И хоть его голос звучит ровно, я каким-то странным чутьём улавливаю, что на самом деле мужчина сейчас очень напряжён и зол.
− Зачем? — отступаю от него, подозрительно щурясь.
− Эта личина меня бесит. Инстинкты говорят одно, а глаза другое, − опустив голову и смотря на меня в упор, признаёт князь. — Хочу видеть тебя. Скажу, когда надеть обратно.
− Где мы? — вскидываю голову, но артефакт всё-таки снимаю. Не хочется лишний раз испытывать выдержку волка.
− В Адальде, − слышу невозмутимый ответ.
− Что мы делаем в восточной провинции Бранагиля? — поражённо округляю я глаза.
− У меня тут назначена встреча. А пока мы ждём, ты мне расскажешь, как провалила моё задание, − саркастично ухмыляется Дамиан.
Глава 40
Первое чувство после его слов — вина. Я не справилась. Всё испортила. И Рейнару себя чуть не выдала. И Мириам ни в чём не убедила.
Хочется покаянно опустить голову и извиниться перед князем. Он доверил мне важное дело, а я налажала.
Но что-то во взгляде князя останавливает мой порыв удариться в самобичевание. Он будто… испытывает меня. Подталкивает к чему-то.
Вот только к чему? К спору, конфронтации, к оправданиям? К признанию своих ошибок, или наоборот признанию того, что от меня в приключившейся в таборе ситуации мало что зависело.
Чего этот волк от меня ждёт? Каких слов? И для чего? Чтобы указать на место, или чему-то научить?
Хочется верить во второе.
− Вы на меня сердитесь? — спрашиваю, поддавшись порыву.
− А это имеет для тебя значение? — склоняет он голову набок.
Ха. Вопрос на сундук золотых.
− Да. Я ведь на вас работаю.
− Только из-за этого? — чёрные глаза обжигают огнём.
− Нет, не только. Я вообще не люблю, когда мною недовольны. Так сердитесь? — не выдерживаю.
− Ты мне скажи. Я должен на тебя сердиться? — уголок его губ дёргается в намёке на усмешку.
Это что, какое-то испытание? Теперь я почти уверена, что да.
Заставив себя собраться, тщательно взвешиваю свой ответ. И произношу почти спокойно:
− Нет. Я сделала всё так, как вы мне сказали. И не моя вина, что герцог появился там раньше и раздраконил Мириам. Виновата я разве что только в том, что он меня засёк раньше, чем я успела уйти. И из-за этого вам пришлось прийти мне на выручку и тем самым позволить узнать себя. За это извиняюсь. И тем не менее я поговорила с Мириам. Так, как вы сказали.
− Она конечно же, отказалась, − с нечитаемым выражением лица хмыкает князь.
− Да. Но не так, как в разговоре с герцогом. Объяснила мне, что у неё нет информации, как достать Кукловода, и она никак не может в этом помочь. Даже лица его никогда не видела. Как все внештатные агенты тайной канцелярии. А ещё сказала, что хочет свободы от всех. И велела вам передать, что собирается скрыться с поля зрения Кукловода и найдёт способ не рассказывать ему о нашем визите.
Дамиан теперь слушает меня молча и очень внимательно. Кивает на последние слова.
− А Рейнар… он хоть не догадался, что это я была? Что вы ему сказали? — решаюсь спросить, поняв, что буря меня миновала, даже не начавшись. И была ли она вообще, эта буря?
Кажется, я опять сама себя напугала.
− Пока что не догадался. Но думаю, что это лишь дело времени. Стоит признать, мальчишка довольно умён. И учится на своих ошибках, − нейтрально произносит князь, хотя об его внимательный, пристальный, сканирующий взгляд, кажется, порезаться можно. — Почему ты не открылась ему?
Этот вопрос повергает меня в прострацию. Как и то, что Дамиан называет мальчишкой взрослого мужчину тридцати с лишним лет. Сколько же тогда ему самому?
− Э-э-эм, а что… должна была открыться? — выдавливаю оторопело.
− С учётом того, кто он для тебя, я допускал мысль, что ты иначе отреагируешь на вашу встречу. Поэтому собирался как можно дольше не допускать её. В идеале вообще никогда.
И снова я абсолютно выбита из колеи. Сшибающая с ног откровенность и прямолинейность князя уже в который раз ставит меня в тупик.
− К-хм… вы так просто признаёте это? — скоро я вообще перестану узнавать свой голос. Он то сипит, то на мышиный писк срывается из-за моего собеседника. Прокашлявшись, вскидываю голову: — Не боитесь, что я восприму это, как вашу попытку избежать соперничества с герцогом?
И совершенно не удивляюсь, когда князь плавно шагает ко мне. Даже не пытаюсь отстраниться, когда на талии сжимаются его руки. Поразительно, как быстро я привыкаю к прикосновениям того, кого столько лет боялась.
− Тебя бы это порадовало, ягнёночек? Соперничество за твою руку? — спрашивает Дамиан вкрадчиво, склоняясь к моему лицу.
− Нет, − мотаю головой. — Меня угнетает такая вероятность.
− Это неизбежность, а не вероятность. И я не уверен, что оставлю его в живых, если он к тебе ещё раз притронется. Но тебя же это расстроит, моя нежная девочка с добрым ранимым сердцем, − князь проводит губами по моему виску. И мои глаза уже сами собой закрываются.
