Т-10, китайский клон Т-34, а четвёртым – пришлось поломать голову, – достал француза В1. Надо же ветку развивать, раз открыл. Будем баллы зарабатывать. Все три танка ожидали сигнала метрах в восьмидесяти от нашего лагеря, где густые кусты их от нас скрывали. Естественно, я дистанционно контролировал окружающее пространство. Так что когда до наступления темноты оставался час, я сообщил Гаврилову:
– Мои немного задерживаются, будут, как стемнеет. Давайте обговорим наши действия, кто что будет делать.
Пока я в танке эфир слушал, ну или делал вид, не суть, хотя действительно по волнам бегал ради интереса, то несколько лётчиков и штурман по очереди забирались на дерево с моим биноклем и зарисовали схему аэродрома.
– Значит, сделаем так. Сейчас мой взвод подойдёт, не смотрите что там за зверинец, главное – воевать можно. Мы уходим к аэродрому и начинаем его громить, уничтожая в основном личный состав. Не волнуйтесь, справимся, на танках стоит секретное оборудование для боя в ночное время, видно как днём. Как закончим, я помигаю фарой в вашу сторону, вы бегом на аэродром, готовите целые машины и улетаете. Мы разрушаем то, что останется, и тоже уходим. Вот такой план.
– Уничтожить всех вряд ли получится. Обязательно кто-нибудь спрячется и выстрелит не вовремя.
– Это на моей ответственности. Поверьте, стрелять будет некому.
– Что ж, план устраивает. Раз у тебя, старлей, есть опыт в уничтожении таких крупных объектов, тебе и карты в руки.
– Хорошо, товарищ майор.
Когда уже начало темнеть, я сделал вид, что получил сообщение по рации. Подарив свой автомат Гаврилову, я на «тройке» рванул к стоянке техники. Там перебрался в тяж и проехал колонной мимо лагеря, чтобы летуны впечатлились. Ещё не настолько стемнело, чтобы не рассмотреть технику. Они высыпали на опушку и, открыв рты, ошарашенно рассматривали тяж. Я же из башни помахал им рукой, после чего скользнул внутрь, закрыв люк. Пора было начинать бой. Гул движения техники на дороге не сразу привлёк внимание охраны аэродрома, но когда небольшая колонна свернула к ним, они забеспокоились. Из-за француза, оказавшегося на удивление медлительным, развить нормальную скорость я не мог, однако и тихой сапой мы спокойно доехали, и дальше началось. На этом аэродроме я решил действовать по другому сценарию. Основной задачей стало не допустить повреждения взлётной полосы – между прочим, хорошо укатанной гравийки, а не бетонного покрытия, значит, для немцев он временный, – ну и уничтожить весь личный состав, от лётного до технического. Инфраструктуру, технику и самолёты желательно не трогать. Особенно последние, остальное не так и важно. На руку мне сыграло то, что нападение происходило ночью, после отбоя. Не скажу, что все немцы уже спали, кто-то отдыхал или в карты резался, часть работали – на аэродроме дислоцировалось подразделение, которое занималось ночными вылетами, так что было кому к оружию броситься после первых же пушечных выстрелов.
Уничтожив зенитную оборону и редкие пулемётные точки, мои танки оказались на территории аэродрома. Непрерывно стреляя, больше из пулемётов, хотя и для пушек работы хватало, мои танки начали зачистку. Используя приборы ночного видения, а также карту, которая точно показывала, где засели живые, я фугасами накрывал крупные скопления людей, а остальными танками подчищал выживших. Француз шёл в десяти метрах слева, а «тройка» и китаец – на расстоянии девяноста метров по бокам. То есть я расширил таким образом зону охвата этой лётной части люфтваффе до ста восьмидесяти метров, и всё, что находилось в дальности прицельного накрытия и уничтожения, накрывалось и уничтожалось. Большая часть живой силы противника пряталась в строениях, они были как временные дощатые, так и основательные каменные, но снаряды тяжа разносили без проблем любые, погребая под ними немало обороняющихся. Добивать приходилось фугасом. Подранков за спиной, и уж тем более выживших, я оставлять не хотел. В такие моменты очень сильно жалеешь, что в магазине нет огнемётных танков.
