— Да, вырос в такой среде и до сих пор остаюсь католиком, — подтвердил Билли. — Не то чтобы я ходил к мессе каждое воскресенье, но все же бываю там довольно регулярно.
— Приятно это слышать. — Отец Эйден улыбнулся. — Но в таком случае вы должны знать, что я не вправе говорить о чем бы то ни было, касающемся этого таинства, не только о том, что там говорилось, но даже и о том, кто приходил или не приходил на исповедь.
— Понятно. Но вы недавно встречались с Зан Морланд в доме Альвиры Михан, да? — негромко спросила Дженнифер Дин.
— Да, встречался. Буквально на несколько мгновений.
— То, что она сказала вам там, не охраняется тайной исповеди, верно? — продолжала Дин.
— Да это и незачем скрывать. Александра попросила меня молиться за ее сына.
— Она, случайно, не упомянула о том, что опустошила свой банковский счет и купила билет в Буэнос-Айрес на следующую среду, а? — поинтересовался Билли Коллинз.
Отец Эйден постарался не показать, насколько был изумлен, и ответил:
— Нет, ничего такого она не говорила. Повторяю, мы общались меньше пятнадцати секунд.
— Тогда вы с ней увиделись впервые? — выстрелила очередным вопросом Дженнифер Дин.
— Ох, только не пытайтесь меня одурачить, детектив Дин, — сурово откликнулся отец Эйден.
— Мы не пытаемся вас дурачить, отец, — возразил Билли Коллинз. — Но вам, возможно, интересно будет узнать, что после достаточно долгого разговора мисс Морланд так и не поделилась с нами своими планами покинуть страну. Мы это выяснили самостоятельно. Что ж, отец, если вы не возражаете, мы тоже взглянем на записи ваших камер наблюдения, на которых видна мисс Морланд, входящая в церковь и покидающая ее.
— Разумеется. Я распоряжусь, чтобы Нейл, наш помощник на все руки, показал их вам. — Отец Эйден потянулся к телефону. — Ох, я забыл. Нейла сегодня нет. Значит, придется попросить помочь вам Пола, нашего продавца книг.
Пока они ждали, Билли Коллинз спросил:
— Святой отец, Альвира Михан сказала нам, что обеспокоена следующим обстоятельством. Ей показалось, будто кто-то слишком пристально наблюдал за вами на днях. Вы знаете людей, которых могли бы назвать своими врагами?
— Нет, ни единой души! — выразительно ответил францисканец.
Когда Пол увел детективов, чтобы показать им записи, отец Эйден опустил голову на руки.
«Должно быть, она и вправду виновна, — думал он. — Потому и решила бежать…
Но что же такого особенного было в руках Зан Морланд? Что именно я должен вспомнить?..»
Два часа спустя, когда отец Эйден все еще сидел за своим рабочим столом, ему снова позвонила Морланд.
Продолжая надеяться, что ему удастся предотвратить то убийство, о котором она говорила, священник сказал:
— Я очень надеялся вас услышать, Зан. Вы хотите прийти и поговорить со мной? Может быть, я в силах по-настоящему вам помочь?
— Нет, я так не думаю. Мне только что позвонил мой адвокат. Меня собираются арестовать. Я должна сегодня к пяти явиться вместе с ним в полицейский участок. Так что, если можно, помолитесь и за меня тоже.
— Зан, я давно уже молюсь за вас, — от всей души произнес отец Эйден. — Если вы…
Но он не закончил фразу. Александра уже повесила трубку.
По расписанию отец Эйден должен был отправиться в одну из исповедальных комнат в четыре часа.
«Как только я там закончу, позвоню Альвире, — решил монах. — К тому времени она будет знать, отпустят Зан под залог или нет».
В то мгновение отец О'Брайен и заподозрить не мог, что кто-то может войти в исповедальню с намерением не признаться в убийстве, а совершить его.
61
Днем в пятницу, в 4.15, Зан позвонила Кевину Уилсону и сказала ровным голосом:
— Я просто не знаю, что говорить, как выразить вам благодарность за то, что вы взяли на себя прием всех заказов для ваших квартир. Но я не могу этого допустить. Меня вот-вот арестуют. Мой адвокат думает, что мне позволят внести залог, но случится это или нет, от меня будет не слишком много пользы как от дизайнера.
— Вас намерены арестовать, Зан?!
Кевин не сумел скрыть потрясение, прорвавшееся в его голосе, хотя Луиза и твердила ему, что удивлена тем, что Морланд до сих пор на свободе.
— Да. Я должна явиться в полицейский участок к пяти часам. Как мне объяснили, скорее всего, прямо оттуда меня отправят в суд.
Кевин прекрасно слышал, каких усилий стоило Зан сдерживаться.
— Зан, но это не меняет того факта, что… — начал было он, но Александра перебила его:
— Джош позвонит поставщикам и объяснит, что все необходимо отправить обратно, а я постараюсь как-то договориться с ними о неустойке.
— Прошу вас, не думайте, что мое решение принять все заказы — нечто вроде особого акта сочувствия. Мне нравится ваш проект, а не Бартли Лонга. В этом вся суть и причины. До того как вы пришли, Джош мне объяснил, что вы с ним вместе работали над этим проектом. Пока вы разрабатывали одну часть, он трудился над другой. Это правда или нет?
