Поклонники Владимира Высоцкого, прочитав этот отрывок, сразу же вспомнят песню «Побег на рывок»:
Псы покропили землю языками
И разбрелись, слизав его мозги.
Эта параллель неудивительна, поскольку многие песни Владимир Семёнович писал по рассказам своего товарища — Вадима Туманова, бывшего зэка…
И всё же на побег решались немногие. Но зато были многочисленные попытки связаться с родными. Дело в том, что у «телячьих» вагонов было ещё одно — может быть, и призрачное — преимущество. Мы имеем в виду так называемую «полевую почту». Нет, конечно же, не ту, солдатскую, когда с полей сражений можно слать домой заветные «треугольники». Разумеется, такая возможность для лагерников была исключена полностью. Но вот что вспоминает Евгения Гинзбург:
«— Что уж это, курева-то не разрешили? В Ярославле уж на что зверствовали, и то разрешено было, — говорит Надя Королёва, сорокалетняя работница из Ленинграда…
Со всех сторон пускаются разъяснять. Это из-за бумаги. Ведь на развёрнутых мундштуках от папирос можно писать, а ОНИ больше всего боятся, как бы не стали писать и бросать в окошко записки».
Да, именно такая полевая почта и действовала: письмо сквозь зарешеченное оконце прямо в поле, на волю! Авось долетит…
То же самое встречаем и у Туманова: «Устроившись на нарах или на полу, осуждённые слюнявили карандаши, писали письма, складывали треугольником и на остановках, подсаживая друг друга на плечи, просовывали их в ячейку оконной решётки. Может, кто подберёт и бросит в почтовый ящик». Василий Гроссман утверждал даже, что не все попытки были напрасными: «А кто опишет отчаяние этого движения… письма, выбрасываемые из тьмы теплушек в тьму великого степного почтового ящика, и ведь доходили!»
Кто знает: возможно, в этих письмах зэки цитировали уже известный лагерный романс-танго: «Не печалься, любимая»…
«Проложили таёжную трассу»: Колымский тракт
Ещё один важный вопрос: что за трассу проложили песенные зэки «в подарок рабочему классу»? Вообще из текста неясно, сколько лет эту самую трассу прокладывали. В разных версиях указаны различные временные отрезки: «за пять лет трудовых лагерей», «за семь лет трудовых лагерей», «десять лет трудовых лагерей» (или, как пела Кира Смирнова в передаче «В нашу гавань заходили корабли», — «за червонец трудов-лагерей») и даже «двадцать лет трудовых лагерей». Но нам важна не столько продолжительность работ, сколько их география.
И здесь безвестные сочинители «Спецэтапа» предлагают два варианта.
Первый, по «емельяновской» версии, отсылает нас на Колыму:
Десять лет трудовых лагерей
Подарил я рабочему классу.
Там, где стынут лишь травы зверей,
Я построил Колымскую трассу.
Колымская трасса — это действительно грандиозная дорога жизни длиной 1042 километра, которая пролегла от Магадана до Усть-Неры, от берега Охотского моря до Якутии через тайгу и вечную мерзлоту Магаданского края, соединив две крупнейшие реки региона — Колыму и Индигирку. На своём протяжении автодорога пересекает десять перевалов высотой до тысячи метров. Колымская трасса обеспечивает всем необходимым прииски, рудники, угольные шахты, являясь со своими ответвлениями (например, Тенькинская трасса протяжённостью 474 километра) как бы кровеносной системой громадного организма.
Необходимость трансколымской магистрали возникла в начале 1930-х годов. В недрах края геологи открыли золото, олово, серебро, каменный уголь, но вот добраться туда, а главное — доставить эти богатства из таёжных глубин к морю и затем на «материк» без надёжной дороги не представлялось возможным. Юрий Билибин, начальник первой колымской экспедиции 1928 года, писал: «Пятьсот километров, отделяющих Колыму от Нагаева, были непреодолимым препятствием для снабжения. Это обстоятельство пагубно отражалось на развитии Колымы… За две зимы — 1931/32 г. и 1932/33 г. — в транспорте, обслуживавшем снабжение приисков, пало свыше 2000 коней».
Есть сведения о том, что поначалу планировалась прокладка железнодорожной магистрали, однако остановились на более реалистичном проекте автомобильной трассы: геологические исследования показали полную бесперспективность строительства рельсовых путей. Даже обычную грунтовку приходилось вести, сообразуясь с рельефом местности, чтобы сократить затраты и быстрее сдать дорогу в эксплуатацию, а затем уже довести работы до ума. Поэтому Колымская трасса отличается извилистостью, множеством криволинейных участков. Сооружение её первого отрезка началось уже в 1931 году. Всего год потребовался для прокладки дороги облегчённого типа протяжённостью 200 километров — и это почти без всякой техники, в основном — кайло, лопата, тачка. Если быть точными, то зимой 1931 года в бухту Нагаево доставили десять новеньких грузовиков марки АМО-3 и несколько гусеничных тракторов «Коммунар». Бывший водитель Дальстроя А. Кальницкий вспоминал, что в конце 1932 года также в Нагаево доставили семьдесят автомашин Нижегородского автозавода — знаменитые полуторки. Первые машины шли с деревянными кабинами. Температура внутри была почти такой же, что и снаружи, так что стекла не замерзали даже при пятидесятиградусном морозе. Морозостойкой резины не было, поэтому камеры разбивались на мелкие кусочки, а шины осыпались до самого корда. Первые перевозки по трассе начались в январе 1933 года, но пока — исключительно по зимней дороге. Как только снег начинал сходить, путь для автотранспорта становился практически непроходимым. Тогда в дело вступали трактора. Они буксиром тащили грузовики до бухты Нагаево в связке по пять-шесть машин.
