Кто ещё может обо мне знать?
Тот, кто послал Данилу, само собой. Но Данила мёртв. В этом нет сомнений. И даже если его тело найдут, никто уже не сможет понять куда я делась оттуда. К тому же, почему-то мне кажется, что князь, пока восстанавливал свой резерв уж точно позаботился о том, чтобы скрыть свои следы. Может, и труп спрятал.
Снова всё сводится к тому, что только он знает, где меня нужно искать. Всегда знал.
Зачем ему я?
Этот вопрос грызёт меня, как никогда, прежде. Не даёт забыться сном после тяжёлого дня, вынуждая до рези пялиться в тёмный потолок кибитки и думать… думать… думать.
Может ли такое быть, что именно он перенёс меня на Землю… спрятал там?
Получается, что может. Более того… исходя из имеющейся у меня информации, это самый вероятный вариант. Спас тогда в лесу, стёр память, повесил маяк на шею… и спрятал там, где никто кроме него не найдёт.
Но зачем?! Зачем? Зачем?..
А смерть моей семьи? Он был среди тех монстров? Он один из них? Он знает, кто их послал убивать?
Я знаю, кто может мне ответить на все эти вопросы.
Вот только готова ли я узнать ответы? Готова ли заплатить ту цену, которую с меня потребуют за них? Вчера бы я сказала, что точно нет. Сейчас… Не знаю.
Вздохнув, переворачиваюсь на бок. Накрываюсь с головой. Снова сжимаю в кулаке монету. Она горячая… как его дыхание.
Бежать, или нет? Получается, что нет.
Но тогда нужно решить, что сказать князю, когда он явится за информацией. Куда его послать в погоню за княжной. Нужно же отработать свою свободу.
Но об этом лучше подумаю с утра. На свежую голову.
С этой мыслью я и засыпаю наконец беспробудным сном без кошмаров и сновидений.
Пока рассвет не будит меня птичьей трелью за окошком кибитки.
После ночной грозы на долину опустился густой молочно-сизый туман. И всё вокруг кажется нереальным, будто чей-то сон.
Приняв зелье, и выбравшись из фургончика я зябко обхватываю свои плечи, чувствуя, как пробирается сырость и холод под одежду. Мне бы куртку какую-то купить. Или хотя бы более тёплый шерстяной жакет. По размеру. И кепку с шарфом. В горах Эванлир бывает очень холодно даже летом, а сейчас пока ещё весна. Да и вообще смена одежды срочно нужна, эта уже провоняла зверинцем. Мне, наверное, и зелье не обязательно употреблять, чтобы волку нюх перебить.
Окинув взглядом спящий пока ещё табор, утопающий в густом мареве, поспешно сбегаю вниз по ступенькам и направляюсь к речке. Пора начинать новый день.
Приведя себя в порядок, насколько это возможно, я решаю первым делом отправиться к Родне. Она мне аванс вообще-то обещала. Монету я, подумав, ещё когда проснулась, спрятала во внутренний карман своего тонкого суконного жакета. Там надёжней, чем в сумке.
Хозяйку табора застаю у её кибитки. И, поздоровавшись, застываю в сторонке, ожидая пока она умоется возле умывальника.
— Экий ты ранний, — ворчит незлобно, вытирая лицо льняным полотенцем. Бросает на меня насмешливый взгляд. — Не сбежал, смотрю?
— Нет, — качаю головой. Смотрю на неё уверенно и твёрдо: — И долг вам верну, как и договаривались. Можно мне аванс, который вы обещали? Когда будет время сегодня, схожу в город за покупками.
— А чего ж нельзя, раз обещала, — благодушно щерится ведьма, показывая золотые зубы. Повесив полотенце на небольшой крючок, приделанный к стояку умывальника, и приглашающе махнув мне рукой, идёт к двери своей кибитки. — Микула тебя хвалил. Остаёшься при нём постоянным помощником. Предупредишь, что тебе нужно отлучиться в город.
Пока она ищет в своём кошеле мой законно-заработанный медяк, или сколько там мне положено в качестве аванса, я терпеливо жду у порога. Слова о похвале Микулы отзываются на душе приятным теплом, почти стерев ту настороженность, которую я начала испытывать к нему вчера. И, не окажись он оборотнем, я бы несказанно радовалась сейчас.
Но он оборотень.
И дело даже не в том, что я боюсь подобных ему. Просто, это означает, что Микула легче многих может меня раскусить. И сдать князю волков. Мэтр Гануш ведь говорил, что под руку Дамиана Волдхарда даже медведи пошли.
Хотя… у меня ведь есть возможность сбить волка со своего следа. Надо только придумать, как это грамотно сделать. Пока что я совершенно не знаю, что ему сказать, когда явится. А он явится. Это точно.
Родна вручает мне вместо одного медяка, целых три, несказанно удивив такой щедростью. Но спорить я, конечно же даже не пытаюсь. Ещё неизвестно, получится ли у меня без проблем поменять сегодня золотой. Так что, поблагодарив старую ведьму, прячу свою первую в этом мире зарплату в хлипкий кошель и, засунув его в другой внутренний карман жакета, отправляюсь искать своего начальника.
Микула, конечно же, обнаруживается в зверинце.
— Доброе утро, — здороваюсь, проходя во всё ещё полностью накрытый брезентом и оттого довольно тёмный павильон с клетками.
