и больно ударяюсь при падении локтем о лавку. Мычу от боли. Подмечаю брошенный на меня тревожный взгляд Льерена. Встаю, морщась, и отхожу подальше от эпицентра начинающейся заварушки.
— Выйдем? — предлагает спокойным голосом Льерен, но я вижу, что за его спокойствием кроется бешенство.
— После вас, — глумливо предлагает незнакомец, но мой маг только приподнимает брови и качает головой. Рыжеволосый переводит взгляд на меня: — Сейчас покончу с этим выскочкой, — заявляет он, — и вернусь. Повеселимся.
Я с ненавистью смотрю на него.
Маги выходят из зала, а меня страх и удивление пригвождают к месту. Что здесь делает Льерен? Какого грахха он?.. Случайно оказался в этой таверне? Проезжал мимо по делам? Я хмыкаю. Почему-то мне верится в это с трудом. Специально ехал за мной? Но зачем?