– Чего надо, опять?! – грубо спросила обессилевшая фея, в которой я узнала одну из тех, что наведывались к бабояговской избушке перед взрывом.
– Расскажи о своём хозяине! О Ванадии Пупсе! – потребовала Горислава, припугнув её взмахом факела.
– Он выше вас всех! Он будет править! – прошипела фея, отшатнувшись.– Король на троне из костей!
– Как его можно остановить?! – Горислава, рассвирепев, схватила её за шею.
Характер у княжны был очень боевой, я даже иногда опасалась за Дубыню, который в момент княжеского гнева очень рисковал получить телесные повреждения.
– Что бы ты ни делала, смертной сына бессмертного не одолеть! – осклабившись, прохрипела фея.
– Так останавливать, может, и не потребуется – слегка унять прыть, и будет с него! – вмешалась Воронесса, попытавшись разжать хватку Гориславы (смертоубийства нам только на свадьбе не хватало!), а потом прошептала, чтобы слышала только я: – Проходы те токмо в час означенный работают, а потом бесполезны, до нового часа. Так баюны говорили, помнится!
– Да вот не поверю, что какого-то Пупса ничем одолеть нельзя! – сказала я, решив вызвать фею на откровенность. – Порчу на любого навести можно!
– Даже если ты станешь заклинать его горящие волосы, надолго это его не задержит! – злобно выпалила фея и осеклась, осознав, что, кажется, выдала нам тайну.
Я хотела задать ей ещё один вопрос, но фея вдруг выронила клыки, словно те были вставной бутафорией из пластмассы, а её кнут преобразовался изящную волшебную палочку. Сказать по правде, весь пол в амбаре был усыпан такими клыками. Вот чудеса-то! Какой-то миг, и злобная фея уже смотрит на нас ангельским взглядом, в котором отражается ангельское непонимание и кротость. Всё! Финита ля комедия! Обратные преобразования искажённой реальности сказок, оказывается, могли и помешать.
На место расположения портала мы прибыли на том самом кукурузникообразном средстве передвижения, которое использовали для полёта в столицу. Пупсовых волос удалось собрать совсем немного, но всё-таки они остались на высоких подушках в его светлице. Какое надо было сотворить заклинание, я не переставляла, но верила, что, если получилось приманить светлячков, то и тут получится.
Феи увязались за нами, уверяя, что готовы помочь нам в борьбе со злом. Учитывая отсутствие действенного оружия у меня и моих боевых подруг, помощь было решено принять. Глядя на шелестящих слюдяными крыльями красавиц, я думала о том, что Ванадий не имел отношения к искажениям, раз на него преобразования не возымели действия. Его тёмная сила – местная, воспитанная, как говорится, в своём коллективе. Это вселяло надежду на то, что и одолеть её этим коллективом мы сможем.
Летательный аппарат в целях конспирации я приземлила в лесу на некотором расстоянии от возможного портала, что получилось не без помощи Воронессы, руководившей нажатием разных рычагов уцелевшего двигателя ступы, который мы в самом начале нашего приключения использовали для перелёта. Дальше пошли пешком. Высказывание «идите лесом» сейчас как нельзя более точно описывало наши действия. Феи рассредоточились, порхая то тут, то там, как бабочки-переростки. Все старались двигаться бесшумно, хотя в этом вряд ли была необходимость, потому что лес и так полнился странными звуками, доносившимися от места расположения портала перехода. Это было нечто похожее на треск и горловое пение, от которого у меня ползли крупные мурашки. А ещё за елями металось какое-то зеленовато-синее зарево.
– Костры колдовския это! – прошептала Воронесса, у которой зрение было лучше, чем у нас, да и опыта жизненного побольше.
– Ванадий жжет! – усмехнувшись, пробормотала я.
На поляне, которую уже было видно за стволами могучих елей, и правда, горело двенадцать костров, расположенных по кругу, словно числа на циферблате. Ванадий расположился по центру, где стояла высохшая скрюченная ель, к которой был привязан…
– Дубынюшка! – воскликнула Горислава, и Воронесса мгновенно закрыла ей рот своей ладонью.
– Тихо! – прошептала она.
– Зачем ему Дубыня? – стараясь говорить как можно тише, спросила я, но Воронесса в ответ только пожала плечами.
Ванадий начал входить в раж в своём завывании, которое было похоже на призыв, он словно обращался к чему-то сверхъестественному, и мне совершенно не хотелось узнать, к чему именно! Вот уж действительно «жжёт» Пупс не по-детски! Значит, и нам зажечь пора! Мы подкрались поближе, чувствуя, что феи тихо летят над верхушками деревьев. Теперь Пупса было хорошо видно, и сейчас вся его тёмная суть сквозила в каждом жесте, в каждом оттенке мимики. Мне даже показалось, что королевич напоминает мне кого-то – столько мрачной эстетики было в его осанке и потустороннего цинизма во взгляде.
– Горя, зажигай! – скомандовала Воронесса.
Волосы были торжественно уложены в чашу и загорелись, распространяя резкий неприятный запах.
– Наконец-то! – сказал Ванадий, прервав пение (унюхал нас, что ли?). – Теперь вся компания в сборе! Можно начинать!
В этот миг за нашими спинами тоже вспыхнуло колдовское пламя, словно заключая нас в магический круг.
