Вдогонку по коридору несся рассерженный голос:
— Шельмы адептские! Ишь чего вздумали!
— Она расскажет ректору? — на бегу спросила я, оглядываясь.
Васервальд отмахнулся.
— Да ничего не будет. Давай вон туда.
Он кивнул в сторону, кажется мы успели добраться до корпуса пансиона, когда увидела знакомые двери, успела только возмутиться.
— Эй…
Но через секунду они распахнулись, мы влетели в комнату Васервальда, дверь с грохотом закрылась, отрезав нас от погони магического голоса кухарки, а мы с разбегу грохнулись на кровать.
— Пирожное! — воскликнула я. Оно оказалось ровно подо мной, раздавленное и навсегда потерявшее товарный вид. Более того, на ночнушке и покрывале бело-коричневые пятна.
Думала, теперь-то Васервальд точно разорется, но он только посмотрел на покрывало, затем на мою грудь с пятном от крема на ночшушке и расхохотался. Он смеялся так искренне, что я сама не удержалась, стала подхихикивать, а спустя пару секунд мы уже в голос ржали, облизывая с моих пальцев крем.
А потом он меня поцеловал.
Этот поцелуй не был похож ни на один другой, каких у меня было всего два. Легкий, как прикосновение ветра к губам, нежный, как мое пирожное, и горячий, как пляжное солнце. Александр был осторожен, очень сдержан, будто боялся меня напугать, и его пальцы аккуратно гладили меня по щеке.
Самое удивительно, что мне не хотелось его отталкивать, как Ника. Я испытывала необъяснимое удовольствие и уже сама отвечала ему на поцелуй.
Когда он оторвался от меня, в себя прийти никак не могла. Но исчезнуть, как обычно, совсем не хотелось. Неужели этот самовлюбленный Васервальд что-то во мне пробудил? И самое невероятное — что пробудила в нем я, если сейчас мы у него в комнате целуемся на кровати?
Я смущенно закусила губу, он спросил:
— Испугалась?
— Нет.
И я не соврала.
Удивилась — да. Увлеклась — да. Но не испугалась.
— Повторим? — спросил он и посмотрел на меня как-то шкодливо.
Я согласилась.
Глава 23
Естественно, когда на следующий день в столовую мы вошли с Васервальдом вместе, все взгляды были наши. Я старалась ни на кого не смотреть, но и так понятно — у них глаза круглее, чем монеты.
Я сама не поняла, как это все вышло. Мы просто целовались весь вечер, болтали, будто не было тех дурацких стычек, он показывал мне разные трюки с воздухом, я пыталась не отставать и демонстрировала исчезновение то рук, то кресел. На удивление даже получалось. Правда подушка с одного из них все-таки куда-то делась.
— Найдется, — пообещал Александр, и я поверила.
Потом мы лежали в обнимку у него на кровати, и я не могла поверить, что это со мной. Александр, самый популярный парень всего Ардэна и я, девочка-невидимка. Каролина Купала в обморок упадет, если узнает.
— Почему я? — вырвалось у меня как-то само собой.
— Что «ты»? — не понял Васервальд.
Теперь мой вопрос казался глупым, но отступать уже поздно, я повторила:
— Ведь все девушки хотят туда, где сейчас я. Почему ты со мной?
Его пальцы легонько коснулись моих волос и отвели прядь за ухо. Взгляд стал задумчивым и глубоким, заскользил по лицу, внимательно и голодно.
— Ни одна из них не подходит, — ответил он размыто.
— Для чего?
— Для меня.
Ответ запутал еще больше, я попыталась уточнить:
— В каком смысле? Когда ты душил меня в библиотеке, тоже считал, что я тебе подхожу?
Естественно, это была ирония, но Александр кивнул.
— Я говорил, все не просто.
Мой красноречивый взгляд должен был подтолкнуть его продолжать, но Александр молчал, пришлось сказать:
— Так объясни. Я не такая тупая, как тебе кажется.
Его вздох оказался похож на вздох самого ветра, гулкого и тяжелого.
— Ты не тупая, Вивиана, — проговорил он, — совсем наоборот.
— Тогда жду.
Некоторое время Васервальд молчал, продолжая гладить меня по волосам и рассматривать лицо, потом будто на что-то решился.
— Ты же знаешь, я бессмертный маг, — сказал он.
— Да, все в курсе, — согласилась я, внутри радуясь, что он начал хоть что-то говорить.
Александр кивнул.
— Но не все в курсе, что пары мы создаем один раз и только с таким же бессмертными.
В груди вдруг стало пусто и тягостно. Вот и пробуждение из сладкого сна. Начала примерно догадываться, что он сейчас скажет. Что-то вроде «мы не можем» и все в таком духе. Самое ужасное, что для меня бесповоротно поздно — я ведь втрескалась в него по самые уши. И поняла это в тот самый момент, когда позволила себя поцеловать.
Мерзкий Васервальд! Он же знал обо всём заранее! Зачем так со мной?
К глазам невольно подступила влага, но я сдержалась. Правда, это не ускользнуло от внимания Александра — он приподнял мне подбородок и продолжил:
— Когда в моей семье узнают, что я натворил, будет большой внутриродовой скандал.
Я не сдержала сарказма.
— Сочувствую.