Тихий вздох вырывается из груди.
− Ты спрашивала, сержусь ли я на тебя. Нет, Ася. На тебя не сержусь. Тобой я очень доволен. В сложившейся ситуации Мириам вряд ли бы ответила по-другому. И мне она бы скорее всего не выдала даже той информации, которую озвучила тебе.
− Тогда почему вы так спросили, будто я виновата? — убрать нотку обиды из голоса у меня просто не получается.
− Потому что ты моя будущая жена и княгиня Керборка. И твоё ощущение собственной правоты должно опираться прежде всего лишь на здравый анализ ситуации, а не на чьё-то мнение. Ты сделала всё что могла и знаешь это. Даже если бы я считал иначе, это не сделало бы тебя виноватой. Это лишь сделало бы самодуром меня. И у тебя есть полное право отстаивать свою правоту, даже спорить со мной, когда мы наедине. Я ценю внутреннюю силу, Ася.
Его ладони уже на моей спине. Обнимают. Притягивают ближе. А губы… губы скользят от виска к уху. И ниже на шею, снова пробуждая толпы мурашек. Заставляя трепетать во власти сильных рук.
− То что вы говорите, очень отличается от того, чему меня учили в детстве, − растерянно усмехаюсь я. — Мне мама вбивала в голову, что даже если мужчина не прав, нельзя ему об этом ни словом, ни взглядом намекать. Можно лишь незаметно подталкивать к правильной мысли, чтобы не оскорбить мужское самолюбие.
− Моё самолюбие не настолько хрупкое, ягнёночек. Наличием у моей женщины характера и ума его не уязвить. Я хочу иметь рядом спутницу жизни, а не покорную овечку.
Дамиан ловит губами мочку моего уха, лаская так откровенно, что у меня начинают дрожать и подгибаться коленки. И мужчина рядом пользуется этим, чтобы ещё сильнее вжать меня в своё тело. Очень твёрдое тело. И местами бугристое.
О-о-ох.
− Я ещё не ваша женщина, − бормочу, невольно склоняя голову набок. Открывая шею, позволяя ему больше.
И только спустя секунду понимаю, что сама уже говорю об этом так, будто моё согласие лишь дело времени.
− Моя. И уже чувствуешь это. Но можешь ещё потрепыхаться. Я разрешаю, − урчит Дамиан, продолжая сводить меня с ума.
Стоять с ним вот так посреди леса, позволяя обнимать, целовать. Таять в мужских руках, с потрясением ощущая, как трепещет предательское тело, как просит мужской ласки ещё и ещё, как льнёт и прижимается в ответ. И самой отвечать на поцелуи, беспомощно цепляясь за широкие плечи. Нет, этого я от себя не ожидала, но остановить уже ни себя, ни его не могу. В конце концов… и не должна, если разобраться.
− Такая сладкая, − бормочет Дамиан, ловя губами мой тихий вздох. Сжимает большими ладонями бёдра, поднимая выше, заставляя обхватить себя ногами. И в полной мере почувствовать его возбуждение.
Щёки горят уже так, что обжечься можно. Я вся горю.
Князь снова сминает мой рот жадным поцелуем, буквально овладевая, стирая напрочь все связные мысли. Чтобы оторваться лишь спустя вечность, раскрашенную фейерверками у меня под веками.
— Знала бы ты, как я хочу почувствовать твой настоящий запах. Почувствовать твоё желание принадлежать мне, − с тихим рычанием прикусывает кожу под ухом. — Я сейчас даю тебе время привыкнуть и принять нашу связь, мой ягнёночек. Но потом ты расплатишься со мной за каждый час ожидания. Я заберу тебя себе всю без остатка.
От этой чувственной угрозы у меня даже пальцы на ногах поджимаются. И дыхание перехватывает от смеси смущения, и предвкушения с капелькой страха. А от острого осознания, что уже только Дамиана я неосознанно представляю своим первым мужчиной, даже дыхание перехватывает. И не только от обычного для любой девушки волнения перед первой близостью. А ещё и потому, что прекрасно понимаю − став первым, он станет единственным. Иного просто не позволит. Отдав ему своё тело, я отсеку для себя все пути отступления. Этот волк заберёт действительно всё. И не отпустит больше.
Но пока что я принадлежу лишь сама себе, что бы он там ни говорил. И мне нужно научиться не терять голову от каждого его прикосновения. Точно нужно. Я потом обязательно вспомню, зачем.
− А наше пребывание на территории Бранагиля никто не засечёт? — пытаюсь перейти на нейтральные темы. Не касающиеся моей скорой капитуляции перед личным монстром из кошмаров, который умеет искушать, так что забывается всё на свете.
Думать пока даётся сложно. Слишком меня будоражит близость моего грозного и сурового искусителя. Да и поза не располагает к здравому мышлению. Он по-прежнему держит меня на весу, мои руки по-прежнему на мощных плечах, наши тела тесно прижаты друг к другу. Мы дышим одним воздухом на двоих. Но я честно стараюсь вернуть способность к мыслительному процессу.
Во всё ещё сахарно-ватных мыслях барахтается смутное воспоминание, что мы переместились во вражеский Бранагиль. А дальние порталы вообще-то и отследить можно, или засечь.
Так пространственные маги Лагота на службе у отца когда-то берегли княжество от вторжений.