Полноценный отрезок трассы от Нагаево до Атки был сдан в эксплуатацию в августе 1935 года, осенью 1936-го строители дошли до посёлка Сусуман, в 1938-м сдаётся дорога Магадан — Ягодный (542 километра), в 1939-м — отрезок Ягодный — Бёрёлёх (104 километра). Весь участок от Нагаева до Кадыкчана длиною 739 километров был построен за 10 лет.
Итак, согласно первой версии, в песне «Не печалься, любимая» речь идёт о Колымской трассе. Однако могут возникнуть возражения. Ведь речь вроде бы идёт о довоенном строительстве. Между тем лагерная песня основой имеет танго «Я тоскую по Родине», созданное не ранее 1944 года! Однако на самом деле прокладка трассы Магадан — Усть-Нера продолжалась до 1953 года. Так что в данном случае права даже строка «Двадцать лет трудовых лагерей подарил я рабочему классу»…
«Проложили таёжную трассу»: Байкало-Амурская магистраль
И всё же существует вторая версия того, где именно тянули таёжную трассу узники сталинского ГУЛАГа. Её сторонники убеждены, что речь идёт не о Колыме, а о Байкало-Амурской магистрали — знаменитом БАМе, который пролегает по территории Иркутской области, Забайкальского края, Амурской области, Республик Бурятии и Саха (Якутия), Хабаровского края. Общая протяжённость БАМа от Тайшета до Советской Гавани составляет 4287 километров.
Некоторые оппоненты такого предположения напирают на то, что слово «трасса» в отношении железнодорожной магистрали не совсем точно: обычно так называют именно автодорогу. Однако это не совсем так. Одно из основных значений слова трасса, как определяют его толковые словари (от немецкого Trasse — направление линии, пути): маршрут движения каких-либо транспортных средств; линия, определяющая путь движения или продольную ось дороги, трубопровода и тому подобного сооружения большой протяжённости. БАМ под это определение вполне подходит. Более того, многие исполнители прямо указывали, что речь идёт именно о железной дороге. Так, в очерке «От пластинок к магнитофонам» Рувим Рублёв, он же Рудольф Фукс — продюсер и импресарио Аркадия Северного, вспоминает о Вадиме Козине:
«До нас, коллекционеров, дошёл его старческий уже, надтреснутый голос, записанный на любительском магнитофоне:
За срока трудовых лагерей
Мы в подарок рабочему классу
Там, где были тропинки зверей,
Проложили железную трассу…»
Как мы легко можем понять, «железная трасса» — не что иное, как железнодорожная магистраль. В ряде вариантов также вместо «таёжной» или «колымской» упоминается «сибирская» или непосредственно «амурская» трасса. И уж совсем определённо очерчивает географию строительства куплет:
Среди диких обрывистых скал,
Где раскинулись воды Байкала,
Где бродяга судьбу проклинал,
Эта песня угрюмо звучала.
Отсылая к народной песне «По диким степям Забайкалья» (по другой версии, авторство принадлежит Ивану Кондратьеву), авторы куплета прямо указывают на прокладку Байкало-Амурской магистрали.
Что же это за магистраль и зачем она была нужна? Вообще-то идея с прокладкой БАМа родилась ещё в 1888 году, когда к председателю Комитета министров Николаю Христиановичу Бунге обратился председатель Русского императорского технического общества князь Пётр Аркадьевич Кочубей с предложением проложить железную дорогу через всю Сибирь от Тайшета севернее Байкала. Бунге поддержал идею и при докладе императору Александру III грамотно обосновал значение будущей железной дороги в экономическом и военном аспектах. Государь одобрил проект. И в июле-сентябре 1889 года экспедиционный отряд под руководством полковника Генерального штаба Николая Волошинова, состоявший из нескольких мужчин (в основном военных), совершил поход более чем в тысячу километров от Усть-Кута до Муи. Именно по этим местам пролегла сегодня трасса БАМа. Однако Волошинов доложил по результатам экспедиции: «Проведение линии по этому направлению оказывается безусловно невозможным в силу одних технических затруднений, не говоря уже о других соображениях». И действительно, в то время это был абсолютно трезвый, взвешенный вывод.
После поражения России в русско-японской войне строительство магистрали, сокращавшей путь к тихоокеанским портам по сравнению с Транссибом на 500 километров, стало одной из приоритетных задач. Однако приступить к её решению помешали сначала Первая мировая война, затем — революция.