Он, в любом случае, отвертится, а мне потом собирать сердце по осколкам. Вот же вляпалась, дура набитая. Он даже Купалу отшивает. Неужели думала, что со мной будет по-другому?
— Мне плевать, — произнес Александр.
Смысл его слов до меня не дошел, я тупо уставилась на него невидящими от влажной мути глазами.
— Плевать, — повторил он. — Причина, по которой бессмертные не встречаются со смертными простая — боль. Представь, что любимый человек ушел, а тебе коротать вечность одними воспоминаниями. Жизнь смертных скоротечна.
Слезы как-то сами собой высохли, а высокомерие и отстраненность Васервальда стали немного понятнее. Он попросту не подпускает к себе никого, чтобы случайно не влюбиться не в ту. Но что изменилось? Ведь изменилось же.
— И все же мы сейчас здесь, — произнесла я неуверенно.
Александр кивнул.
— Потому, что мне плевать, — в третий раз повторил он. — Я пытался держаться подальше, пытался сделать так, чтобы ты меня возненавидела и сама не попадалась на глаза. Но чем-то ты меня притягиваешь.
— Чем? — не веря ушам спросила я.
— Не знаю. Но все мое существо, вся моя магия стремится к тебе. Я перерыл кучу фолиантов, и точно знаю — мы не истинная пара, как бывает у драконов. У Ремо, например, есть пара.
Сумбур в голове усиливался. Путаясь в мыслях, я закивала и протараторила:
— Да-да… Он говорил.
— Хорошо. Но ничего подобного у бессмертных магов нет. Мы заключаем союзы скорее из практических соображений. Мой брат грезит о том, чтобы мы нашли себе достойных бессмертных девушек и заключили союз в один день.
Брата Александра я прекрасно помнила, такого похожего и, одновременно, совершенно другого. Но о том, что стала случайной свидетельницей их разговора решила промолчать.
— Он романтик, — проговорила я.
Васервальд покривился.
— Наоборот. Практичный циник.
— Больше, чем ты?
— Я, по сравнению с ним, Ромео, — усмехнулся Александр. — Но меня это все не волнует. Ничего не могу с собой поделать. Меня к тебе тянет магнитом.
Такое признание от Васервальда в один момент подняло мою самооценку с минусовой отметки выше нуля. Разве мне могло так повезти?
— И что будем делать? — спросила я, все еще ожидая подвоха.
— Идти против системы, — предложил Александр. И я снова согласилась.
И сейчас, пока мы шли к буфету, где вчера поторопились забрать пирожные, на нас глазел весь Ардэн я испытывала что-то похожее на победу. Может, я выиграла джекпот? Ну хоть ненадолго.
Ведь это выражение лица Каролины Купалы многого стоит. Она со своими подружками, кажется, сейчас поднос выронит. Наоки и Мирча смотрят восторженно, и вообще все просто в шоке — Васервальд с кем-то встречается. Да еще с кем — с девочкой-невидимкой!
Но один взгляд я смогла выделить из всех совершенно точно. Он сверлил тревогой и страхом, упирался в лопатки, проходясь по позвоночнику мурашками до самой поясницы.
Я незаметно оглянулась.
Никола смотрит на меня неотрывно из дальнего угла столовой, сидя за столом. Глаза не мигают, белки еще не затянуты чернотой, но и без этого понятно, он взбесился не на шутку. Это противостояние взглядами длилось несколько секунд, в которые уместилась вечность. Потом он резко подскочил, отшвырнув стул и пулей выскочил из столовой.
Следующие несколько дней я его не видела. И даже забыла о тревоге, которую он вызывает. Мы с Александром прекрасно проводили время. Оказалось, вблизи он совсем не такой, каким пытается казаться. Мы много смеялись, встречались между занятиями, он помогал мне упражняться с моим даром. По вечерам подолгу оставались у него в комнате и целовались, как одуревшие.
Дальше он заходить даже не пытался, очень тактично намекая, что хоть мы и прем поперек системы, но торопиться не надо и, так или иначе, его семье сказать обо всем однажды придется.
Я готова была сделать это в любой момент, но он медлил и говорил, что не время. Надо готовить их постепенно. Особенно Виктора, который может вспылить на ровном месте, не то, что от такой новости.
Спустя неделю уже весь Ардэн, даже кухарки и уборщицы знал, что Вивиана Хор и Александр Васервальд встречаются. Наоки была в полном восторге, хвасталась всем, что дружит со мной, таскала меня везде, куда можно, даже если мне не хотелось. Каролина Купала смотрела на меня волком, но больше не доставала. Что и понятно — кому захочется портить то, что принадлежит Васервальду?
Такая формулировка меня не то чтобы обижала, но если это дает безопасность, пусть лучше так, чем на каждом углу обливают водой.
На вторник назначили дружескую игру по «Шейно». Тренер взял меня металетем, как проявившую самые яркие способности к игре. В этот раз допускалось использование дара на двадцать процентов. Это означало, что, например, магу-пироманту можно создать вспышки рядом с соперником, но нельзя поджигать самого соперника. Превышение полномочий грозило дисквалификацией, штрафом, вплоть до исключения из Ардэна.
Мой талант все еще находился в процессе раскрытия. В отличие от Наоки и Мирчи, который умудрился на практике тлетворения поднять целого зомби-барана, который бегал по коридорам и пугал адептов, пока профессор Глом его не поймал, мне дар давался медленно.