«Разумей, чтобы мог верить» — такова вторая часть правила познания Августина.
Вторая проблема, которая волновала Августина, была проблема теодицеи — оправдания Бога за присутствие зла в мире: «Откуда это, если все это создал Бог, Добрый — доброе. Большее и высочайшее Добро создало добро меньшее, но и Творец и тварь — добры. Откуда же зло?» Невозможно, чтобы Бог создал зло, считал Августин. Невозможно подозревать Бога в каких-то коварных замыслах, ибо тогда Он просто не был бы Совершеннейшим, не был бы Богом. Бог создал человека со свободной волей, и человек именно тогда, когда забывает о Боге, произвольно или непроизвольно творит зло: «...воля, свободная в своем решении, является причиной того, что мы творим зло и терпим праведный суд Твой». Исходя из этого, Августин считал, что над человеком, вследствие греха, совершенного Адамом, тяготеет печальная необходимость, судьба — для праведной жизни человеку нужны постоянные усилия, основанные на вере в Бога. По Августину зло есть отсутствие добра, как тьма есть отсутствие света.
Аврелий Августин жил в очень тяжелые времена для Римского государства. Племена остготов, вестготов, вандалов вторгались на его территорию со всех сторон. В 410 году войска Алариха захватили и разграбили Рим. Это вызвало среди римлян не христиан антихристианские волнения — они считали, что христианство ослабило Рим. Все это, возможно, побудило Августина к написанию во многом итоговой для его философского творчества книги «О граде Божьем», в которой он изложил первую и важнейшую в истории человеческой мысли концепцию исторического развития рода человеческого.
От начала мира, считал Августин, существует разделение на град Божий, к которому относятся все духовные силы, верные Богу, истинные христиане и добродетельные люди, и град земной, к которому принадлежат все отягощенные грехами, бесчестными делами, плотскими и суетными вожделениями. Основателем земного града, по концепции Августина, был братоубийца Каин, которому в истории Рима соответствовал братоубийца Ромул. Рим для Августина являлся олицетворением града земного, и все, кто стремится к граду Божьему, дающему спасение и вечную жизнь или истинное бытие, должны отвергнуть Рим. Гибель Рима, одобрявшаяся Августином, должна была способствовать распространению христианства среди варварских народов — и Августин оказался прав, потому что и остготы, и вестготы, а затем и вандалы в конце концов приняли христианство. Ход человеческой истории, считал Августин, будет определяться противостоянием этих двух градов — и так вплоть до Страшного суда, Апокалипсиса, в результате которого спасутся только люди, избравшие град Божий.
Августиновская концепция истории получила название эсхатологической, то есть ориентированной на конец света. Но его современникам и вообще людям Средневековья она вовсе не казалась мрачной и пессимистичной. Напротив, они считали ее вполне оптимистической — ведь она давала смысл существованию человечества, указывала ему ясную цель. Кроме того, Августин всегда подчеркивал важность культуры, являвшейся, по его мнению, мостиком для перехода из града земного в град Божий.
ПУТИ БОГОПОЗНАНИЯ
На церковном соборе в 532 году были впервые представлены четыре трактата, подписанных именем: Дионисий Ареопагит. Имя это было известным — оно упоминалось в новозаветных «Деяниях апостолов» (17, 34). Дионисий Ареопагит (то есть член Ареопага — высшего суда Афин), высокообразованный афинянин принял христианство под воздействием проповеди апостола Павла. В VI веке все были уверены в том, что автором четырех трактатов — «Об именах Божиих», «О мистической теологии», «О небесной иерархии», «О церковной иерархии» — является тот самый легендарный Дионисий Ареопагит.
Только в эпоху Возрождения было доказано, что трактаты эти не могли быть написаны ранее VI века, тогда как Ареопагит жил в I веке. После этого автора стали именовать Псевдо-Дионисием.
Эти книги оказывали огромное влияние на развитие системы богословия и богопознания вплоть до нашего времени. На одновременно и очень простой, и архисложный вопрос — можно ли и нужно ли познавать Бога? — Псевдо-Дионисий ответил однозначно: да. Но возникает вопрос — как и что мы в таком случае познаем? Мы можем познавать Бога, считал Ареопагит, двумя путями.
Первый подход, названный негативной теологией, означает понимание того, что Бог — есть «ничто», то есть «ничто из этого мира». Ничто из того, что есть в нашем мире, мы не можем сравнить с Богом — Он неимоверно выше, больше, истинней всякой вещи, всякого понятия и определения. По сравнению с этим миром Бог — Другой. Поэтому путь негативного (апофатического) богопознания «есть путь отвлечения и отрицания, путь упрощения и умолкания», чтобы познать Бога как «изъятого из всего существующего». Это путь аскетический, путь «очищения» и «собирания» собственной души, отвлечения от всех образов — чувственных и умственных. Бог познается не через размышление о Нем, но через «непостижимое с Ним соединение».
