Стрелок наводил оружие на цель, упирая приклад в плечо или грудь, зажимая под мышкой либо просто ставя на землю, а затем подносил к запальному отверстию раскаленный на жаровне прут.
Усовершенствование фитиля
Поначалу первые образцы огнестрельного оружия в скорострельности и точности стрельбы заметно уступали доведенным до совершенства лукам и арбалетам. Но постепенно положение менялось, огнестрельные системы все более совершенствовались.
В конце XV века запальное отверстие стали делать не сверху, а на правой стороне казенной, задней части ствола. А рядом устроили небольшую полку с углублением, куда перед выстрелом насыпали немного пороха. Его было куда сподручнее поджечь раскаленным прутом, не сбивая наводку на цель.
Затем, чтобы уберечь затравочный порох от влаги и ветра, полку стали делать откидной.
А со временем неудобный прут был заменен фитилем – отрезком веревки, обработанным селитрой (или винным спиртом либо вываренный в золе), с таким расчетом, чтобы он медленно и долго тлел.
Ну а поскольку подносить его к затравочной полке было по–прежнему не с руки, вскоре додумались проделать в ложе отверстие, сквозь которое пропустили полоску металла, изогнутую в виде буквы S, а уж к ее верхнему концу крепили фитиль. Когда стрелок нажимал на нижний конец такого серпентина (в Московии его называли жагрой, откуда, кстати, и произошел глагол "жахнуть"), верхний – опускался, и тлеющий фитиль касался пороха на полке.
Мушкеты с колесцовыми замками
Так появился первый предшественник современного спускового крючка.
В конце XV века это устройство превратилось в фитильный замок. На внутренней стороне замочной доски закрепили пластинчатую пружину с выступом – шептало, и соединили ее с серпентином так, что при нажиме на спусковой крючок шептало приподнималось и фитиль касался затравочного пороха.
Затем английские мастера в XVI–XVII веках приделали к полке щиток – своеобразный экран, защищавший глаза от вспышки пламени при выстреле. В 70–х годах XVI века умельцы из Нюрнберга изготовили первые в Западной Европе нарезные ружья. Наконец французы придумали изогнутые приклады, чтобы энергия отдачи направлялась не только назад, но и вверх. Испанцы же догадались упирать приклад не в грудь, а в плечо, что с тех пор стало общепринятым.
Порох и пули
К XVII веку перешли и к более эффективному виду пороха. Прежний, измельченный в пыль, в сырую погоду быстро вписывал влагу, слипался да и вообще горел неравномерно, причем несгоревшие частицы то и дело забивали ствол и затравочное отверстие. Тогда из пороховой смеси стали лепить небольшие твердые лепешки, а потом колоть их на относительно крупные зерна. Они сгорали медленнее "пыли", зато без остатка и выделяли больше энергии.
Новый крупитчатый порох вскоре вытеснил пылебой и благополучно существовал до середины XIX века, когда на смену пришли более эффективные пироксилиновые виды пороха.
Изменились и пули. Сначала их делали из железа в виде стрел, шаров, кубов и ромбов. Но затем остановились на круглой пуле из свинца, который легко плавится и льется, а его тяжесть придавала пуле хорошие баллистические свойства.
Любопытно, что некоторое время считалось, будто металл пули должен непременно соответствовать намеченной цели. Так, эффективно поразить противника, облаченного в металлические доспехи, могла лишь стальная пуля. Против оборотней, вампиров и прочей нечистой. силы предлагалось использовать серебряные пули. А заговорщики, готовившие покушение на испанского короля Карла V, отлили для него пули... из золота!
Однако даже после такой модернизации фитильное оружие было далеко от совершенства. По ночам огонек на фитиле демаскировал стрелка, в сырую и ветреную погоду оружие часто отказывало. Избавиться от "детских болезней" удалось, заменив фитиль комбинацией из кремня и кресала. Так появился колесный, или колесцовый, замок.
Историки давно спорят о том, кого следует считать его изобретателем. Согласны лишь в одном – скорее всего, тут не обошлось без часовщиков. Ведь новый замок состоял из полусотни деталей, главнейшей было зубчатое колесо с насечками, ось которого соединялась с пружиной. После того как ее взводили ключом и нажимали на спуск, оно раскручивалось, ударяя насечками по кремню, а сыплющиеся от него искры падали на полку с затравочным порохом.
Совершенствуя колесцовый замок, мастера вскоре оснастили его стопором, надежно удерживающим пружину во взведенном состоянии, и сдвижной крышкой полки.
Теперь процедура подготовки оружия к стрельбе выглядела следующим образом: стрелок ключом заводил пружину, потом засыпал в дуло основной заряд пороха, отправлял туда же пулю и пыж, укладывал на полке затравочный порох, закрывал ее крышку. Заряженное таким образом оружие можно было держать готовым к бою довольно долго.
