— Нравится? — незнакомка остановилась у дерева и коснулась мягких листьев ладонью. Светлячки тут же пересели на пальцы, будто перстни с раскаленными печатками, а розовые лепестки нацелились на них, как радары. — Не так давно dahr’aeloya росли повсюду, целыми рощами. Гильер вырубил все, до чего добрались поганые отряды. Языческие идолища должны сгореть во славу истинного творца.
— Демиургу это вряд ли бы понравилось.
— Уверен? — ведьма обернулась и коснулась кончика носа ногтем — светлячок тут же перебрался на мою переносицу.
— Уверен, — попытался сдуть насекомое, и то, недовольно стрекоча, вернулось на дерево. — Сам с ним общался. Эту тему, конечно, не поднимал, но старик не выглядел кровожадным деспотом. Думаю, его заботит только мир в Ириноре.
— Взял бы тогда и все исправил.
— Он не может. Поэтому послал меня. И других поборников.
— Ур-р, — девушка низко поклонилась и взмахнула руками, словно лебедь крыльями. — Так ты у нас великий герой. А я с тобой как со скотом, да?
— Поборник — не значит герой, — ногти впились в ладони от единственной мысли о Легате и его ублюдочном прихвостне. — Кстати, скоро познакомишь с вожаком? Достало уже ходить на поводке.
— Думаешь, вожак тебя отпустит?
— Надеюсь. Иначе Эльферу конец. С другой стороны, «побратимы» скоро приведут сюда соратников из болот и степей. Тут у нас точка сбора как бы. И очень расстроятся, увидев товарищей в клетках или мертвыми.
— А знаешь что, — ведьма ухмыльнулась и положила руки мне на плечи. — Если хорошо попросишь — замолвлю словечко. Тогда, глядишь, и не убьют. И пытать не станут.
— Солнце, — ответил той же ухмылкой, приправленной зловещим взглядом. — Если не прекратишь выеживаться, моя суккуба вас всех тут перехерачит. Сценарий сценарием, но и меру надо знать. И уж перед садисткой вроде тебя точно расшаркиваться не буду.
— Ур-р... — эльфийка обошла кругом, касаясь подушечками шеи и нарочито задевая голыми бедрами. — Угрозы пошли. Поступок закоренелого гильерца.
Мятежники, до того занимавшиеся каждый своим, отвлеклись от дел и обступили нас тесным кольцом, держась за луки, короткие мечи и кинжалы. Не то чтобы накалившаяся обстановка сильно напугала (скорее, слабо), но все же решил сбавить обороты, пока мои понты (которые, как известно, дороже выстрелов) не вздумали проверить на прочность.
— Слушай... закоренелый гильерец предал меня, пырнул ножом в спину, одну подругу похитил, а другую прирезал как свинью. И кто знает, чего натворил еще, пока мы тут лясы точим. Я тебе рот, конечно, травой не зашью, но не смей сравнивать с этим дерьмом.
— Знаешь, что? Подожди-ка немного в доме, оцени наше гостеприимство. А я зайду к вожаку и подготовлю все к встрече.
Колдунья хмыкнула, резво крутанулась на пятках и, покачивая лисьим хвостом, зашагала к неприметной землянке под холмом среди десятка точно таких же. С нас сняли путы и поводки, но вездесущие корни заплели вход, точно паучью нору, а на случай, если попытаемся сбежать, по обе стороны встали дозором ушастые чародеи.
По вырубленным в грунте ступеням спустился на глубину пары метров и оказался в небольшой комнатке с куполовидным сводом, по которому в изобилии ползали светлячки, наполняя убежище мягким янтарным светом. Слева и справа в стенах зияли ниши: длина в рост человека, ширина чуть больше уровня плеч, а высота в полтора локтя. И, несмотря на бревенчатый настил и одеяла из шкур, углубления отчаянно напоминали могилы в некрополях, где гробы не опускались в ямы, а вставлялись в такие вот пазы в стенах.
Зато сэкономленного места хватало на колченогий столик и грубо сколоченный шкаф для посуды и прочей утвари. Немного попривыкнув, пришел к выводу, что это все же не склеп, а некое подобие пассажирского купе с наглухо зашторенными окнами — расположение мебели уж очень подходящее, за исключением разве что чертовых ниш.
— Вроде, норм, — забрался в выемку, полежал с полминуты и выскочил как ошпаренный из-за внезапного приступа клаустрофобии, ранее совершенно несвойственной. Казалось бы, вот он — бункер прирожденного отшельника, провести интернет — и можно вообще позабыть о свете дня. Но нет же — прихватило, а все из-за ассоциации с гробницей. Вот уж правда — встречают по одежке, а первое впечатление бывает лишь один раз.
— Рада за тебя, — Хира улеглась на койку в позе покойника, сцепив пальцы на животе.
— Злишься? — сел в ногах и подпер ладонями щеки.
— Нет, — равнодушно отозвалась суккуба. — Ты же ничего не мог сделать. Все двадцать девять секунд. Темная магия — не иначе.
Вздохнул и покачал головой:
— Как же с вами всеми сложно.
От дальнейших разборок спасло появление незнакомки. Эльфийка в сопровождении охраны привела к большому — войдешь, не кланяясь — выложенному камнями туннелю, выглядящему как прокопанная под углом колодезная шахта, освещенная вездесущими светлячками. Стены округлой и довольно высокой комнаты также покрывала прочная кладка, в углу чернела зевом печь, напротив стояло просторное, заваленное самыми разными шкурами, ложе. На круглом столике у огня стояли миски с тушеным мясом, нарезанными корнеплодами и кувшин молодого ягодного вина. Сплетенное не без волшебства кресло напоминало изысканный трон и более чем подходило главарю мятежников, вот только его самого нигде не увидел.