Второй подход, названный позитивной теологией означает ощущение того, что весь мир, все существующее есть некий образ Божий. «Мы познаем Бога, — писал Псевдо-Дионисий, — не из Его природы, которая непознаваема и превышает всякую мысль и разум, но из установленного Им порядка всех вещей, который содержит некие образы и подобия Божественных первообразов, восходя к Тому, что находится превыше всего, особым путем и порядком, чрез отвлечение от всего и возвышение над всем». Позитивное (катафатическое) богопознание познает Бога через познание сущностных законов мироустройства, которые сами по себе есть следствие или образ Божьего творения.
Бог, считал Ареопагит, неизменно и непрестанно как бы исходит из Себя в мир, но в то же время остается недвижным и неизменным, Он — тот же и иной одновременно. Но при этом необходимо помнить, что Бог сверх-существенно отделен, «изъят от мира». Между миром и Богом есть последняя и окончательная грань, «последнее зияние», или транс («непреходимое»). Бог, полагал Ареопагит, явлен человеку через Свои силы: Свет, Благо, Любовь, Красоту. Бог есть «Промыслитель, Творец, и Прообраз мира — Бог есть всё, не будучи ничем из всего».
Псевдо-Дионисий создал также грандиозную картину Небесной иерархии и утверждал, что также и в мире все должно быть стройно, созвучно и согласовано между собой, ибо его сущностное устройство отражает Небесный порядок. Так же, как и Августин, Ареопагит считал, что «зло не существует само по себе»: «Зло есть умаление, его причина в бессилии — во всех злых делах и явлениях мы видим прежде всего немочь. Зло есть некое выступление из мер естества и бытия, неправое и недолжное действие».
ПОСЛЕДНИЙ РИМЛЯНИН, ИЛИ ФИЛОСОФ НА ПЛАХЕ
Аниций Манлий Торкват Северин Боэций (480—524 гг.) принадлежал к двум самым блистательным родам римских патрициев — Манлиев и Анициев. Его предки прославились своими делами и речами во славу Римской империи, но ему, их потомку, выпала судьба жить в эпоху, когда от великой империи уже мало что осталось. Италия была завоевана остготскими племенами, чей вождь, Теодорих, основал свое королевство со столицей в городе Равенна.
Боэций уже в раннем детстве остался сиротой, и его усыновил знатный патриций Аврелий Симмах, которого его современники сравнивали с Катоном, олицетворявшим для римлян высочайшие гражданские добродетели. В семье Симмаха Боэций усвоил, что человеку необходимо отстаивать свои убеждения и свою свободу, несмотря ни на какие опасности, вплоть до смерти. Боэций получил великолепное образование в римской школе (по некоторым данным, он обучался также в Афинах и Александрии) и, уже будучи чуть старше двадцати лет, стал активно заниматься самостоятельными философскими исследованиями. Он написал цикл трактатов по проблемам арифметики, музыки, геометрии и астрономии, в которых подчеркнул важность и необходимость дальнейшего развития этих научных отраслей, ибо без них невозможно продвинуться дальше в философском познании мира и человека.
Смолоду Боэций, следуя, по-видимому, семейным традициям, активно и весьма успешно занимался политической и государственной деятельностью при дворе короля Теодориха. Боэция влекло к себе античное прошлое, влекли ставшие уже легендарными традиции римского гражданства. Его интересовала античная философия — Аристотель, стоики, Цицерон, неоплатоники. Он внимательно изучал их труды и даже создал весьма обширные комментарии к логическим трактатам Аристотеля, к трудам ученика Плотина, Порфирия.
В течение нескольких лет Боэций был «комитом священных щедрот» (т.е. министром финансов) короля Теодориха. В 522 году его карьера достигла вершины — он был назначен «магистром оффиций», то есть первым министром остготского монарха.
У римских патрициев были далеко идущие цели — они хотели восстановить былую славу Римской империи, пусть даже под властью остготского варвара. Образовался даже своего рода кружок единомышленников, основу которого составили Боэций, Симмах и Папа Иоанн I. Но политическое торжество Боэция продолжалось, увы, недолго. Его замыслам противостояла проготская партия другого выдающегося патриция, политика, ритора и педагога Кассиодора (490—585). Кассиодор был приверженцем августиновской концепции истории, согласно которой Римская империя должна была погибнуть, дабы, растворившись в племенах варваров, принести им свет христианской веры.
В 523 г. Теодориху поступил донос от одного из сторонников Кассиодора, Киприана, на сенатора Альбина, сторонника Боэция. Киприан обвинял Альбина в тайной переписке с императором Византии Юстином. Боэций, следуя своим принципам, открыто встал на защиту Альбина, но в результате сам был обвинен в измене и приговорен к смерти. В тюрьме города Тичин (ныне — Павия) Боэций провел несколько месяцев в ожидании казни.
Именно в это время он создал философское сочинение, обессмертившее его имя, — трактат «Об утешении философией». Для выражения своих переживаний Боэций избрал не совсем обычную литературную форму — в книге отрывки прозаического текста чередуются со стихотворными строками (в XIV веке Данте Алигьери на