Двигались мы неторопливо, но зачищая территорию части полностью, выдавливали выживших за пределы аэродрома. Поднять тревогу могли только те, кто слышал бой со стороны, так как связь я оборвал, повалив столбы, а радиостанцию накрыл фугасом тяжа первым же выстрелом. Есть ещё авиационные радиостанции в самолётах, но всего в трёх машинах были люди, возможно техники, что подготавливали их к вылету. Эти самолёты я расстрелял из танковых пушек месте с теми, кто в них был. Так что тревога вовне пока не поднялась. Надеюсь. По крайней мере, некоторую отсрочку мы получили.
Выдавить за границы аэродрома удалось жалкую кучку выживших. Которую я тут же и положил. С десяток красных меток ещё светились, но судя по пульсации, это были раненые. Однако я всё равно не расслаблялся. Помигав в сторону рощи мощной фарой тяжа, я закончил дело, добив подранков. Не хватало ещё случайного выстрела. Что странно, лётчики дисциплинированно ждали у рощи, я думал, у них заиграет шило в одном месте и они по-тихому последуют за мной, но нет, ждали сигнала, а получив, сразу рванули к аэродрому. Бегом. Тут по прямой недалеко.
Пока они бежали, я подкатил к штабу. Туда же вышел Гаврилов, пока его люди осматривали разные машины на стоянке, начав с тех, что стояли в начале взлётной полосы, готовые к вылету. Покинув башню тяжа, я скатился вниз и, спрыгнув на землю, подошёл к Гаврилову.
– Наше дело сделано. Сейчас, как улетите, уничтожим захваченную матчасть, и уйдём. Хотя жаль всё это уничтожать. Будь вас, лётчиков, побольше, всё к нашим бы угнали. Кстати, вот там дальше три транспортных «юнкерса» стоят. Целые, я в ту сторону не стрелял.
Пока разговаривал с майором, специально дистанционно сдвинул тяж с места и отправил метров на тридцать в сторону. Пришлось покричать, зато изобразил, что внутри находится экипаж. Остальные танки махинами стояли неподалёку, тарахтя движками. Гаврилов неожиданно ухватился за мои слова.
– А что, сможешь удержать аэродром, пока мы привезём других лётчиков?
– Думаю, да, – я почесал затылок, сбивая шлемофон на лоб. – Связь до нападения мы уничтожили, радиоузел тоже. Пока поймут, что происходит, можно провернуть эту аферу с угоном. Ну а мне, чтобы уйти, хватит часа до наступления рассвета. То есть у вас времени шесть часов. Только хватит ли?
– Хватит, – мгновенно ответил Гаврилов, явно мысленно что-то отсчитывая. – И вернуться хватит, и забрать всё, что тут летает.
Да, ошарашил меня майор. Однако я постарался подавить удивление и сменил тему:
– Там дальше, кстати, двенадцать новеньких «мессершмиттов» в капонирах стоят. Там только часовой был, его уничтожили. Учитывайте это.
– Ага, понял. А самолётов сколько?
– Кроме тех транспортных, ещё где-то шестьдесят «хейнкелей» и десять штурмовиков, остальное непригодно, пострадало во время боя. Вам бы поторопиться, каждая минута на счету.
– Согласен.
