Бестия опиралась на боевые вилы с тремя ржавыми зубьями равной длины, и, судя по хитрому прищуру и азартной улыбке прирожденного охотника, очень скоро острия познакомятся с моей задницей. Не став ждать плачевной развязки, замахнулся и швырнул в противницу сферу, однако вместо ревущей кометы с ладони сорвался мыльный пузырь.
Хира по-детски хихикнула и лопнула заклинание осторожным касанием трезубца, с которым обращалась с такой легкостью, словно оружие ничего не весило.
— Как мило. Забыл, наверное, что во сне у тебя нет власти, — суккуба шагнула ближе и прошипела: — Зато моя — безгранична.
— Да неужели? — подбоченился, бесстыже разглядывая девушку с головы до ног. — И что ты сделаешь? Стриптиз станцуешь? Сильная боль или страх сразу меня разбудят.
— Верно, — прислужница обошла кругом и сделала «саечку». — Поэтому боль и страх будут слабыми. Помнишь те кошмары, когда за тобой гналось чудовище, а ты бежал, бежал, бежал — через бесконечные лабиринты, тягучий воздух, топкие полы — и хотел закричать, позвать на помощь, но изо рта вырывались едва слышные хрипы о помощи? Так вот... — горячие губы задели ухо, — это чудовище — я. И буду гонять тебя до самого утра, а минута в мире грез ощущается часом в реальности. Ты готов к самой долгой прогулке в своей жизни, малыш?
— Я тебя не боюсь, — сказал, глядя прямо в пылающие алой плазмой глаза. — И никуда не побегу.
— Хм... Может, нырнуть в сон твоей подружки и напугать до разрыва сердца?
— Может, встретимся лично и обсудим все, как взрослые люди?
Если бы демоница умела испускать глазами тепло, я бы обгорел до скелета. Ее мышцы напряглись до предела, и лишь острое желание поиграться с добычей не позволило насадить обидчика на вилы.
— Встретимся... — прорычала в ответ. — Уж не сомневайся. А теперь пора поиграть.
Бесовка щелкнула пальцами, и разрушенный город сменился лабиринтом деревянных стеллажей — столь огромных, что верхние полки утопали в льющейся как смола тьме. Мрак разбавляли только желтые трепещущие квадраты, ровными рядами уходящие в чернильную даль. Под квадратами протянулись похожие на полки террасы, и чем дольше бродил среди странных сооружений, тем более знакомым выглядело все вокруг.
— Артур! — позвал хриплый немощный шепот из-за угла. — Артур, помоги...
Меньше всего на свете хотелось идти на зов, но, как и бывает в страшном сне, тело наотрез отказалось слушаться, а ноги потопали сами собой. Пытался сопротивляться, но ослабшие разжатые пальцы скользили по доскам, а ноги, казалось, по колена утопают в пол. Брел как по затянутому дымкой болоту, щурясь, чтобы не увидеть то, что ждало за поворотом, но сомкнуть веки не получилось.
— Артур!
— Нет, нет, нет... — наливающийся ужасом голос звучал в голове, а из распахнутого рта не вырывалось ни звука.
Громадные полки исчезли, одни лишь квадраты покачивались в кромешном ничто. Каждый шаг ускорял биение сердца, но экстренное пробуждение не спешило спасать разум из объятий нарастающего хаоса. Миг спустя в паре шагов по курсу вспыхнул столб света, ударив в распростертое на полу окровавленное тело. Хира лежала, неестественно раскинув переломанные руки и ноги, а красноватая кожа покрылась черной корочкой.
— Как ты мог... — яркий сноп превратился в медленный стробоскоп, и страдалица через раз подменялась изуродованным трупом Корицы.
— Как ты мог... — повторил мертвец, моргнув сухими остекленевшими глазами.
— ...убить человека? — закончила вопрос суккуба.
Не знаю, к чему бы все это привело, но тут раздался громогласный лай, а следом — сердитое причитание трактирщицы. Резкий шум вышиб из дремы, я невольно подпрыгнул на стуле и втянул ртом спертый воздух, словно вынырнувший со дна утопающий. Ни о каком сне и речи идти не могло — и так промок насквозь, а в грудь будто переселился вооруженный перфоратором и сабвуфером человек-сосед. До утра как-нибудь перетерплю — от суток бодрствования еще никто не умер, но вопрос требовал скорейшего решения, иначе и сон и явь сольются в одну бесконечную пытку.
Глава 10. Бесовья буря
На рассвете Кастель-Кор накрыла такая туча, что без петухов не сразу бы и понял, утро уже или до сих пор кромешная ночь. Лиловая грыжа разрослась на все небо, ветер ревел и кусался страшнее бешеного пса, а сырой землистый запах — извечный спутник надвигающейся грозы — щекотал ноздри. Лучшего времени для дальней поездки через наводненный нечистью лес и представить сложно, но от ливня, чай, не растаю, а от промедления в два счета склею ласты.
Кстати, о чае. Хозяйка по доброте душевной угостила кипятком со вчерашней заваркой — взяв до боли знакомый граненый стакан в соломенной оплетке, вышел на крыльцо. Чупа радостно завиляла хвостом и, вытянувшись в полный рост, стрельнула хамелеоньим языком в щеку. Потрепал чудище по холке, наблюдая с высоты за базарной площадью — торговцы в спешке собирали лавки, складывали остатки товара в повозки и спешили укрыться от надвигающегося ненастья в домах-башнях.