От ружья к пистолету
Колесцовые замки позволили сделать ружья компактными. Укороченные образцы даже помещались в притороченных к седлу кобурах. Однако надежность подобного оружия все еще оставляла желать лучшего. Поэтому следующим шагом в совершенствовании системы воспламенения боевого заряда стало создание во второй половине XVI века кремневого замка.
В отличие от колесцового искры в нем высекались после одного мощного удара кремня о стальное огниво. Это оказалось проще, а значит, надежнее.
А в начале XVII века французский оружейник Марин ле Бурже объединил скользящую крышку полки с огнивом. Этот узел прозвали батареей, а сам замок – батарейным, или французским.
Кремневые дуэльные пистолеты 80
Колесцовые кавалерийские пистолеты
Еще одной новинкой, серьезно повлиявшей на развитие ручного стрелкового оружия, стало появление удобных, компактных боеприпасов. Речь идет о готовых, или, как их прозвали много позже, унитарных, патронах.
Сперва они представляли собой своеобразную гильзу из непромокаемой бумаги, в которую последовательно упаковывали порох и круглую свинцовую пулю. Причем их делали сами владельцы оружия, придерживаясь установленных норм. В частности, по опубликованному в 1738 году указу французского короля Людовика XV, в гильзе предписывалось размещать 9 г пороха и пулю весом 28 г. Регламентировались также размеры и форма бумаги, порядок приготовления гильзы.
Перед выстрелом стрелок надкусывал нижний край гильзы, высыпал часть пороха на затравочную полку, а остальное – в ствол. Туда же опускались свинцовая пуля и пыж; после этого заряд уплотнялся шомполом и взводился курок.
Гораздо сложнее заряжалось нарезное оружие – пулю, которая была несколько больше отверстия ствола, заталкивали шомполом, ударяя по нему молотком. Позже появились пули с оболочкой из промасленного льна, бумазеи или кожи, не засорявшие нарезы кусочками свинца.
Вот как описывает заряжание кремневого пистолета в "Евгении Онегине" А. С. Пушкин, слывший большим знатоком дуэлей и подобного оружия:
Вот пистолеты уж блеснули.
Гремит о шомпол молоток.
В граненый ствол уходят пули,
И щелкнул в первый раз курок.
Вот порох струйкой сероватой
На полку сыплется.
Зубчатый,
Надежно ввинченный кремень
Взведен...
Пуля – дура, штык – молодец?
Какими же были боевые характеристики такого оружия? Оказывается, ружейная пуля весом 33 г, выпущенная при воспламенении заряда в 11 г черного дымного пороха, на дистанции 43 м пробивала добрую дюжину кирас и оставляла солидные вмятины еще на пяти!
Замечательное достижение, да только скорострельность при этом не превышала одного выстрела в минуту. А раньше она была еще ниже. Не зря же в конце XVI века мушкетеров и аркебузеров ставили в один строй с вооруженными копьями пикинерами, которые прикрывали их, пока те перезаряжали свои ружья.
Позднее стрелков стали оснащать ножами и кинжалами с круглыми и узкими рукоятками, которые вставлялись в дула ружей, преобразуя огнестрельное оружие в холодное. Так, в XVII веке многие европейские армии имели подразделения пехотинцев, вооруженных гладкоствольными ружьями с прикрепленными к стволам штыками. Причем со временем штыку отыскали более подходящее место рядом со стволом, но в стороне от мушки, чтобы не мешал прицеливаться и стрелять. Такая система сохранилась до наших дней.
Тем не менее, как говорят, знаменитый наш полководец генералиссимус А. В. Суворов не любил стрельбу на поле боя. Известную поговорку, что "пуля – дура, а штык – молодец", приписывают именно ему. Но почему блестящий военачальник вдруг проявил себя таким ретроградом? Оказывается, на то были особые причины.
Во времена Суворова ружья в армии, как уже говорилось, в большинстве своем были гладкоствольными. Да и те вопреки предупреждению лесковского Левши: "Англичане ружья кирпичом не чистят" – продолжали чистить именно с помощью порошка из толченого кирпича. А при такой чистке диаметр ствола постепенно увеличивался. И пуля при выстреле свободно болталась в нем, что приводило как к малой дальности стрельбы, так и плохой меткости.
Кроме того, ружья были однозарядными, и для того, чтобы зарядить такой ствол заново, требовались немалая сноровка и довольно много времени.
Наконец, после выстрела все пространство вокруг стрелка застилало облако густого белого дыма, увидеть что–либо сквозь который было весьма затруднительно. Самого же стрелка такое облако демаскировало отменно.
Понятно, что в таких условиях о сколько–нибудь эффективной стрельбе говорить не приходилось. Пули зачастую летели куда попало, "в белый свет, как в копеечку", а вовсе не в цель.
Именно поэтому во времена Суворова стрелки, идя в атаку, при сближении с противником производили один–два залпа, а потом бросались в штыковую атаку, воткнув в дуло своего ружья деревянную или костяную ручку особого штыка – багинета. Название это происходит от искаженного французского слова "байонет" – штык.