Забрав пару человек, он на транспортном «юнкерсе» улетел к нашим. Большая часть самолётов была готова к вылету, то есть заправлена, а вот бомбы не подвешены. Оставшиеся лётчики разбежались по аэродрому, прихватив трофейные фонарики, и изучали, что тут ещё ценного есть. В полуразрушенном здании штаба собрали уцелевшие документы и карты, сейф закрытый вытащили и на грузовике увезли к транспортнику. Я показал, где склады и прочее интересное. Шлемофоны, утеплённые комбинезоны для высотных полётов, обувь – всё несли к тем же транспортникам. Немало трофейных пистолетов собрали, тоже ценятся. А я ещё себя хомяком и трофейщиком считал. Глядя на летунов, моя жаба нервно курила в сторонке. Пока радист летунов в одном из самолётов слушал эфир, каналы для связи мы с Гавриловым обговорили, я занялся обороной. Эта лётная часть работала круглосуточно, так что штабы, с которыми она связана, быстро заинтересуются, почему пропала связь, и вышлют посыльных. Также меня интересовало, где Гаврилов найдёт столько лётчиков, знающих самолёты противника. Ладно он и второй лётчик, у них в дивизии был грузовой «юнкерс», наши до войны купили в Китае несколько и все лётчики изучили эту машину, а остальные? Ох, слабо верится, что у наших что-то выйдет из этой затеи. Но раз уж обещание дал, сам делом занимался со всей серьёзностью.
Первый час прошёл тихо, летуны бегали, носились на местных грузовичках, бомбардир проверил транспортник, запуская моторы и гоняя их в разных режимах, потом отогнал в начало полосы и поставил там, чтобы можно было сразу взлетать. Я же поставил танки так, чтобы те держали дорогу. Укатанная подъездная дорога только с одной стороны, но поле открытое. Ко второму часу, как Гаврилов улетел, оживился радист – есть сигнал. Он нам фонариком помигал, сообщая об этом. Мы с бомбардиром сразу подбежали к самолету. Гаврилов добрался до наших, даже смог сесть на фронтовом аэродроме в темноте и пообщаться с местными командирами. В общем, встретили его нормально, но дали от ворот поворот, когда тот свою идею изложил. Гаврилов вышел на вышестоящее начальство, командира авиационной дивизии, связь ему предоставили, но и там рискнуть не решились. Так что на аэродроме ждали только второй «юнкерс». Жаль, конечно, но что поделать.
В общем, мы обнялись с парнями напоследок, после чего они погрузились в самолёт, и «юнкерс», с трудом оторвавшись от полосы и натужно гудя моторами, потянул в сторону наших. Я же, проводив перегруженный транспортник взглядом, направился к захваченной технике и всю её продал в магазин. Даже расстрелянную мной же. Магазин скупил всё. Охренеть, после этого аэродрома у меня на счету сорок семь миллионов оказалось. Хотя вроде как зачем мне копить, если трачу не так много, однако пусть будут, запас не помешает. На всё про всё у меня около двух часов ушло. Над аэродромом крутился какой-то самолёт, но я не отсвечивал. Убедившись, что всё подчищено, я устроился в тяже и покатил прочь. До утра надеюсь навестить ещё один аэродром, а до него семьдесят километров.
Баллов я заработал неплохо, поэтому смог смело их тратить. Движок и башню китайцу сменил, а французу пока только ходовую и двигатель улучшенный поставил. Чуть порезвее стал, но всё равно стабильно тянул только двадцать пять километров в час на трассе. В общем, избавился я от него, бросил на трассе, и сработала система самоликвидации. Доберусь до аэродрома, снова куплю – баллы нарабатывать. Так колонной в три танка и двигался, держа сорок пять километров час. Тяж теперь самым медлительным оказался. Пока не скажу, ждут ли меня на следующем аэродроме, где, кстати, и дислоцируются высотники, что на Москву летают и другие города, в том числе Горький, но предпосылки к этому есть. Для начала на аэродром, захваченный мной, посыльный всё же прибыл на легковушке. Это был офицер из штаба с водителем и охранником. Я их уничтожил, пока двигался по дороге, потом уже шесть постов уничтожил пулемётами – пушки пока не использовал, – а также охрану двух автомобильных мостов. Мосты вес тяжа выдержали, но информация обо мне, возможно, уже начала расходиться, так что я спешил изо всех сил. Ведь если и удастся захватить летчиков врасплох, дальше мне работать не дадут. Уходить буду на «тройке», а то точно не пропустят.