— И где вожак? — спросил, озираясь по сторонам.
— Только мы с тобой тут и остались, — девушка села в кресло и закинула ногу на ногу. — Стало быть, один из нас вожак.
Глава 15. Испытание страстью
Ведьма едва уловимо повела пальцами, будто гладила пригревшегося на коленке невидимого кота, и ножки кресла изогнулись, затрещали, а сам трон боком заполз за стол.
— Что же, — хозяйка разлила вино по кружкам и кивнула на кровать, — присаживайтесь. Перекусим, познакомимся.
Отказывать вероятному и, скорее всего, сильнейшему союзнику посчитал глупостью и без лишних разговоров устроился на ворохе шкур. Хира примостилась рядом с таким видом, словно села не на ложе, а на полуразложившуюся свинью.
— Меня зовут Ковен, — эльфийка пододвинула нам миски и напиток. Мановение руки — и резные деревянные ложки отрастили лапки-щепки, вразвалочку обогнули посуду и окунули «головы» в мелко нарезанный гуляш.
— Артур, — с толикой брезгливости посмотрел на «живую» ложку, но все же взял черенок, хотя и дольше приличного временил с дегустацией, опасаясь засовывать колдовскую поделку в рот. — А это — Хира.
Суккуба промолчала, демонстрируя полное безразличие к происходящему.
— Тогда — за знакомство, — девушка подняла кружку. — Надеюсь, не придется вас казнить.
Вино на вкус напоминало густой и сладкий компот, хмеля же вообще не ощущалось, но спустя минуту после первого глотка в голове загудело, а ноги набились ватой.
— Так ты нам веришь?
— Верю? — Ковен вскинула тонкие черные брови. — Разумеется, нет. В холмах слова не в почете. Здесь ценят только поступки. Но я уже разослала весточки вожакам других лагерей. К утру ковыль донесет мой шепот до каждого нужного уха, но... — колдунья пригубила напиток, не сводя с меня «глаз», — кто знает, каков будет ответ.
— Думал, ты тут самая главная.
— У нас нет ни царей, ни господ, — собеседница томно улыбнулась. — Мы разобщены даже больше, чем кочевники. В степях — племена, тут — лагеря, которые собираются под мое знамя лишь в час великой нужды. Если вожаки решат, что пришла пора надрать Гильеру зад — значит, получишь всю необходимую поддержку. Если нет, — плечики коротко вздрогнули, — не обессудь.
— И каковы шансы? Можно как-то убедить главарей?
— Посмотрим. До утра об этом думать смысла нет. Ночью ветер переменчив, послания идут медленно. А на рассвете... Кстати, — босая ступня скользнула вверх по моей голени, — не хочешь заночевать у меня?
— Еще как хочет, — фыркнула демоница.
— Э-э... — медленно встал и отошел от стола, будто под него забежал огромный паук. — Спасибо за предложение, но нам и в землянке неплохо.
— Да брось, — Ковен поднесла кружку к покрасневшим губам. — Там же сущая гробница. А тут тепло, уютно и полно места. Можете вдвоем остаться.
Прежде чем Хира высказала все, что думала на этот счет, приобнял подругу за плечо и попятился к выходу, хотя у самого на спине проступил пот, а в затылке покалывало от столь заманчивого предложения.
— Премного благодарен, но вынужден откланяться и все такое. Спокойной ночи, спасибо за ужин, провожать не надо.
Ведьма продолжала улыбаться, глядя на мои неловкие расшаркивания. Не знаю, какую цель преследовала красотка в лисьих шкурах, но вгоняла в жар и краску не хуже, чем обращалась с силами природы. И даже сумеречная прохлада засыпающего лагеря не смогла остудить разгоряченное тело и успокоить мечущиеся в суматохе мысли. А это совсем не то, на что надеялся за пару дней до решающей битвы.
— Останься, че ты, — прислужница сбросила ладонь с плеча. — Развейся, отдохни. Вдруг помрешь в неравном бою? Хоть бабу понюхаешь напоследок.
— Я бы лучше тебя «понюхал».
Подруга привстала на копытах и подняла хвост.
— Приступай.
Махнул рукой и под конвоем троицы колдунов зашагал к норе. Несмотря на попойку и в целом благоприятное (даже слишком) отношение вожака, вход все равно закрыли решеткой корневищ. От вина едва держался на ногах, сытость нагоняла сон, поэтому, отогнав глупые думы о погребении заживо, забрался в нишу и приготовился отойти в царство грез. Но стоило закрыть глаза, как в голову с настойчивостью пробивающих асфальт сорняков полезли мысли о том, что было бы, останься мы у Ковен. Справа — эльфийка, слева — суккуба, шаловливые ручонки забираются под одежду, в то время как губы девушек сливаются в...
— Артур!
От внезапного крика подскочил и врезался лбом в низкий потолок.
— Что случилось? — оглядел комнату, прижимая ладонь к набухающей шишке, но не заметил ни подкравшегося врага, ни заползшей твари, ни иной угрозы.
— Браслет жужжит! — прорычала Хира со своего лежака. — Заколебал, дай поспать! А если совсем невмоготу — катись к своей слепошарой мымре.