— Бесовья буря, мастер, — вздохнул пузатый доходяга с трубкой в гнилых зубах. — Подайте медяк?
— Что еще за буря? — хмурые брови отразились в бурой глади стакана.
— Бесовья, — мужичок пустил колечко дыма. — Сказал же.
— А поточнее?
— А поточнее, — случайный собеседник одарил меня ехидной улыбкой, — за медячок.
— Извини, на мели.
— Так и живем, — с грустью подытожил бродяга и скрылся в трактире.
— Бесовья буря, — хмыкнул в сгустившийся воздух и глотнул остывший напиток. — Выдумают тоже...
Редкие тяжелые капли окрасили стены в темно-коричневые тона. Ветер то стихал, то врезался в грудь тараном, жители попрятались кто куда, и только дозорные вышагивали по стенам в кожаных плащах с поднятыми до глаз воротниками и натянутыми к переносицам широкополых шляпах.
Типично-ноябрьский дождливо-мрачный тленный сплин усугублял и без того тяжелые думы, но окончательно впасть в хандру не дал визгливый голос со стороны северных ворот. Неизвестный мужчина с кем-то ожесточенно спорил, то и дело срываясь на фальцет и сыпля замысловатыми «интеллигентными» ругательствами. Семя ленивых отцов, чтоб вас холера заела, слова не тверже зефира — кто так костерит, школьный учитель? Судя по обрывкам пробившихся сквозь грохот дождя фраз, речь шла о важной и безотлагательной поездке. Но некие «бородатые дети» и «верные адепты гнетущей трусости» наотрез отказались сопровождать повозку в бурю, наплевав на все договоренности и обещания.
— Ну, вот и квест.
Поставил недопитый чай на крыльцо (Чупа мигом вылакала все без остатка) и поспешил на звук, пока работодатель не нашел более сговорчивых или отчаянных попутчиков. Лило еще не как из ведра, но словно из вполне уверенного мощного душа, и если бы не мощеные бревнами улочки, в здешней слякоти застрял бы и трактор. Оставалось уповать на хорошую гравийную дорогу, иначе добраться до Кастель-Вана у таинственного сквернослова получится разве что на ковре-самолете.
Но у ворот стоял не воздушный корабль или иной дирижабль, а фургон — пусть и не совсем обычный, больше напоминающий самодельный ган-трак. Деревянный кузов обшили стальными листами с острыми крючьями, колеса (задние — парные) закрыли дощатыми щитами, а сверху приладили орудийную башенку из распиленной поперек бочки с прорезью для стрельбы. Амбразуры чернели и вдоль всего корпуса — узкие зарешеченные щели аккурат под размер стрелы. На козлах рядом с кучером виднелся арбалет с педальной перезарядкой, прилаженный к металлической штанге. Двойку приземистых крепких лошадок облачили в стеганые попоны, а рваные шрамы на мордах намекали, что стальные шоры — не прихоть, а жизненная необходимость.
Чуть поодаль мялась шайка ребят вороватого вида — не иначе вчерашние разбойники сменили ремесло на более спокойное и уважаемое. Перед ними выплясывал в грязи долговязый мужчина в темных штанах до колен, белых чулках, накрахмаленной сорочке и жилетке цвета подмерзшей рябины. Крикливый незнакомец стоял спиной, но собранные в крысиный хвост серые волосы во всей красе показывали острые уши. С одной стороны, причина витиеватых выражений налицо. С другой, я впервые встретил взбалмошного и чересчур шумного эльфа.
— Да как же не поймете, сырные вы мозги! — заказчик заломил руки и согнулся в наигранном отчаянии. — Это оружие надо доставить графу немедленно! Без моего изобретения Кастель-Ван не продержится и суток!
— Нет, — вожак отряда — смуглый одноглазый тип с длинными кучерявыми волосами и золотой серьгой — сплюнул и поскреб горло. — Срать мы хотели на твоего графа. В бесовью бурю и шагу за ворота не ступим.
— И это наемники! — возопил остроухий и крутанулся на пятках. — В этом поганом поселке есть хоть один настоящий смельчак? Не задаром же прошу рисковать — тысячу золотых дам! Вот вы! — длинный тонкий палец указал на меня. — Не желаете послужить на благо Парамора, а может и всего Пресветлого мира, и неплохо заработать?
Огляделся — со стороны площади спешила парочка поборников — воин и жрец — видать, тоже хотел взять квест, но перебрали с вечера и проспали. Черт знает, что там за буря, но промедление смерти подобно, поэтому без особых раздумий вскинул руку и громко произнес:
— Конечно! Только нас двое.
— Тем лучше! — мужчина потерял к хмурым бандюгам всяческий интерес, подбежал, без спроса схватил за руку и затряс с живостью и яростью чистокровного холерика. — Майлус, эльферский инженер.
По человеческим меркам ему стукнуло лет сорок, а лицом отдаленно напоминал бурундука из-за крупных темных глаз и намечающихся брыльев. Повадками, впрочем, тоже — изобретатель не мог ни секунды постоять спокойно, а постоянно дергался, помахивал руками, покачивался, потягивался, почесывался и попрыгивал, как заводной. Природную энергичность подстегивали горящие сроки, и мужчина буквально разрывался от нетерпения — не будь бронированная телега столь важна, бросился бы до цели пешком.
— Артур, — высвободил ладонь и на всякий случай вытер об штанину. — Поборник-демонист.