— Да, так и есть. Конечно. Джош очень талантлив.
— Значит, все в порядке. Говоря деловым языком, я нанимаю студию Морланд для отделки образцовых квартир. Отпустят вас под залог или нет, я не изменю решения. Конечно, счет за собственно работу вы подадите отдельно, сверх стоимости материалов и мебели.
— Не знаю, что и сказать, — растерянно произнесла Зан. — Кевин, вы ведь должны понимать, какой шум поднимется в прессе. Все будет только хуже. Вы уверены, что вам это нужно — чтобы все знали, что женщина, обвиняемая в похищении, а то и в убийстве собственного ребенка, работает на вас?
— Зан, я прекрасно понимаю, как плохо все выглядит, но уверен в вашей невиновности и не сомневаюсь: должно быть какое-то объяснение всему тому, что с вами происходит.
— Так оно и есть. Молю Бога, чтобы все разъяснилось. — Зан попыталась засмеяться. — Я хочу сказать, что вы первый человек, который уверенно высказался в мою защиту и считает меня невиновной.
— Если я первый, то очень рад этому, но уверен, что не последний, — твердо сказал Кевин. — Зан, я постоянно о вас думаю. Как вы со всем этим справляетесь? Когда я вас видел, вы были так расстроены, что просто больно было смотреть на это.
— Как я справляюсь? Да я и сама себя об этом спрашиваю, но думаю, что знаю ответ. Много лет назад, когда мои родители работали в Греции, мы однажды летали в Израиль и посетили Святую землю. Вы там бывали, Кевин?
— Нет, не пришлось. Но мне всегда хотелось туда поехать. Просто очень долго у меня не было на это денег, а теперь нет времени.
— Что вы знаете о Мертвом море?
— Только то, что оно находится в Израиле.
— Что ж, а я плавала в нем тогда. Это на самом деле соленое озеро, которое лежит почти на тысячу триста футов ниже уровня моря, очень низкая точка Земли, самая-самая. В воде так много соли, что нужно следить, чтобы она не попала в глаза, потому что будет ужасно жечь.
— Зан, но какое это имеет отношение к настоящему моменту?
Голос женщины надломился, когда она ответила:
— Я теперь себя чувствую так, словно нахожусь на дне Мертвого моря и мои глаза широко открыты. Такой ответ вас устроит, Кевин?
— Да. Боже, как мне жаль, Зан…
— Верю вам. Мой адвокат уже пришел. Пора предоставить полиции отпечатки пальцев и сесть под замок. Спасибо вам еще раз.
Уилсон осторожно опустил трубку на аппарат, а потом отвернулся, чтобы Луиза Кирк, как раз открывшая дверь кабинета, не заметила слезы на его глазах.
62
Днем в пятницу он позвонил Глории. Когда она ответила, то, как он того и ожидал, ее голос звучал сердито и обиженно.
— Пора уже и объясниться, — рявкнула девица. — Потому что этот твой план «неделя или дней десять» что-то не спешит осуществляться. Мне, похоже, придется убираться отсюда в течение месяца, а днем в воскресенье сюда намерена явиться та агентша по недвижимости вместе с типом, который покупает этот дом. Если ты думаешь, что тебе удастся запихать меня в очередную дыру вроде этой, то ошибаешься. К воскресному утру тебе лучше передать мне денежки, или я отправлюсь в полицию и потребую вознаграждение в пять миллионов долларов.
— Глория, к воскресенью мы все закончим. Если считаешь, что получишь вознаграждение, то ты еще глупее, чем я думал. Помнишь знаменитого серийного убийцу Дэвида Берковица, его еще звали Сыном Сэма? Если нет, поищи в Интернете. Он убил сколько-то человек, еще сколько-то ранил и писал книгу о том, как веселился при этом. Но нашелся закон, по которому преступник не может получить выгоду от своего злодеяния. Так что, леди, понимаешь ты это или нет, но сама замешана по уши. Ты похитила Мэтью Карпентера и прятала его почти два года. Если тебя поймают, ты сразу угодишь в тюрьму. Уловила?
— Может быть, для меня сделают исключение, — с вызовом произнесла Глория. — Этот малыш очень умен. Ты ошибаешься, если думаешь, что он не заявит, будто мамочка и не подходила к нему в парке в тот день, как только его найдут. Я совершенно уверена, что мальчик все помнит. Когда он проснулся в машине, на мне все еще был парик. Мэтью ужасно закричал, когда я его сняла. Это он помнит. Однажды я думала, что дверь заперта, и примерила парик, перед тем как его помыть. Я стояла спиной к двери. Мэтью заглянул внутрь и вошел прежде, чем я успела снять парик. Он спросил: «А зачем ты стараешься выглядеть как моя мамочка?» Вот и предположи, как ребенок заявит, что из коляски его забрала Глория. Каково это будет?
— Но ты ведь не допустила, чтобы он увидел все те снимки, которые показывали по телевизору? — спросил он таким тоном, как будто на него внезапно обрушилась стена.
Если Мэтью знает, что его похитила не мама, и расскажет об этом полицейским, то все планы рухнут…
— Ты сам-то понимаешь, что задаешь дурацкие вопросы? — огрызнулась Глория. — Конечно, он ничего не видел!
— Думаю, ты ненормальная, Бриттани. Все случилось почти два года назад. Он слишком мал, чтобы помнить!