— Доброе, — роняет тот, задумчиво рассматривая мешки с фуражом. Прищурившись, перетаскивает парочку с места на место, переворачивает, морщится, потрогав потемневшие бока.
— Что-то с кормом? Промок? — интересуюсь, наблюдая за мужчиной со стороны.
— Да, несколько мешков подмокли. Ветром сорвало брезент с одной стороны, — Микула кивает на прореху в укрытии павильона. — Ты случайно не воздушник? Или может огневик?
— Нет, — качаю головой, чувствуя, как поднимает внутри голову привычная настороженность.
— Жаль. И в таборе таких нет, — удручённо вздыхает медведь. — Придётся ехать покупать фураж раньше, чем я рассчитывал. Останешься сегодня за старшего в зверинце.
— Эм, но я как раз… хотел сказать, — вырывается у меня расстроенное.
— Что? — поворачивает ко мне голову Микула.
— Мне тоже сегодня очень нужно в город, — признаюсь виновато. — У меня нет никакой одежды, кроме этой. И вообще ничего. А Родна аванс дала. Вот я и… думал…
Окинув меня внимательным взглядом, ещё и запах уловив, оборотень с досадой морщится.
— Ничего нет, говоришь? Тогда да, нужно купить. Ладно, со мной поедешь. Заодно присмотрю, чтобы не влез ни в какие неприятности.
— А зверинец? — опешив от такого неожиданного заявления, уточняю осторожно.
— Юргена тут оставлю. И Мириам присмотрит. Давай, браться за дело тогда. Быстрее управимся — быстрее поедем.
И вот как мне теперь быть? Согласиться? С одной стороны вместе с огромным Микулой, ясное дело безопасней, а с другой — я же послушать, что говорят в городе, хотела. О новых порядках разузнать. С сопровождающим это будет гораздо сложнее.
Но опять же — безопасней. К тому же сегодня ярмарка, и возможно мне даже не придётся ничего делать, чтобы услышать все свежие сплетни. Достаточно будет просто побродить торговыми рядами, навострив уши.
И золотой, кстати, гораздо спокойней будет поменять в компании громилы медведя.
Прикинув все плюсы и минусы, я смиряю свои сомнения. И с благодарностью соглашаюсь на предложение, которое, правда, было больше похоже на приказ.
Сообща мы с Микулой быстро управляемся с уходом и кормёжкой, завтракаем сами. И после того, как мой начальник ставит в известность хозяйку табора и получает от неё деньги на закупку корма и ещё кое-каких нужностей для табора, мы наконец грузимся на телегу, запряжённую двумя рабочими лошадками. И отправляемся в Мариску на ярмарку.
Глава 22
Где-то половину пути до города мы преодолеваем в молчании. Микула сосредоточенно правит лошадьми, а я сижу позади, задумчиво рассматривая проплывающие мимо пейзажи и пытаясь всё-таки придумать, что сказать волку. Тут много подводных камней всплывает. Если мои слова покажутся слишком неправдоподобными, или будут сильно разниться с тем, что ему уже известно, князь поймёт, что я вру. Тем более, если он всё-таки расспрашивал обо мне… о княжне, а не о Янко, естественно. Но мог и о Янко.
— Микула, можно спросить? — решаюсь я.
— Что? — не поворачиваясь, уточняет мой начальник.
— А этот мужчина, что с тобой вчера вечером был. Кто он? — начинаю я издалека.
— А тебе зачем?
— Ну-у-у, он мне деловое предложение сделал. Хочу понять, как мне поступить, — озвучиваю часть правды. И добавляю пояснение своих сомнений: — Ванчек видел, как его глаза в темноте светятся, и сказал что это оборотень-волк.
— Ну волк, — хмыкает Микула. — Не последний среди них. И один из немногих, с кем можно иметь дело. Так что не обманет, если ты об этом.
Ага. Конечно, не последний. Потому что главный, по крайней мере, в нашей части мира. Только это мало мне поможет.
— А он тебя ни о чём не расспрашивал? О таборе… например? И странностях всяких? — предпринимаю новую попытку. Но, видимо, недостаточно осторожную.
— Ты хочешь узнать, не сказал ли я ему, что самая большая странность, случившаяся с табором за последние дни было то, как вы с Юргеном и Ванчеком вывалились из портала? — сразу просекает мои опасения Микула. Разворачивается ко мне всем корпусом, награждая проницательным взглядом.
Ну вот и спалилась. Основательно так. Смотрю исподлобья на медведя, ничего не отвечая. Да ему и не нужно.
— Нет. Он не спрашивал. Я не говорил. Никто в таборе не треплется о том, о чём Родна запретила говорить, — выдаёт Микула ответ, совершенно неожиданный для меня после его последних слов. И отворачивается обратно к дороге.
Вот как, значит. Может, потому князь и обратился ко мне, что я в таборе недавно и могу нарушить запрет ведьмы?
А могу ли? Теперь она меня пугает немногим меньше, чем мой преследователь. Но ведь с другой стороны, правду я ему точно не собираюсь говорить. И Юргена с Ванчеком ни за что не сдам. А о себе самой… это моё дело, что ему плести.
Остаток пути мы снова молчим. Я больше не решаюсь задавать какие-либо вопросы. Слишком уж это палевно получается. Хотя спросить хочется многое.