– Не дури, милок! Что начинать-то?! – воскликнула Воронесса, сделав шаг вперёд и неожиданно была отброшена обратно, соприкоснувшись с прозрачным слоем мерцающей материи.
Такой же слой, как выяснилось, был позади, проделав то же самое с Бардадымом, вышедшим из леса на наши голоса. Хорошо, что с ним всё в порядке! Рагне Стигга нигде не было видно.
– Я ещё в детстве осознал свой тёмный дар! – сказал Ванадий, хищно сверкнув глазами, в которых сейчас пылали фонтаны чёрного пламени. – Я могу слышать мрак и призывать к себе его порождения, могу одурачить любого, кого захочу, могу внушить нужные мне идеи, довести моего врага до того, что тот сам захочет уничтожить себя. Сначала я боялся проявлений этих качеств, а потом научился ими управлять, отточив свои умения на короле Неодиме и его настоящих сыновьях.
Ванадий рассмеялся, но в его смехе было больше горечи, чем торжества.
– Он ненавидел меня с самого рождения, хотя я ни в чём не виноват перед ним, и на месте моей матери ни дня не оставался бы с этим недалёким, напыщенным лжецом, не способным вызвать ничего, кроме презрения! Я знал, что он неизмеримо ниже меня. И я мог бы занять его трон, но это слишком мелкий масштаб для такого, как я! – В его голосе звучала холодная ярость, пробуждавшая во мне желание немедленно вмешаться, ответить, но Воронесса своим внимательным птичьим взором разглядела замаскированные арбалеты, направленные в нашу сторону: одно неверное движение или звук – и выстрела не миновать. Возможно, Ванадий и рассчитывал на то, что у меня лопнет терпение.
– Я стал замечать искажения задолго до того, как о них догадались люди. Я знал, что влияние искажений породило татей и изменило сущность фей, только я оставался неизменным, наверное потому, что был до краёв наполнен тьмой одного желания: вырваться из привычного болота к вершинам! – Горечь, сквозившая в каждом его слове, только усиливала сказанное.– В одну из ночей, когда я слушал темноту, меня потряс зов. Это была иная сущность, странник из другого мира, известный вам как Кадваладур. Он ослабел в своих скитаниях и не мог найти пристанище, а мне сразу стало ясно, как использовать его неуёмную жажду создавать в своих целях и завладеть ключами, раскиданными по мирам! Он сделал бы всю грязную работу, а я добрался бы до трона, достойного меня! – Ванадий сжал кулаки, и добавил: – Всё бы сработало, если бы не скачки из тела в тело – запрещённый приём ряженых орков и примкнувших к ним старух с костяными ногами!
Мне захотелось запустить ему по лбу шишкой, но слой мерцающей материи хорошо защищал Ванадия от всех возможных шишек.
– Пока вы выясняли отношения, я потерял драгоценное время свободного открытия порталов, и теперь их придётся открывать принудительно. А для этого нужны силы, которые можно купить только с помощью жертвы! – продолжал Ванадий, занося кинжал над Дубыней. – Я хотел принести жертву заранее на княжеском дворе, во время суда над Остромыслом, напитавшись силой его смерти, но снова не сложилось.
Так вот какой обряд затеял Ванадий тогда и князя с Кадваладуром на это подбил! А я-то ломала голову, пытаясь понять, в чём дело!
– Ну давай! – Воронесса ткнула меня в бок.
– Что «давай»?! – спросила я.
– Заклинание против него! – потребовала Горислава, подняв на меня глаза, полные слёз.
Я нахмурилась. Хорошо сказать – «заклинание», а в голову не приходило ничего!
– Влюблённым – любовь, писателю – повесть, а Пупсу – проснувшаяся совесть! – торжественно прошептала я над чашей с догорающими волосами.
Феи, решив активизироваться вместе с моим «заклинанием», образовали нечто вроде движущейся спирали над головой королевича, направив на него одновременный удар своих волшебных палочек. Выглядело это красиво, но не убедительно, ведь феи сейчас сильно подобрели и вряд ли могли причинить Ванадию ощутимый вред. Впрочем, вскоре я убедилась, что не права.
– Смотрите! – проговорила Воронесса.
Ванадий начал двигаться, как в замедленной съёмке, а кинжал в его руке, неожиданно трансформировался в букет полевых цветов. А чего ещё ожидать от добрых фей? Но радоваться было рано! То, к чему взывал Ванадий, кажется, пришло на его зов. Костры вспыхнули, внезапно выплюнув столбы пламени, пронзившие тёмные небеса. Феи с визгом бросились врассыпную, а в тёмной вышине начало клубиться мерцающее фиолетово-чёрное марево, похожее на беснующийся туман. Оно стремительно опускалось вниз, будто желая накрыть сбой поляну, ограниченную кострами. Горислава сжала кулаки в бессильной ярости.
Но и отчаиваться тоже можно было не спешить. На противоположной стороне поляны я заметила Рагне Стигга, они с Бардадымом, быстро раскладывали какие-то мелкие предметы прямо у кромки мерцающей материи, отделявшей нас от Ванадия и Дубыни.
– Ты уходишь не для того, чтобы воплотить задуманное, а потому, что бежишь от проблем! Разве ты не хочешь разобраться, кто твой настоящий отец? – громко спросила я, желая оттянуть время и отвлечь внимание королевича от действий моего суженого.